Весенние ветры - Ольга Романовская

Снова ощутив его запах, прикоснувшись к его губам, девушка не сдержалась и поцеловала по-настоящему. Нахлынули забытые ощущения, сердце вновь сжалось в комочек.

По телу пробежала теплая волна, накрыла ее с головой, заполнив каждую клеточку тела, когда Зара ощутила ответное движение. Пусть всего на мгновение, но этого с лихвой хватило, чтобы девушка поняла, что Меллон Аидара за этот год не стал для нее посторонним человеком, чтобы вновь защемило где-то под ребрами, будто от тоски. Кто бы мог подумать, что ей так этого не хватало!

Если бы он плотно сжал губы, если бы он отстранился… Но Меллон этого не сделал, позволил поцелую затянуться и только потом повел головой в сторону.

Зара неохотно вернула телу привычное положение, заставила себе улыбнуться, мысленно кляня себя за непростительную слабость. Опять то же, опять та же ловушка! Почему это никак не может отпустить ее, почему просыпается, расправляет крылья, словно дракон после зимней спячки?

И ведь она его сама поцеловала! Нет, не в этом дело — он поцеловал ее в ответ, бережно, сдержанно, как в первые месяцы их любви.

Будто ничего не кончено, будто ничего не было. Глупая иллюзия! Она не любит его, он давно холоден к ней.

— Нечего было целовать, нечего было поддаваться дурману, он ведь просто играл, — ругала себя Зара, делая вид, что изучает стену. — Нужно выкинуть из головы, не зацикливаться на этом.

Девушка все еще ощущала вкус его губ и то странное смятение, которое вновь превратило прошлое в настоящее. Вспомнился Соот, вспомнилась ночь, когда она впервые поцеловала его, их первый проведенный вместе вечер, его отъезд, их размолвка, непрочитанные письма, отвергнутые цветы, его гордость, ее кокетство с Ариланом, желание сделать больнее. И чувство, которое, даже спустя год, вызывали у нее окна Департамента магической обороны. Она ведь ни разу не бывала там: подсознательно боялась столкнуться с Первым помощником. А потом увидела его рядом с Караном, так постыдно побледнела…

Неужели что-то осталось? Этого не может быть, это все проклятый поцелуй!

Зара украдкой взглянула на Меллона: даже не переменился в лице, серьезный, собранный. Кажется, убедил их пропустить.

Почему именно его выбрали ей в телохранители? Она с самого начала чувствовала, что возникнут проблемы, только не думала, что такие. Ладно, забудется! Мимолетная женская слабость, призраки воспоминаний.

На следующих постах их не останавливали: видимо, стражники передали информацию по цепочке.

Маг изучал карту, а его спутница наводила порядок в своем внутреннем мире.

Дорога бежала вдоль берега моря; если оглянуться, были видна колония крикливых ласточек. Постепенно появились рыбацкие деревушки, опутанные сетями, пропахшие тиной и рыбой.

Часа через два сделали привал.

Зара стояла и смотрела на море, борясь с желанием сказать Меллону то, что она должна была сказать давным-давно. Ему, наверное, сейчас это и не нужно, запоздала она со своими словами. Пришла к выводу, что сказать все-таки стоит, чтобы самой стало спокойнее, и замолчал проснувшийся внутренний голос, евший ее поедом, будто бродячий пес.

— Меллон, Вы не очень обиделись тогда, у ворот?

— Обиделся? — удивился маг. — За что? Вы проявили изобретательность, сумели убедить этих твердолобых стражников, что мы те, за кого себя выдаем. Мне похвалить Вас надо, а не обижаться.

— Раньше Вы не поощряли моих инициатив, — усмехнулась девушка.

— Когда? Во время практики? Потому что они были сопряжены с риском для жизни. Пить хотите?

Зара кивнула, приняла из его рук флягу с водой и сделала несколько глотков.

Жарко, по-прежнему очень жарко… Нужно повязать что-то на голову, чтобы не случился тепловой удар. Или она его уже заработала, раз ей не дают покоя разные хаотичные мысли.

— Все в порядке? — Меллон обратил внимание на ее участившееся дыхание и непривычный цвет лица. — Вы не перегрелись? Давайте повяжем Вам на лоб что-то холодное. И не стойте на солнцепеке, посидите в тени и не двигайтесь.

Заре и вправду было не очень хорошо: слегка кружилась голова, на коже блестели бисеринки пота. Опустившись на траву, она прислонилась спиной к масличному дереву и прикрыла глаза. Вскоре приятная прохлада коснулась ее лба: маг обернул вокруг ее головы мокрое полотенце. Его пальцы легли ей на запястье, отсчитывая ритм пульса. Девушка не двигалась, позволяя о себе заботиться, а потом, обратив на присевшего рядом спутника взгляд таких же, как и небо, глаз, прошептала:

— Меллон, простите меня.

Такого он точно не ожидал.

Меллон никак не мог понять, за что она просит прощения, несколько раз перебрал в памяти события путешествия, но так и не нашел ни одного мало-мальски подходящего повода.

Он внимательно посмотрел на девушку, пытаясь прочитать разгадку на ее лице — ничего. Может, это жара таким странным образом действует на сеньориту Рандрин?

А полотенце-то высохло, надо снова намочить.

И голова, наверняка, у нее кружится, он мог бы помочь, но ведь она не попросит! Наверное, ей неприятно, когда он к ней прикасается. Что ж, Зару можно понять.

— Так за что мне Вас простить, сеньорита Рандрин? — Меллон наклонился, прикоснулся пальцами к полотенцу, и оно снова наполнилось влагой. — Голова кружится? Тошнит?

— Спасибо, мне уже лучше, — улыбнулась Зара. — Чуть-чуть кружится. И перед глазами — красные мушки.

— Нельзя ездить по такому солнцу с непокрытой головой! У Вас есть шляпка?

Зара ответила отрицательно и поспешила добавить:

— Ничего, я что-нибудь наколдую.

— Магическое долго не прослужит, — напомнил Аидара. — Да и колдовать в Вашем состоянии… Я что-нибудь придумаю.

— Я не беспомощный ребенок, я сама. Но спасибо за заботу. А извиниться я хотела за свое отвратительное поведение по отношению к Вам.

— Я привык, — пожал плечами маг.

— Меллон, зачем Вы так? Вы до сих пор не можете меня простить, да? — протянув руку, она коснулась его плеча.

— Зара, давайте не будем! — он аккуратно убрал ее руку. — Зачем Вы начали этот разговор, для успокоения совести?

Как же ей хотелось дать ему пощечину! Инстинктивно, не задумываюсь, как мгновенную реакцию на последнюю едкую фразу.

— Все ясно: не простили и никогда не простите. Не позволят уязвленная гордость и болезненное мужское самолюбие. Жаль! А я хотела, чтобы наши отношения снова стали нормальными, исчезла эта напряженность. Но не хотите, так не хотите!

Зара встала, подошла к лошадям, достала из седельной сумки шарф и повязала на голову. Потом осторожно спустилась по протоптанной ребятишками тропинке к кромке воды и несколько минут постояла там, не двигаясь. Меллон не мешал ей, воспользовавшись моментном, делая какие-то пометки в блокноте.