Бремя империи - Александр Афанасьев

Районная полицейская управа в Маазре располагалась на самой окраине города, примерно по центру квартала — свернул с восьмиполосного скоростняка Карниза Маазра, проехал примерно метров двести по темной узкой Бейт Юсеф — и вот она, местная полицейская управа. Мрачное приземистое трехэтажное здание, словно вырастающее из каменистой земли, оно было построено еще в начале сороковых, когда нередки были обстрелы полицейских управ даже из минометов. Вот и возводили крепости со стенами в три кирпича, совершенно нетипичные для этих жарких мест. Сейчас, конечно, необходимости в стенах такой толщины не было, и полицейские управы в центральных и припортовых районах уже давно обживали современные каркасные, недавно построенные здания — а на окраинах местные исправники вынуждены были умирать от жары в таких вот катакомбах…

Несмотря на окраину города — работы у местной полицейской управы было много. Дело в том, что через дорогу — парк, крупнейший в городе, а в парке чего только нет — две молодежные дискотеки и шикарный ресторан, а раз рядом с дискотекой есть парк — значит, найдется немало парочек, желающих расширить и углубить состоявшееся на танцплощадке знакомство. Найдутся и лихие люди, желающие ознакомиться с содержимым кошелька неосторожно заглянувшего в парк индивида. В общем — работы у местных исправников хватало…

Большой бело-синий внедорожник «Егерь», весь большой багажник которого был зарешечен мелкой решеткой, свернул с суматошного Карниза Маазра, покатился под горку, к полицейской управе по улице Бейт Юсеф. покатился почти бесшумно, крадучись, не включая ни фар, ни желто-синей крикливой мигалки над крыше.

— Шайтан! — ударил от переполнявших его чувств ладонями обеих рук по баранке молодой полицейский. — Клянусь Аллахом, сейчас я возьму дубину и пройдусь как следует по этой проклятой стоянке.

Вся улица перед полицейской управой и даже те места, где черным по белому было написано «только для машин полиции», были заставлены припаркованными на ночь машинами — почти вплотную. Жители этих мест так и норовили оставить машину поближе к полицейской управе, объяснение было простым — не угонят. Штрафы не помогали.

— Спокойно… — философски ответил сидевший рядом командир патрульной машины, кряжистый, усатый, пожилой, чем-то похожий на отставного казака исправник, — вон там место есть, кажется. Там и вставай.

— Шайтан их забери!

— Скоро, скоро… — туманно проговорил старший.

Машину младший припарковал там, где и было сказано, заглушил мотор. Старший тем временем вместе с еще двумя одетыми в полицейскую форму людьми открыл «загон».

— Руки за спину! Выходим!

— Пошел ты, мусор… — четко раздалось из «обезьянника», отсека для задержанных.

— Чего… А ну-ка вышли из машины, руки за голову, построились у машины, мордами в борт! — Старший патруля многозначительно отстегнул клапан чехла перцового баллончика.

Желающих отведать перцового экстракта не оказалось, и скоро шесть здоровенных расхристанных лбов выстроились у машины. Все арабы…

— Шагом марш в участок. Как хулиганить…

Дверь, ведущая в дежурную часть, была стальной и с бойницей — наследие еще тех, прежних, времен. Заведя задержанных в тамбур, старший патруля подошел к окошку в стене с толстым стеклом и решеткой, требовательно постучал:

— Ну что там, заснули, что ли?!

В окно высунулся заспанный дежурный — видать, и вправду решил урвать сна секунд шестьсот.

— Открывай!

— Что там у тебя? — зевнул дежурный.

— Не видишь? Шестерых оглоедов с «Луны» привез, еле в обезьянник запихнул. Сейчас сдам по описи и обратно поеду, что-то там сегодня неспокойно.

— А… Ну да… Щас открою.

— Быстрей давай…

Дискотека «Луна» в парке пользовалась недоброй славой, там торговали наркотиками в полный рост. В целом ситуация — раздраженный, уставший как собака старший патрульного наряда, жмущиеся к стене драчуны — была совершенно обыденной и подозрений не вызывала. Тем более если тебя только что оторвали ото сна, голова требует каких-то действий, а тело все еще спит.

— Щас выйду…

Зевая и ругая последними словами свою работу, дежурный поплелся открывать. Дверь — так было заведено — можно было открыть только изнутри, отодвинув засов.

— Черт бы все побрал…

Глухо лязгнул засов, проехал по хорошо смазанным направляющим, открывая вход в дежурку…

— Заводите давайте… Оформим по-быстрому.

— Заходим!

Один за другим шесть угрюмых драчунов под конвоем городовых прошествовали в помещение дежурки. В дежурке управы, как и во всех других сходных по назначению помещениях, остро и противно пахло дезинфицирующим средством, мокро блестел только что помытый пол.

— Их всех по одной статье?

Если по одной — то и оформлять намного проще, не надо протокол на каждого отдельно писать, один на всех — и в камеру до утра, а там дознаватель придет и разберется, что к чему.

— По одной, по одной! Не разговаривать! — прикрикнул пожилой, доставая из кобуры пистолет.

— Что? А?

Глухо стукнул выстрел, так и не успевший окончательно проснуться дежурный полетел на пол, словно сбитый ударом в спину кулака боксера-тяжеловеса. Пожилой резко развернулся — и вторым выстрелом, точно в лоб, — снял второго, оказавшегося некстати в этот момент в помещении дежурки городового.

— Быстро!

Драчуны, чьи закованные в наручники руки чудесным образом оказались свободными, бросились каждый на свое место — кто-то контролировать дверь, кто-то — к оплывающим кровью на только что помытом полу городовым, за оружием. Еще один «полицейский», единственный среди всех с автоматом, метнулся вперед, срывая с плеча свою трещотку, перескочил через истекающего кровью дежурного, проскочил в коридор. Он действительно был полицейским, и работал здесь, и сам не раз дежурил по ночам, и знал, что все, кто был не на выездах, — все собирались в одной из комнат первого этажа, пили там кофе и играли в карты. Он появился как раз вовремя — короткой очередью сбил открывшего дверь той самой комнаты сослуживца, просунул ствол автомата в дверной проем и не отпускал спуск, пока не расстрелял весь магазин. Потом достал из кармана стальной мячик гранаты, закатил в комнату, прижался к стене. В комнате глухо грохнуло, осколки добили тех, кто еще был жив. Больше в полицейской районной управе никого не было…

Молодой — его звали Рашид — повернулся и пошел назад, в дежурку. Он даже не пожелал посмотреть на тех людей, с которыми он делил службу и которых он убил. Для него они даже не были людьми — просто кяфиры, неверующие, подонки, захватившие землю мусульман и извратившие их веру, рядом с которыми надо притворяться, стиснув зубы, и мечтать о том самом дне, когда притворяться больше будет не нужно.

И этот день — верней, пока ночь — кажется, наступил…

Пожилой тем временем сноровисто обыскал дежурку — он тоже раньше был полицейским и прекрасно знал, где что лежит. Первым делом он отключил коммутатор, обрезав связь, вторым — провел пальцами по косяку двери и довольно улыбнулся, найдя то, что искал. Ключи от сейфа, в котором лежали запасные ключи от всех помещений управы, полагалось носить дежурному па цепочке на шее и передавать при сдаче дежурства — этим правилом частенько пренебрегали. Впрочем, если бы и не пренебрегали, легче бы не стало, ибо дежурный лежал совсем недалеко отсюда…

Пожилой открыл сейф, безошибочно достал нужные ему ключи и вышел в дежурку как раз, когда в ней появился молодой с разряженным автоматом…

— Ну?

— Чисто.

— Аллаху Акбар.

Вместе они направились по коридору к самой дальней, сделанной из стали, двери с зарешеченным окошком в ней, похожем на тюремную кормушку. Старший быстро отпер оба замка, в этот момент должна была сработать сигнализация на пульте дежурного, но пульт дежурного был отключен вместе с коммутатором. Один за другим террористы прошли в комнату, довольно большую, без окон, заставленную под потолок. Старший включил свет — и лампы под потолком высветили стоящие рядами оружейные сейфы и штабеля с зелеными армейскими ящиками, стоящие чуть ли не под потолок. Это была оружейная комната — и оружия здесь было как минимум на полноценную роту.

— Иншалла… — выдохнул кто-то.

Менее чем через час неизвестные изрешетили из автоматов тех, кому не повезло в этот момент оказаться на дискотеке «Луна». Приговор для неверных, которым было столько же лет, сколько и нападающим, и чья вина состояла лишь в том, что им хотелось развлечься, был один — смерть. Полиция на вызов не приехала — потому что уже началось…

Иншалла…

Хемлайа, севернее Бейрута

Ночь на 30 июня 1992 года

Армия в Российской империи для такой численности населения страны — больше миллиарда подданных — и для такой громадной территории была небольшой — примерно два с половиной миллиона человек. Поскольку такими силами оборонить без малого четвертую часть территории Земли было невозможно, на случай большой войны был предусмотрен мобилизационный план и конечно же, существовали мобилизационные склады. Каждый мобилизационный склад представлял собой огражденную колючей проволокой и охраняемую ротой солдат территорию, на которой располагались склады, а на складах… чего только не было на складах. Армия постоянно перевооружалась, военное дело шло вперед — а морально устаревшие образцы, ресурс которых иногда составлял девяносто процентов и более, отправляли вот на такие вот склады — пылиться в ожидании большой войны. Вот и ждали своего часа тысячи единиц бронетехники, законсервированные самолеты и вертолеты — и, конечно же, миллионы единиц стрелкового оружия. А автомат Калашникова, пусть и шестидесятых годов выпуска, — он все равно автомат Калашникова.