Позади Москва - Сергей Анисимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горящие самоходки, одна целая, с нахохлившимся орлом на броне. Своя МТ-ЛБ, вторая машина взвода. Теперь она стояла на месте, с распахнутыми люками десантного отделения, и человек пять копались в пулемете или сидели на броне.
– Эй! – окликнули их. – Э, пацаны!
Вика махнула в ответ рукой, показать что-нибудь доходчивое в ответ на «пацаны» ей не пришло в голову: она просто торопилась. Уже знала, что увидит, и все равно бежала не останавливаясь. Только иногда оглядываясь. Бойцы догнали ее, и теперь они бежали почти рядом неровным треугольником.
– Здесь!
Она вывела их к раненому безошибочно и даже успела порадоваться этому. А потом поняла, что чего она боялась, то и случилось. Ожидаемое. Парень так и лежал согнутым, на боку. Когда она убежала за помощью, к нему не подошел ни один человек, и он так и умер в одиночестве. Бойцы наклонились и осторожно повернули умершего на спину. Лицо у него было белым, как бумага. Избитое выражение – пока не увидишь это сам.
Вика отошла на шаг назад и отвернулась. Стоило ли это того? Шесть самоходок… Она отлично знала, какая это жуткая мощь. Какая цена. Сколько погибло у них? Она своими глазами видела минимум четверых. И нескольких раненых, бог знает, сколько из которых сумеет ходить на своих ногах. Врагов было убито больше. Явно больше. Что, они победили?
– Мы победили? – спросила она вслух распрямившихся ребят с непонадобившейся аптечкой.
– Что?
– Я спрашиваю…
– Угу, – довольно ровным голосом ответил ей второй. Этот, видимо, услышал.
– Тогда хорошо.
В этот раз Вике не ответили ничего. Но подумали про себя, причем так ярко, что она услышала. Она покачала головой, отгоняя лезущие в голову слова, которым могли бы помочь ей исправить впечатление от сказанного сейчас, объяснить. Нет, таких в русском языке пока не придумали.
Без каких-либо приказаний бойцы подняли тело умершего товарища за руки и ноги и понесли его к оставленной ими позади МТ-ЛБ. Стараясь не глядеть на черное талое пятно на земле, Вика подобрала автомат. Этот парень бежал рядом с ней, их могло накрыть одной очередью. Что это было? Пулемет на крыше одной из самоходок? Автоматчик в кустиках? Она не знала и четко понимала, что не узнает никогда. Вот как этого рядового звали, она спросить может. И спросит, когда выберет время. Уж это не сложно.
Навстречу им подошел еще один парень с длинным ручным пулеметом за спиной. Поперек лба длинный кровящий рубец, глаза темные и злые. Смерил Вику взглядом, отвернулся, помог своим. Его она тоже не узнала. И вообще, из «химиков» рядом теперь не осталось вообще никого. Только она сама и неведомо куда запропастившийся санинструктор, который лейтенант с позабытой ею фамилией. Сбежал?
– Э! Эгей!
Она тоже почувствовала, как задрожала земля. В кино так изображали идущую конницу. Но они не в кино. Бойцы положили тело на снег и потянули с плеч автоматы. Пулеметчик передернул затвор небрежным жестом, двинул переводчик предохранителя вниз. Наклонил голову вбок – вправо и влево, хрустнув связками. Магазин у него был почему-то рожковый, а не коробчатый. Самой странно, что от этой мелочи тоже может так многое зависеть. Совсем многое, до самого конца.
Они встали неширокой цепью, и Вика оказалась на левом фланге, потому что шла позади всех. Автомат умершего она мягко положила на землю, а свой взяла в руки, как положено. Сложно сказать, удастся ли ей не промахнуться в этот раз. Опыт есть опыт.
– Наши, – не своим голосом сказал парень рядом. Она криво улыбнулась. Нет, иногда все-таки бывает и как в кино. В каком это было? Старых «Офицеров» они ежегодно смотрели всей семьей, но был и десяток других с тем же концом.
Головной МТ-ЛБ круто развернулся, и человек пять спрыгнули с брони. Среди них Вика сразу опознала старшего офицера, опустила оружие и встала иначе. Еще три тягача тоже застыли на месте, сформировали с головным что-то вроде вытянутого ромба. Остальные проходили мимо, рыча и дымя. Они не были похожи на современную технику, в них не было ничего футуристического. Железо, придуманное в 60-х, производившееся тогда только на Украине, а теперь уже нигде. Даже такое – оно на вес золота.
Офицер спросил о чем-то солдата рядом, но она не услышала. Тот показал рукой в сторону, причем поднял ее устало, небрежно. Вика и сама чувствовала, как выдохлась, хотя ничего особенного не сделала. Побегала, попереживала. Постреляла без какого-либо толка. Она улыбнулась сама себе. Ну что же, не все так плохо. Зато живая и целая. А не как… Вика поглядела через правое плечо, и настроение опять испортилось. Решив больше туда не глядеть, она зашагала за остальными. Через пять шагов пришлось перейти на бег, а через двадцать – на очень быстрый бег, потому что происходило уже многое. Судя по всему, по найденной взводом дыре теперь шел целый батальон со своим усилением – зенитчиками, артиллерией, инженерными машинами. Или неполный батальон, она не была уверена. Считать МТ-ЛБ было невозможно: слишком их было много. Некоторые отличались от остальных, а на одной она явно увидела следы повреждений. Стала приглядываться и тут же заметила их еще на нескольких, причем все разные. У одной был наполовину вырван и криво загнут на сторону люк водителя, и на ней Вика задержала взгляд, но все это в любом случае заняло секунды. Она боялась не успеть, что выглядело даже смешно. Уедут без нее, вот стыдоба-то. Ну, какая из двух, стоящих рядом, в стороне от железного потока? Номеров нет или она их не видит, и обе машины не с «Кордами», а с НСВТ, так что приходится гадать. Люди в форме тоже похожи, но тягачи еще больше.
– Ых, Петрова. Жива.
Сержант не спросил, а констатировал. Вид у него был странный. Как у пьяного. Точнее, не как у пьяного, а как у вышедшего из запоя, потому что от него не пахло.
– Борю не видела?
– Кого?
Сержант пожал плечами и поморщился. Да, она никого почти не знала по именам. Прибыла, их раскидали, и началось наступление. Какие претензии?
– Залезай, сейчас пойдем дальше.
– Куда? – не удержалась она.
Командир ее отделения посмотрел так, будто хотел пошутить. Про Берлин, наверное. Однако ничего не сказал, равнодушно отвел от нее глаза. Вика пожала плечами и пошла в обход машины к люкам в десантное отделение. Странно, что сержант ни слова не сказал про то, что она залита засохшей уже кровью, не поинтересовался ничем, что она видела и делала. Может быть, сам все знал? Или был среди тех, кто был с лейтенантом, когда она туда добежала. Она не помнила.
Она заглянула в десантное отделение, уже взялась пальцами за бортик, чтобы залезть вовнутрь, и остановилась, стараясь унять заколотившееся сердце. Прикрыла глаза и провела так секунду или две, наслаждаясь темнотой. Открыв, уже не стала смотреть: отвернулась и отошла деревянной походкой. Так же деревянно залезла на броню, поближе к пулеметчику. Тот посмотрел на нее и молча кивнул, занятый своими делами. Вика в очередной раз поразилась, какие громадные у этого пулемета патроны, и тут же сообразила, что ее отпустило. Вид покрытого запекшейся кровью пола и двух тел по бортам, с их руками по швам, выбил ее из колеи, но не больше, чем на неполную минуту. Уже прогресс.
– Мы победили? – повторила она уже почти забытый вопрос в спину пулеметчика.
Тот ответил не сразу, а еще довольно долго молчал, продолжая работать. Потом все же обернулся.
– Вроде того. Ты тут была?
Вика не поняла вопроса, но поняла интонацию, и утвердительно кивнула.
– Гену убило, – глухо произнес боец и снова отвернулся.
– Это кто, водила?
Сказанное объясняло многое.
– Угу. Его ранило сначала… Он потом умер. Но победили, да. Видела?
– Да, – снова подтвердила Вика. – Шесть самоходок. Незнакомые, никогда не видала. И не думала, что у поляков есть такие. Половину работы гранатометчики сделали, наверное.
– «Паладины», – не просто усталым, а уже совершенно равнодушным тоном сказал пулеметчик. – Натовские. Я одного …ячу, а он все едет и едет. Но баки у них по бортам. Горят.
В этот раз она не нашлась, чем ответить. Но сержант залез на броню и уселся рядом с ней, поэтому оказалось, что можно и не отвечать. Они обменялись быстрыми взглядами, и сержант опустил глаза первым. Машинально Вика оглядела себя. Что в ней такое, что на нее так смотрят? Бретелька из-под бушлата выбилась?
Армия – это непрерывное чередование периодов «давай-давай!» и пассивного ожидания. На сегодня ожидания было на редкость мало. Сказанное сержантом пять минут назад «сейчас поедем дальше» уже кончилось, а езда началась. В последнюю секунду на броню залез еще один боец, тоже совершенно незнакомый. От остальных он отличался тем, что у него был бронежилет неизвестного Вике типа, с очень широкой пластиной грудного элемента. На покрышке которой она пораженно разглядела следы двух попаданий. Было ясно, что так не бывает, потому что бронежилет автоматную пулю на дистанциях огневого боя не держит. Так их учили, и так она запомнила. Но рваные дыры на серо-черной тряпке были совершенно очевидны.