Узбекские народные сказки. Том 2 - Мансур Афзалов

Приехал бек в свой замок и отдал приказание своим слугам.

– Немедленно идите! Найдите в поле дехканина, скрутите ему руки за спиной и пригоните его сюда!

Слуги беспрекословно выполнили повеление – схватили дехканина, связали его и притащили в замок к беку.

Испугался старик-дехканин: «За что это меня к беку привели, да еще связанного? Так просто людей не хватают, силой не тащат», – а вслух он только сказал:

– Здоровым вам быть! Здоровым вам быть!

– Ага, старый дурак, когда тебе руки за спиной связали и силком сюда приволокли, ты сразу же вспомнил о вежливости. Там, в поле, я дважды приветствовал тебя, презренный: «Эй, не уставать вам!» – а ты мне ни разу не сказал: «Здоровым вам быть!» Вижу, ты притворялся, раб! А теперь почувствовал, что смерть близка, и глухоты как не бывало, а?

Трепеща, дехканин ответил:

– Мой господин, весна не ждет, земля созрела, и я боялся пропустить тепло и влагу. Я пахал с утра до ночи, и не было у меня времени на то, чтобы говорить «здоровым вам быть!» А второй раз, когда вы ехали, я уже поле вспахал, вот вам я головой и кивнул: «Спасибо, мол, дело к концу идет». Ну, а теперь поле мое вспахано, засеяно. Теперь я могу и поговорить. Берите моих «здоровым вам быть!» сколько угодно.

Утишил свой гнев бек и подумал: «Что толку, если я ему голову сниму? Какая мне от того выгода? Это я всегда успею сделать».

Приказал он развязать дехканина.

– Ладно, прощаю тебе твою невежливость, – сказал он милостиво. – Скажи лучше, сколько ты получаешь пудов урожая с одного пуда семян?

– Господин, дайте мне пару здоровых, крепких волов и в помощь одного сильного работника на три дня. Я на хорошей земле соберу с одного пуда семян двести пудов урожая, – сказал в ответ дехканин.

Не поверил бек словам дехканина и заявил:

– Прикажу дать тебе и работника на три дня, и пару самых сильных волов, и самой хорошей земли. Если соберешь с одного пуда двести пудов – хорошо, но, если обманешь – берегись: смерть твоей голове, а дом твой прикажу разорить, имущество разграбить. Понял?

Бек тут же приказал позвать писаря и повелел записать все эти слова на бумаге и даже приложил к ней свою личную печать. Бумагу вручили дехканину, а копию бек спрятал к себе в сундук.

Отмерили дехканину кусок земли, и вместе с работником принялся он работать. Вспахали они на сильной запряжке волов поле на глубину колена, разрыхлили, и стала земля словно пух. Дехканин посеял джугару (джугара – хлебное сорго). Как только она подросла, он между рядков посадил свеклу, под каждую из них он положил по ведру навоза. Когда на свекле выросли листья, он все их срезал.

Поднялась джугара в два человеческих роста. Шум и треск поднялся в поле. То на ветру стучали друг о друга джугаровые метелки, А земля та просто шевелилась, потому что каждая свекла выросла с большой глиняный горшок.

Пришла осень, урожай созрел. Бек вытащил из сундука бумагу и приказал позвать дехканина.

– Не забыл я про бумагу, – сказал бек и спросил: – Ну, а ты помнишь?

– Помню,- ответил дехканин, – иду молотить. Отпусти!

Дехканин убрал джугару и обмолотил ее. В присутствии бека свесили зерно – оказалось ровно сто пудов.

Бек посмотрел на кучу зерна, заглянул в бумагу и злорадно сказал:

– Эй, несчастный! Ты говорил «соберу с одного пуда двести пудов». У тебя в этой куче в два раза меньше! Дело твое, обманщик, плохо!

Дехканин низко поклонился и с улыбкой сказал:

– Не спешите, господин, вы видите – здесь только дитя моих посевов, а мать его лежит в земле. Прикажите своим слугам разрыть землю.

Выкопали по приказу бека свеклу. Каждая свекла оказалась величиной с большой глиняный горшок.

А когда весь урожай свеклы взвесили, то оказалось всего двести двадцать пудов.

Удивился бек, и стало ему стыдно, но не мог он смириться с мыслью, что какой-то ничтожный дехканин взял над ним верх.

Распаляя себя гневом, он закричал:

– На чьей ты земле сеял, скажи? На байской! Значит, и урожай принадлежит беку, то есть мне.

Ударил он коня камчой и ускакал, а напоследок приказал слугам:

– Оставьте ему треть, а две трети свезите ко мне в замок.

Две трети урожая бекские слуги увезли в замок, а оставшуюся треть забрали себе да еще вдобавок избили дехканина.

Так дехканин потерял плоды своих трудов. Не принесло ему пользы и его великое умение возделывать землю и выращивать богатые урожаи. Увы, остался он ни с чем.

Перевод Ирины Шевердиной.

В ТРЕХ НЕПРАВДАХ ПО СОРОК НЕБЫЛИЦ

Было то или не было, сытно ли голодно, волк был бакаулом, лиса – есаулом, гусь – горнистом, утка – флейтистом, ворон – знахарем, воробей – сплетником.

В древние времена жил падишах. У него была дочь на выданье. Из многих стран приезжали сыновья шахов и ханов сватать ее, но царевна была очень разборчивая и не соглашалась выходить замуж.

Вызвал падишах дочь и сказал:

– О, свет моих очей! Всех падишахов я известил, что ищу тебе мужа, сколько храбрых джигитов приезжает. Ты всем отказываешь. Что за причина?

– Отец мой! – отвечает дочь. – Выйду за того, кто придумает три неправды и в каждой по сорока небылиц, да сумеет складно рассказать.

Послал падишах повсюду глашатаев и приказал им объявить:

– Кто придумает в трех неправдах по сорока небылиц, за того я выдам дочь.

Со всех сторон стали приезжать женихи и сочинять небылицы. Падишах собрал всех мудрецов государства и объявил:

– Если кто расскажет в трех неправдах по сорока небылиц, и это доподлинно будет ложь, – скажете, что ложь, а если правда, скажете – правда. Если же вы правду назовете ложью, отрублю вам головы и имущество отдам на разграбление.

Каждый жених рассказывал придуманные им небылицы. Всякий раз, когда падишах спрашивал у мудрецов: «Ложь это или правда?» – они отвечали: «Так бывает».

Много падишахов и сыновей шахов приехало и уехало ни с чем.

В городе жил бедный юноша. Однажды пошел он собирать в горы хворост и слышит – шахские глашатаи кричат:

– Кто сочинит в трех неправдах сорок небылиц, тот получит в жены царскую дочь!

– Ой! – воскликнул бедняк. – Да тут есть о чем поговорить.

И бедняк отправился во дворец.

– Эй, вонючий нищий, горький нищий, зачем пришел? – накинулись на него стражники и не пустили его через порог.

– У меня есть просьба к падишаху, – сказал юноша.

– Какая может быть просьба у нищего? Ступай, ступай, не задерживайся.

– Да я пришел сказать, что у моего хозяина есть двести баранов, Которых он должен отдать за налог падишаху, – почтительно сложив руки, сказал юноша.

Тотчас же один из стражников побежал к падишаху и доложил:

– Великий шах, пришел какой-то нищий и говорит, что у его хозяина есть двести баранов для падишаха.

Шах обрадовался:

– Зови-ка его сюда.

Позвали юношу. Потирая руки, падишах закричал:

– Эй ты, раб, где твои бараны?

Бедняк стал рассказывать:

– О, могущественный из шахов, дозвольте слово сказать. Я бедный неимущий сирота. Был я у отца один, братья мои умирали, умирали, а выжило нас трое. Мы все три брата друг друга не видели, не знали. Вдруг нашли друг друга, поздоровались. Смотрю – у одного из нас на халате нет ворота, у другого – рукава, у третьего – полы. «Слепой слепого впотьмах найдет», – вот и мы трое сошлись, подружились и пошли, не ступая по дороге и не выходя на обочину. Смотрим – лежат на земле три денежки: две совсем-совсем стертые, а одна без надписи. Мы подняли денежку, ту, что без надписи, и пошли дальше. Шли дорогой, шли, много прошли. Шли-шли, спустились в лощину. Видим, в речке лежат три пескарика. Два подохшие, а один мертвый. Взяли мы мертвого пескаря, положили в полу халата тому брату, у кого халат был без полы. Пошли по дороге. Шли-шли, увидели перед собой три дома: два без кровли, а один совсем без крыши. Вошли мы в тот, у которого не было крыши, увидели там три котла: два все в дырах, а один без дна. Взяли мы мертвого пескарика, положили в котел без дна, налили воды и начали варить. Поискали хворост, ни одного прутика не смогли найти. Сварили пескарика без огня. Жара не пожалели – кости разварились, а мясо сырое осталось. Мы все трое ели, ели, наелись, брюхо себе наели. Хотели выйти, а в дверь никак не можем пролезть. Нашли в стене щелку, Вышли на улицу и пустились в путь. Шли дорогой, шли, много прошли, пришли в степь. Видим – в траве лежит детеныш неродившегося Зайца. Взяли мы неотрубленную ветку непосаженного тополя, вырезали дубинку и ударили зайчонка. Он три раза перекувырнулся и упал. Мы поймали его и зарезали. Вышло из зайчонка шесть пудов сала, шесть пудов мяса. Мясо мы не варили, не сушили, а взяли и все сразу съели, но не наелись, остались голодными. Оба моих старших брата рассердились, поссорились со мной и ушли. «Сало осталось мне», – обрадовался я. Снял я свои сапоги, стал мазать салом. Все шесть пудов сала извел только на один сапог, а на другой не хватило. Устал я здорово и уснул. Вдруг слышу: шум, гвалт, возня. Вскочил я с постели, смотрю, а это мой смазанный сапог дерется с несмазанным. Я стукнул оба сапога кулаком по скулам и опять лег, уснул. Просыпаюсь продрогший среди ночи, а мой смазанный сапог стянул с меня халат, которым я укрылся, разложил подол в ширину, укрылся и спит, а несмазанный сапог разозлился и ушел. Разбудил я смазанный сапог и надел на ногу. Подоткнул назад за пояс полу халата, у которого не было полы, и пришел домой. Когда я уходил, дома оставались старуха-мать и петух. А теперь, когда вернулся, нет ни старухи, ни петуха. Глянул – и второго сапога нет. «Что за горе? Где я их найду?» – сокрушался я и пришел к вашим чертогам. Хотел вам пожаловаться. А у ворот стояли ваши слуги и меня никак не пускали.