Прилив победы - Дэвид Дрейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот залп остановил атаку, которую малва пытались организовать. Случайно, или таков был замысел Григория, но хуже всего пришлось нестройной толпе в центре армии.
Теперь русло реки превратилось в залитую кровью маленькую долину. Катафракты продолжали стрелять, в то время как артиллеристы снова перезаряжали орудия.
— Огонь!
Еще один идеальный залп настильного огня. Велисарию стало немного дурно. В подзорную трубу он видел, как солдаты малва пытаются встать, скользят и падают на кровавые ошметки, оставшиеся от их соратников. Падают, но, спотыкаясь, снова поднимаются на ноги…
Он опустил трубу и махнул Ситтасу. Но в тот момент катафракт был занят, пытаясь удержать своих людей, не давая им слишком близко подходить к реке, поэтому не увидел, как машет ему полководец. Тогда Велисарий повернулся в седле и закричал трубачам. На мгновение они тупо уставились на него.
«Прекратить огонь» было последним приказом, который они ожидали услышать. Но подчинились, напоровшись на гневный взгляд Велисария.
Удивленный Григорий и его артиллеристы подняли головы. Велисарий выругался себе под нос.
— Не ты, Григорий! Ты продолжай стрелять! Я хочу, чтобы катафракты прекратили огонь!
Григорий кивнул и вернулся к работе. Тем временем Ситтас уже скакал быстрым галопом по направлению к Велисарию. Завидя его приближение, полководец не знал, хмуриться или улыбаться. Он не сомневался, что Ситтас будет оспаривать его приказ.
Но к его удивлению, Ситтас широко улыбался, когда остановил коня.
— Я хотел оторвать тебе голову, пока не догадался. — Он оглядел то, что осталось от армии малва. Еще один залп пушечных ядер прошелся по их рядам. — Ты не собираешься приканчивать их всех, да? — вопрос был, очевидно, риторическим. — Это означает, что нам не удастся подобрать стрелы. А это немалая проблема, с нашими-то небольшими запасами — если мы используем слишком много стрел в самом начале кампании.
Прошло много времени с тех пор, как Велисарий воевал вместе со своим другом-великаном. Ситтас так смахивал на кабана — и достаточно часто вел себя похоже — что Велисарий позабыл, насколько умен этот человек с внешностью драчуна.
— Нет, не собираюсь. На близком расстоянии мы понесем потери, независимо от того, скольких успели положить. В этом нет смысла, не тогда, когда впереди вся кампания. — Мгновение он изучающе смотрел на врага. — С этой армией покончено, Ситтас. К концу дня ее остатки не будут представлять для малва никакой военной ценности на протяжении недель. Или месяцев. А этого нам достаточно.
Ситтас кивнул.
— Жаль, что мы не прикончим их. Но ты прав. Покалечить их достаточно. У нас есть другие, более важные дела и… — Он посмотрел на солнце. — Нам все еще может удастся пройти несколько миль, перед тем как разбивать лагерь.
Он сам внимательно посмотрел в сторону реки. Затем скорчил гримасу и сказал:
— Определенно, нам не нужно останавливаться на ночь рядом с этим местом. Не ложимся же мы спать около арены для боя быков.
На протяжении следующего получаса Велисарий заставил себя смотреть на бойню. За это время артиллеристы выпустили еще восемь залпов. Такую интенсивность стрельбы нельзя было поддерживать бесконечно, поскольку, если стрелять из таких пушек более десяти раз за час на протяжении длительного периода времени, то возникает риск их деформации или взрыва от перегрева. Но против такой компактной цели, какую представляли собой малва, восьми залпов оказалось достаточно. Более чем достаточно.
К тому же для Велисария это был первый раз, когда он собственными глазами смог увидеть невероятную эффективность полевой артиллерии при правильном ее использовании. Он планировал это — не стоило рисковать исходом всей кампанией, не изучив тщательно проблема — но тем не менее…
«Орудия Густава Адольфа разбили империалистов при Брейтенфельде, — тихо сказал Эйд. — А эти люди не такие крепкие и у них нет таких отличных командиров, как у людей Тилли42».
Велисарий кивнул. Затем вздохнул. Но ничего не сказал.
«Я знаю. Бывают времена, когда ты сожалеешь, что не стал кузнецом».
Велисарий кивнул. Вздохнул. Молча.
К концу этого получаса Велисарий решил закончить сражение. Не было смысла в дальнейшем продолжении бойни, да и солдаты малва наконец начинали выбираться из ловушки. К этому времени горы трупов стали такими высокими, что людям удавалось забираться по ним на противоположный, высокий берег и укрываться в зарослях. А на том берегу больше не ждал Аббу со своими арабами и не гнал незваных гостей назад. Велисарий убрал оттуда легкую конницу, опасаясь, что они могут случайно пострадать от полетевшего не по той траектории снаряда — как пострадали катафракты Агафия во время сражения под Анатой от огня Маврикия43.
Большую часть потерь малва понесли от больших полевых орудий, но не все. Дважды смелые и энергичные офицеры малва смогли организовать попытку прорыва. Одна была направлена на фракийских букеллариев. Другая — на греков Ситтаса. Обе были довольно легко отражены с относительно малым количеством потерь
После этого Велисарий больше не предоставлял малва возможностей для таких вылазок. К своей радости Марк из Эдессы наконец смог дать стрелкам впервые попробовать себя в сражении. Как только казалось, что еще одна группа офицеров начинала пытаться привнести какой-то порядок в ряды солдат, истекающих кровью в русле реки, Велисарий отдавал приказ, и их срезал огонь снайперов. Люди Марка, вооруженные чем-то вроде винтовок, использовавшихся во времена американской Гражданской войны, все еще оставались неметкими по стандартам Америки девятнадцатого века, но сейчас их навыков в обращении с оружием было вполне достаточно.
К тому времени как Велисарий закончил сражение, вражеские силы понесли потери в размере более пятидесяти процентов. Гораздо большие, чем требовалось для победы, как учит нас история. К тому же стараниями стрелков полегло немало офицеров, смелых и способных людей. Фактически, армия малва была стерта с лица земли.
Даже Маврикий объявил, что удовлетворен результатом. Конечно, Маврикий не был бы Маврикием, если бы тут же не затронул другую проблему. Маврикий холил и лелеял свой пессимизм, как другой человек холит жену.
— Как ты понимаешь, ничего из этого не будет иметь смысла, если аксумиты не смогут удержать главенство на море, — удовлетворение, с которым он пророчил очередной провал, казалось почти ощутимым. — Что-то пойдет не так, попомни мои слова.
— Я ничего не вижу, — пожаловалась Антонина, выглядывая из относительно узкого проема между навесом над передней палубой и фальшбортами44, скрывавшими пушки на носу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});