Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы - Леонид Григорьевич Прайсман

‹…› Не верьте той лжи, которую напевают вам коммунисты. У нас нет ни одного генерала, ни помещиков, о которых так много и шумно говорят прокламации, сброшенные с аэроплана. Кронштадт всегда был городом рабочих и крестьян, и он им останется. Генералы на службе у коммунистов.

‹…› В тот момент, когда решается судьба страны, мы, взявшие власть в свои руки, доверили Революционному комитету вести нас в бой – мы заявляем всему гарнизону и рабочим, что готовы умереть за свободу народа. Освободившись от трехлетнего коммунистического ига, мы лучше умрем, чем отступим хотя бы на шаг.

Да здравствует свободная Россия трудового народа!

КОМАНДА ФОРТА „КРАСНОАРМЕЕЦ“».

«Известия» № 5, 7 марта, 1921 г.

Кронштадт был вдохновлен пламенной любовью к свободной России и безграничной верой в истинные Советы, в поддержку России, и прежде всего Петрограда, которая в итоге приведет к полному освобождению всей страны. Кронштадтские «Известия» поддерживали эти настроения, а также надежду и стремление заложить фундамент новой свободной жизни для себя и для всей России.

Это великое стремление, чистота его мотивов и пылкая надежда на освобождение отчетливо прослеживались на страницах официального печатного органа кронштадтского Временного революционного комитета и выражали настрой солдат, матросов и рабочих. На постыдную ложь, транслируемую московским радио, на злобные нападки большевистской прессы, обвиняющие Кронштадт в контрреволюции и белом заговоре, Революционный комитет отвечал очень достойно. Он часто публиковал в печати содержание московских листовок, чтобы показать кронштадтцам, до какой низости пали большевики. Иногда эти публикации сопровождались возмущенными комментариями, как в номере от 8 марта под заголовком «Мы и они».

«Не зная, как удержать выпадающую из рук власть – коммунисты прибегают к самым гнусным провокационным приемам, а их подлые газеты мобилизовала все силы, чтобы разжечь народные массы и придать кронштадтскому движению значение белогвардейского движения. Теперь шайка „патентованных“ негодяев бросила лозунг – „Кронштадт продался Финляндии“; их беззастенчивая печать газеты уже брызжет ядовитой слюной, и после того, как не удалось убедить пролетариат, что в Кронштадте работают белогвардейцы, – они пытаются сыграть на чувствах национальных.

Весь мир уже знает из наших радио, за что борется кронштадтский гарнизон и рабочие, но коммунисты пытаются извратить смысл событий перед Питерскими братьями.

Коммунистическая опричнина окружила питерцев тесным кольцом штыков курсантов и партийной „гвардии“, и Малюта Скуратов – Троцкий – не допускает в Кронштадт делегатов от беспартийных рабочих и красноармейцев из опасения, что они узнают здесь всю правду, эта правда в один миг сметет коммунистов, и прозревший трудовой народ возьмет власть в свои мозолистые руки.

Вот почему Петросовет и не ответил на нашу радио-телеграмму, с просьбой прислать в Кронштадт действительно беспартийных товарищей. Опасаясь за свои шкуры, вожди коммунистов прячут правду и распускают слухи, что в Кронштадте орудуют белогвардейцы, что Кронштадтский пролетариат запродался Финляндии и французским шпионам, что финны уже организовали армию, чтобы вместе с Кронштадтскими мятежниками занять Петроград и т. д.

На все это мы можем ответить только одно: вся власть Советам! Прочь руки от этой власти, руки, обагренные в крови погибших за дело свободы, за борьбу с белогвардейщиной, помещиками и буржуазией!»

В простой и дружественной речи Кронштадт искал способ выразить волю людей, жаждущих свободы и возможности самим решать свою судьбу. Он ощущал себя передовым авангардом, призывающим пролетариат России подняться на защиту великих стремлений, за которые боролись и страдали во время Октябрьской революции. Вера Кронштадта в советскую систему была глубока и непоколебима. Она полностью выражалась в лозунге «Вся власть Советам, а не партиям!» В этом заключалась его программа, у него не было времени развить ее в теорию. Он пытался вызволить людей из коммунистического ига. Ига, которое терпеть было уже невозможно. Нужна была новая революция, Третья революция. Дорога к свободе и миру лежала через свободно выбранные Советы – «краеугольный камень новой революции». На страницах «Известий» собралось большое количество свидетельств непоколебимости и целеустремленности кронштадтских матросов и рабочих, и их трогательной веры в свою миссию вдохновителей Третьей революции. Их чаяния и надежды ясно выражены в № 6 «Известий» от 8 марта в центральной редакционной статье «За что мы боремся?».

«Совершая Октябрьскую революцию, рабочий класс надеялся достичь своего раскрепощения. В результате же создалось еще большее порабощение личности человека.

Власть полицейско-жандармского монархизма перешла в руки захватчиков-коммунистов, которые трудящимся вместо свободы принесли ежеминутный страх попасть в застенок чрезвычайки, во много раз своими ужасами превзошедшей жандармское управление царского режима. ‹…› Но что гнуснее и преступнее всего, так это созданная коммунистами нравственная кабала: они положили руку и на внутренний мир трудящихся, принуждая их думать только по-своему. ‹…› Трудовая Россия, первая поднявшая красное знамя освобождения труда, сплошь залита кровью замученных во славу господства коммунистов. В этом море крови коммунисты топят все великие и светлые задачи и лозунги трудовой революции.

Все резче и резче вырисовывалось, а теперь стало очевидным, что Р. К. П. не является защитницей трудящихся, каковой она себя выставляла, ей чужды интересы трудового народа, добравшись до власти, она боится лишь потерять ее, а потому дозволены все средства: клевета, насилие, обман, убийство, месть семьям восставших. Долготерпению трудящихся пришел конец. Здесь и там заревом восстания озарилась страна в борьбе с гнетом и насилием. Вспыхивали стачки рабочих, но большевистские охранники не спали и принимали все меры для предупреждения и подавления неминуемой третьей революции.

Она все же пришла и совершается руками трудящихся. Генералы от коммунизма ясно видят, что поднялся народ, убежденный в их измене идеям социализма. Но, дрожа за свою шкуру, зная, что от гнева тружеников им некуда спрятаться, они все же при помощи своих опричников пытаются запугать восставших тюрьмами, расстрелами и прочими зверствами. Но сама жизнь под игом диктатуры коммунистов стала страшнее смерти. ‹…›

Нет, середины не может быть. Победить или умереть! Этому подает пример Красный Кронштадт, гроза контрреволюционеров справа и слева. Здесь совершился новый великий революционный сдвиг. Здесь поднято знамя восстания для освобождения от трехлетнего насилия и гнета владычества коммунистов, затмившее собой трехсотлетнее иго монархизма. Здесь, в Кронштадте, положен первый камень третьей революции, сбивающей последние оковы с трудовых масс и открывающей новый широкий путь для социалистического творчества.

Эта новая революция всколыхнет и трудовые массы Востока и Запада, являя пример нового социалистического построения, противоположного казенному коммунистическому „творчеству“, убеждая воочию зарубежные трудовые массы, что все, творившееся у нас до сего времени волею рабочих и крестьян, не было