Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

Осознав свою самостоятельность, Майк мог глубже вникнуть в братьев, погрузиться в них, не растворяясь. Он стал перебирать в памяти многочисленных марсианских братьев и немногочисленных земных, чтобы полюбить их по-новому, отыскать в каждом ту неповторимую самостоятельность, которую он открыл в себе.

Майк еще долго оставался в трансе: во многое нужно было вникнуть, многое обдумать с точки зрения взрослого человека (марсианина?). Все, что он видел, слышал, пережил в Молельне Архангела Фостера (до момента, когда он остался один на один с Дигби), было непонятно. Почему Епископ Сенатор Бун вызывал у него неприязнь, почему мисс Ардент, не будучи братом, ощущалась как брат, почему от танцующей и кричащей толпы исходило добро, а… и что такое говорил Джубал? Слова Джубала тревожили сильнее всего. Майк вслушивался в них снова и снова, сравнивал их с тем, чему его учили в родном гнезде… Очень трудным было слово «церковь», которое Джубал без конца повторял. В марсианском языке не было соответствующего понятия, было понятие широкое, всеобъемлющее, покрывающее странные человеческие слова «конгрегация», «служба», «Бог». Оно выливалось в формулировку, которую никто не воспринимал: ни Джубал, ни Махмуд, ни Дигби — «Ты есть Бог».

Теперь Майк глубже вникал в смысл этой английской фразы и видел, что в ней нет той неизбежности, категоричности, безысходности, наконец, которая присуща соответствующему марсианскому слову. Он произносил английскую фразу, а продумывал марсианское слово, и вникал все глубже…

Около полуночи Майк ускорил сердце и дыхание, развернулся и сел на постели. Усталости не было и следа, голова была ясная, душа жаждала действия.

Его вдруг потянуло к людям, так же неудержимо, как несколько часов назад тянуло от всех скрыться. Он вышел в гостиную и ужасно обрадовался, встретив брата.

— Привет!

— Привет, Майк! О, да у тебя уже бодрый вид!

— Я себя отлично чувствую. А где все?

— Спят. Бен с Вонючкой уехали, и все пошли спать.

— Жаль, — Майку очень хотелось сообщить Махмуду о своем открытии.

— И я уже собиралась ложиться, но захотелось перекусить. Ты хочешь есть?

— Конечно, хочу.

— Пойдем в кухню, там есть холодная курица.

Они спустились в кухню и нагрузили полный поднос.

— Пойдем на улицу, здесь жарко.

— Отличная мысль, — согласился Майк.

— Еще совсем тепло, купаться можно. Настоящее бабье лето. Стой, надо включить свет.

— Не надо. Я сам понесу поднос.

Майк мог видеть почти в полной темноте. Джубал объяснял это тем, что Майк вырос в полумраке, но сам Майк считал, что в большей степени обязан своей способностью урокам приемных родителей. Что же до погоды, то он мог бы спокойно сидеть нагишом на Эвересте, и сейчас ему было все равно, тепло на улице или холодно. Он уже ждал зимы, чтобы походить босиком по снегу.

Тем не менее теплая погода была ему приятна, а еще приятнее — общество брата.

— Держи. Я все-таки включу подводный свет, чтобы мимо рта не пронести.

— Отлично, — Майку нравилось смотреть на подсвеченную воду.

Они поели у бассейна, потом легли на траву и стали смотреть на звезды.

— Майк, смотри, вот Марс. Или это Антарес?

— Марс.

— Что там делается?

Майк помолчал. Даже для английского языка это был слишком общий вопрос.

— На южном полушарии сейчас весна, братья учат растения расти.

— Учат растения расти?

— Ларри, тоже учит растения расти. Я помогал ему. Но мой народ, то есть марсиане (теперь вы — мой народ), учат растения по-другому. На северном полушарии холодает, и куколки, оставшиеся в живых, переходят жить в гнезда. Люди, оставшиеся жить на экваторе, грустят. Один из них дематериализовался.

— Да, по стереовидению передавали.

Майк пропустил эту передачу. Он ничего не знал о смерти колониста, пока его не спросили, что делается на Марсе.

— Они зря грустят. Мистеру Букеру Т. В. Джонсу, технологу первого класса по приготовлению пищи, теперь хорошо. Старшие Братья вылечили его душу.

— Ты его знал?

— Да, у него было собственное лицо, черное и красивое. Но он тосковал по дому.

— Бедняжка… Майк, а ты тосковал по дому? По Марсу?

— Сначала да, — ответил Майк. — Мне все время было одиноко. А теперь нет, — он перекатился по траве и обнял ее. — И больше никогда не будет одиноко.

— Майк, мой милый, — они поцеловались.

Потом брат сказал:

— Сегодня, как в первый раз…

— Тебе хорошо, брат?

— Да, очень. Поцелуй меня еще.

Прошла вечность. Она сказала:

— Майк, ты понимаешь?

— Понимаю. Это сближение. Мы сейчас сблизимся.

— Я… мы… давно этого ждем… Повернись, я помогу.

Когда они слились, познавая друг друга, Майк сказал нежно и торжествующе:

— Ты есть Бог!

Она ответила не словами. А потом, когда они совсем сблизились и Майку показалось, что он сейчас дематериализуется, она отозвалась:

— Да… Ты есть Бог. Мы вникаем в Бога.

Глава 25

На Марсе люди строили дома для новых колонистов, которые должны были прибыть со следующим кораблем. Строительство шло быстрее, чем намечалось: помогали марсиане. Часть сэкономленного времени потратили на первые расчеты долгосрочного плана высвобождения кислорода из песков Марса с тем, чтобы планета была более благосклонной к будущим поколениям людей.

Старшие Братья не помогали, но и не препятствовали этому плану: еще не пришло время действовать. Они обдумывали решение, от которого зависела дальнейшая судьба марсианского искусства. На Земле тем временем происходили выборы, какой-то передовой поэт опубликовал небольшой сборник стихотворений, состоящих исключительно из знаков препинания и пробелов. Журнал «Тайм» в рецензии на сборник заметил, что язык стихотворений, скорее, подходит для правительственных известий.

Открылась колоссальная кампания по продаже органов размножения растений. Газеты «В тени Великих» цитировали миссис Джозеф Дуглас: «Я скорее сяду обедать без салфетки, чем без цветов». Тибетский лекарь из Палермо, Сицилия, провозгласил в Бэверли Хилз вновь открытый метод дыхания по системе йогов, который привлекая энергию космоса, способствует взаимному притяжению полов. Гуру потребовал от учеников надеть домотканые одежды, принять позу матсиендра и слушать, как он будет читать Риг-Веды. В это время ассистент гуру проверял кошельки учеников. Ничего украдено не было: йоги имели дальние планы.

Президент Соединенных Штатов Америки объявил первое воскресенье ноября Национальным Днем Бабушек и призвал Америку встретить праздник цветами. Фостеритские епископы собрали конклав, после которого объявили о чуде: Верховный Епископ Дигби был во плоти призван на небеса и произведен в чин Архангела. Оставалось только дождаться божественного подтверждения назначения нового Верховного Епископа. Кандидатом на этот пост после двукратной жеребьевки стал Хью Шорт, соперник Буна.