Опасные удовольствия - Наталия Левитина

– Эх, Костя! – вздохнул Макс.

– Да, Костя. Я подумал, а не было ли в действиях Батурского какого-то криминала? И точно, секретарша банкира Лиза сказала мне, что двадцать пятого сентября «Гарант» навестил капитан налоговой полиции Костя Смирнов. Я нашел капитана в больнице. Второго октября он якобы на всех парах мчался в банк для очередной встречи с Батурским, который проворачивал, оказывается, какие-то преступные махинации: скрывал доходы, уходил от налогов. Но Костя не доехал – столкнулся с черным «фордом».

Мы с капитаном решили сотрудничать. Отправились в «Гарант» уже вдвоем, чтобы тряхнуть сейф Батурского, и Костя спросил Лизу: «Ремонт прекратился?» У меня возникло первое подозрение. Если капитан не доехал второго октября до «Гаранта», он не мог знать, что в банке идет ремонт. Ремонт фуршетного зала на третьем этаже начался именно в тот день и закончился прежде, чем Костя вышел из больницы. Значит, он побывал в банке и поцеловался с черным «фордом», уже когда ехал из «Гаранта», а не в «Гарант».

Изучив бумаги Батурского, Костя выходит на новую фигуру – Вячеслава Куницына, президента компании «Ойлэкспорт интернешнл». Куницын тоже никак не тянет на роль порядочной девицы, но, чтобы доказать его вину перед законом и обществом, Смирнову необходимы некоторые свидетельства. С помощью Дирли-Ду ему удается проникнуть в офис Куницына и снять копии с нужных документов.

– С помощью Дирли-Ду?! – воскликнул Макс.

– Именно. Хотя, как выяснилось, не было никакой необходимости привлекать к опасному мероприятию Дирли-Ду. Соседка Константина, некая Мария Одинцова, в быту – Маруся, стройная томная блондинка, работает секретарем у Куницына и очень неравнодушна к пылкому капитану. Она с удовольствием согласилась бы помочь Косте, я в этом не сомневаюсь, если бы он проявлял к ней больше интереса и удосужился выяснить, что та трудится в «Ойлэкспорт интернешнл».

– Маруся! – не сдержался Макс.

– Что такое? – удивился Андрей. – Ты и ее знаешь?

– Увы. У Кости я познакомился с Таней, а у Тани – с Марусей. Подруги.

– И что дальше?

– Дальше то, что теперь у меня Маруся.

– Но ты говорил – Татьяна! Которая кормит тебя пельменями!

– Уже Маруся, – вздохнул Макс. – Переключился, негодяй. Она меня не кормит пельменями, но тоже хороша. Очень хороша. Женщина-наркотик, «экстази». Но знаешь, Андрей, последнее время заметил я за собой некоторую расслабленность, усталость и индифферентность. Постоянно борюсь с желанием упасть на диван и провести сутки в блаженном бездействии. Как ты думаешь, может, это на меня так Маруся влияет?

– Ты действительно негодяй. Одна, вторая, третья… Ладно. В общем, Константин выгодно использовал авантюрные наклонности Дирли-Ду, то есть экс-Алены Дмитриевой, которая была влюблена в Куницына и не смогла простить ему пренебрежения. Втайне от меня она согласилась помочь Косте, но, когда дело было сделано, стала раскаиваться, жалеть подставленного Куницына и во всем призналась мне. А когда у «Сицилии» к нам прицепились четыре бандита и затем, избитые, скрылись на черном «форде», мои подозрения окрепли. Мы с тобой посетили фирму «Зевс», и я узнал, что они три месяца назад благополучно выдержали экзамен налоговой полиции и не имеют претензий к Константину Смирнову. В налоговой полиции это подтвердили, и к тому же сказали, что ничего не знают о Костиной раскрутке «Ойлэкспорт интернешнл». Этой компании даже нет в плане проверок – капитан занимается самодеятельностью. На автостоянке около «Гаранта» мне удалось выяснить у мужика, который собирает деньги, еще кое-что. Он хорошо запомнил, как второго октября симпатичный парень в бежевом плаще припарковал свою машину, взял с переднего сиденья легкий кейс и направился к входу банка. Он не заплатил за стоянку, потому что не хотел брать сдачу со стотысячной мелкими купюрами, и сказал, что заплатит потом. А потом ему было уже не до денег. Он вернулся к своему автомобилю злой и психованный, долго не мог попасть ключом в замок, а когда мужик двинулся к нему за своей автостояночной платой, невесть откуда вынырнули два квадратных качка в черных кожаных куртках и сурово спросили у парня: «Ну, где деньги?» Тот стал оправдываться, нервно что-то объяснять, говорить, что у него что-то сорвалось, не получилось. Ребята полезли драться, но наш Костя не промах, ему удалось вырубить их на некоторое время, он вскочил в свой автомобиль и умчался. Черные парни оклемались, побежали к своему «форду» и ринулись вдогонку.

Валера Тимофеев повторно опросил банковских тружеников и узнал, что второго октября Костя действительно побывал в «Гаранте». Его опознала по фотографии Инга – помнишь? – и с точностью до минуты назвала время, когда она его видела. Второй свидетель – охранник банка. Он узнал Константина в тот день среди толпы посетителей, которые постоянно циркулируют по холлу и лестнице, и даже вспомнил его имя. Как-то раз охранник выходил из здания вместе с секретаршей Лизой, а Константин как раз садился в машину. И Лиза воскликнула: «А я его знаю! Это из налоговой полиции! Константин. Такая душка!» И второго октября, вновь увидев Костю, охранник подумал: «Так, у нас проблемы с налогами!» – а через час по банку разнеслась весть о смерти Батурского.

Мы установили наблюдение. Константин, прирожденный игрок, не мог, конечно, вписаться в рамки своего скромного бюджета и занял денег для игры. Долг вовремя отдать не сумел, и понеслись проценты. Долг увеличивался, надо было срочно раздобыть огромную сумму. Проверяя «Гарант», Костя, очень сообразительный, подкованный в бухгалтерии и юриспруденции парниша, вычислил, что Батурский уходит от налогов. Капитан пытается шантажировать банкира. Батурский тянет, а Смирнову некогда – он «на счетчике». Наконец банкир соглашается дать взятку и назначает дату – второе октября. Второго октября, временно утихомирив ненасытных кровососов обещанием, что сегодня уж он непременно запихнет в их глотки требуемую сумму, Костя едет в «Гарант». На нем бежевый плащ и тонкие кожаные перчатки – чтобы не пачкать руки о взяточные купюры. Или купюры не пачкать своими отпечатками. Глеб Николаевич встречает его измученным взором – его снова настиг приступ кошмарной головной боли. У банкира хватает сил на усмешку: я только что отдал «твои» деньги другому страждущему. Они ему нужны, поверь, гораздо больше, чем тебе. Разъяренный Константин требует денег, угрожает разоблачением, но Батурскому уже на все наплевать. Он хочет только одного – чтобы боль прекратилась. Взгляд Смирнова падает на пистолет, забытый на столе среди бумаг, он хватает его и направляет на Батурского. Но и это не пугает измученного банкира. И тогда Константин стреляет. Звук выстрела тает в грохоте забиваемых наверху гвоздей. Опомнившись, придя в себя, капитан заметался. Неуклюже он пытается инсценировать самоубийство. Вспоминает о фотографии в приемной и впихивает пистолет в левую руку Батурского. Твердо уверенный, что тот левша.

Смирнову надо искать новый источник денег, он интуитивно чувствует, что я выведу его на нового «клиента», поэтому горячо поддерживает идею работать вместе. И верно, он вышел на Куницына. У Константина появилась увесистая папка, напичканная компроматом на президента «Ойлэкспорта», который незаконно гнал за рубеж нефть. Смирнов начинает теперь шантажировать Куницына, они несколько раз встречаются на нейтральной территории, но нефтяной делец менее сговорчив, чем Батурский, и не говорит ни «да», ни «нет».

Я обыскиваю номер Дирли-Ду в гостинице и натыкаюсь на бумажку – квитанцию из клиники пластической хирургии. В клинике узнаю, что моя Дирли-Ду когда-то была Аленой Дмитриевой. Прижимаю Дирли-Ду к стенке…

– Как это должно быть приятно! – мечтательно вставил Макс.

– …к стенке, она выдает мне всю правду о себе. Факты и фактики, свидетельства, замечания, наблюдения сливаются в единый, стройный рисунок. Можно разоблачать капитана Смирнова. Все. Вопросы?

– Вопросы. Эндрю, скажи, зачем ты устроил шумную вечеринку, весь этот спектакль с разоблачением, почему не предъявил Косте обвинения вдали от заинтригованной толпы, менее картинно? А история с подзорной трубой и вовсе дурно попахивает. Это уловка бездарного, тупоголового следователя: «отпираться бесполезно, вас видели, нашли ваши отпечатки» и т. д. и т. п., это тебя недостойно, Андрюша!

– Но ведь у меня действительно на Костю ничего нет! Представь, что я имею. Пистолет с отпечатками Алены и свидетельство Лизы, которая столкнулась с Аленой у приемной, и сильный мотив, повод для убийства – заразил неизлечимой болезнью. А Константин? Отпечатков нет, до кабинета Батурского он, возможно, и не дошел в тот день. Вся надежда на его искреннее признание, и, немного зная характер Константина, можно было предположить, что он не станет упорствовать. Он не изверг и не закоренелый злодей. Он запутался в денежных проблемах и был измотан постоянными угрозами расправы. Загнанный зверь. Он не вынашивал план убийства Батурского, если бы не пистолет на краю стола, банкир, возможно, получил бы по морде, но остался бы жив. И потом, присутствие Дирли-Ду. Существует понятие мужской чести, и Константин в тот момент, я думаю, готов был умереть, чем услышать правду о себе в присутствии Дирли-Ду. Он разыгрывал перед ней героя, борца за справедливость, произносил пламенные речи. А на самом деле – банальный шантаж, вымогательство.