Опасные удовольствия - Наталия Левитина

– Алиса стала вести наблюдение за обитателями соседних домов. Напротив стояли две типовые девятиэтажки, а в просвет между ними виднелись здания на большом проспекте. В одном из них – это было какое-то учреждение, Алиса облюбовала окно. Его обитатель – импозантный, красивый мужчина под пятьдесят – стал почти родным для Алисы. Она знала, что он крупный босс, приезжает на работу в восемь утра и выпивает две чашки кофе. У него есть юная секретарша, хорошенькая и глупая, потому что часто мужчине приходится сердито ей что-то выговаривать и возвращать напечатанные бумаги. Линзы многократного увеличения и неизвестный мужчина стали основным развлечением для бедной Алисы. Но второго октября все кончилось страшно и бесславно – мужчину застрелили в его собственном кабинете на глазах Алисы. Она видела все, но ничего не могла сделать…

– Что я вам говорил! – восторженно оглянулся на всех Валера.

– Второго октября грохнули Батурского, – заметил Максим. – Ты про него рассказывал?

– Именно про него.

– Андрей, ты ведь выдаешь нам служебную тайну, – дернулся Константин. – Зачем? И вообще, ребята, пора расходиться, завтра некоторым на работу. Мне, например.

– И Алиса обратилась в милицию? – в панике спросила Дирли-Ду. Она побледнела и зябко ежилась. – Я ничего не понимаю, Андрей, ведь Батурский покончил жизнь само…

– К сожалению, нет, – ответил Андрей. Алиса не обратилась в милицию. Женя убедил ее про все забыть. Допросы утомительны и для здорового человека, а для девушки в инвалидной коляске – тем более. Я все это узнал буквально на днях. Стоял в кабинете Батурского у окна и увидел на подоконнике бинокль. Решил его испробовать, и вдали, в одном из окон далекой девятиэтажки заметил кого-то с подзорной трубой. Сердце упало от фантастического предположения.

– Все это здорово, хотя и не совсем реально. Пора нам расходиться, – упрямо повторил Костя.

– А посвятил я вас в этот фрагмент дела Батурского потому, что мы все в нем участвуем.

Дирли-Ду сидела совершенно убитая. Она подняла на сыщика глаза, полные мольбы, и делала ему многозначительные знаки ресницами и носом: «Прошу тебя, не надо больше ничего говорить!»

– Разве все мы замешаны в деле Батурского? И я? – жалко пролепетала она. – А не пора нам по домам?

– Да, ребята, Дирли-Ду права. Вы как хотите, а я пошел, – хмуро сказал Костя.

– Подожди, – остановил капитана Андрей. – Отвечаю на вопрос Дирли-Ду. Каким образом мы все соприкоснулись с этой трагедией? Я веду дело, Валера мне помогает. Максим собирается сделать банкира Батурского центральной фигурой своего нового романа. Дирли-Ду…

– Костя, пойдем! – громко сказала Дирли-Ду и взяла капитана за руку. – Я устала и хочу спать. А кто хочет, может остаться.

Андрей повысил голос:

– Сядь на место. Дирли-Ду работала в банке «Гарант» и была близко знакома с Глебом Батурским.

– Правда, Дирли?! – изумился Максим.

– Я тебя ненавижу, Пряжников! – зло прошептала Дирли-Ду. – Что еще ты можешь рассказать про меня?

– А Костик? – вспомнил Макс.

– А Константин и был тем человеком, который застрелил Глеба Батурского.

Молчание становилось невыносимым. Комната была исчерчена нитями пронзительных взглядов. Дирли-Ду удивленно и испуганно смотрела на Андрея, Макс – пристально – на Константина, Смирнов и Пряжников буквально испепеляли друг друга. Валера не смотрел ни на кого. Он напряженно изучал рельефную кайму скатерти.

Первым заговорил Костя.

– Да ладно вам, ребята, шутить, – неуверенно сказал он.

Все задышали, завозились, но тревожное настроение прошедшей паузы витало в воздухе – никто почему-то не сомневался в словах Андрея.

– Костя, тебе лучше самому во всем признаться, – грустно вздохнул сыщик. – У меня на руках неоспоримые факты. Я могу подробно рассказать, как ты впервые появился в кабинете Батурского и что тебе нужно было от банкира. Могу рассказать о Куницыне, о том, как…

– Постой, – коротко попросил капитан. – Не надо.

– Признайся, старик, – посоветовал Максим. – Учитывая твой неуемный характер, могу предположить, что ты грохнул Батурского сгоряча. В состоянии аффекта, выражаясь юридическим языком. И наверное, банкир крупно тебе насолил. Вкупе с чистосердечным признанием и явкой с повинной можешь рассчитывать на некоторое снисхождение. А так – Эндрю от тебя не отцепится, поверь. Он хуже пиявки.

– Не знала, что ты закончил юридический, – толкнула локтем журналиста Дирли-Ду. – В состоянии аффекта… В состоянии аффекта…

– Решился? – Андрей не сводил огненного взгляда с Кости. – Или давай сейчас в присутствии многочисленной публики прокрутим кино с самого начала? Со всеми подробностями и нюансами?

– Не надо.

Костя поднялся с дивана и нерешительно оглянулся.

– А ты уже, наверное, приготовил наручники? – спросил он у Валеры.

– Брось, капитан, – сказал Андрей. – Пойдем. – Дирли-Ду и Максим остались сидеть на диване.

Мрачный капитан в траурном обрамлении из не менее мрачных детективов вышел из квартиры.

– Кошмарная ситуация, – сказала Дирли-Ду. – Костя убил Батурского? Невероятно. Я не верю. Костя, он ведь такой честный, порядочный, правильный… Он… Нет, нет! Костя не мог убить Глеба… Да и зачем ему это нужно?

– Киска, в жизни бывает и не такое, – промолвил умудренный циник Макс Колотов. – Я помогу тебе убрать со стола.

Глава 47

Журналист закончил приготовления, любовно осмотрел боеприпасы – диктофон, блокнот, стопка великолепной бумаги, пять шариковых и перьевых ручек, линейка, ластик, календарь, канцелярский клей – и ласково позвал:

– Андрюшенька! Идем, мой милый. – Пряжников появился не скоро, из спальни доносился смех Дирли-Ду.

Максим постучал себя по лбу и со словами «проклятая забывчивость!» метнулся на кухню. Хлопнула дверца холодильника, и вновь появился неутомимый Колотов с двумя бутылками пива.

– Андрюшенька!

– Что за идиотские интонации! – возмутился Андрей, появляясь в дверях. – О! Максик, ты собрался в школу? Первый раз в первый класс?

Максим уселся за стол, пододвинул к себе лист бумаги, взял ручку и преданно посмотрел в глаза ДРУГУ.

– Андрюша, я готов. Начинай. – Пряжников рассмеялся:

– Вроде мы договорились, что я посвящу тебя в подробности дела только после окончания судебного процесса?

– Не губи, родной, ведь не доживу. Знаешь, какие основополагающие качества репортера? Семьдесят процентов здоровой любознательности и тридцать процентов настырного, неутолимого любопытства. Нет, нет, нет, до окончания судебного процесса я просто не доживу. Дирли-Душечка, скажи ему!

– Разбирайтесь сами! – крикнула из-за стены Дирли-Ду. – Мне некогда!

– Ладно, уговорил. Но никаких преждевременных публикаций. Иначе у нас любовь с тобой в последний раз.

– Клянусь, никаких публикаций. Просто надо дать пищу моему безмерному любопытству. Не торопись, сосредоточься. Хорошо бы ты взял свои заметочки, отчеты, схемы, а, Эндрю? Чтобы ничего не упустить в своем рассказе?

Макса трясло от нетерпения.

– Дирли, я расскажу Максиму твою историю? – громко крикнул Андрей.

– Рассказывай, но без особых подробностей. И это, кстати, уже не моя история. Только не мешайте мне, пожалуйста!

– Как она добра! Везет тебе, Макс. Начнем с самого начала. Дирли-Ду не считает историю Алены Дмитриевой своей, потому что уже забыла, что она когда-то и была этой самой Аленой Дмитриевой. На самом деле Дирли-Ду и Алена – одно лицо, хотя, конечно, лица у них совсем разные, да и характеры, и… В общем, у Алены была подруга Ольга Емельянцева. У Ольги – возлюбленный Роман Шухов. У Романа – босс Вячеслав Матвеевич Куницын. В одну из командировок Куницыну захотелось поехать с девочкой, и предупредительный Роман познакомил начальника с подругой своей подруги – с Аленой. Алена провела две недели в Токио, была в восторге от своего внезапного партнера…

– И не в таком уж восторге! – Из-за стены втиснулась с ремаркой Дирли-Ду.

– Подожди, я закрою дверь, – сказал Максим. – И что дальше?

– Строила насчет него какие-то планы. Наивная девчонка, одним словом! Они вернулись в Москву, где Куницына ждали нефтяные сделки в несколько миллионов долларов, а Алену – маленькая зарплата школьной учительницы и пятиклассники с замашками инквизиторов. Алена влюбилась в Куницына, но она была интеллигентной девочкой и поэтому не преследовала своего кумира, а лишь единожды робко навестила его в офисе «Ойлэкспорт интернешнл». Куницын не собирался оставлять при себе Алену, так как любил – ты знаешь – Виолу Батурскую. Но ему хотелось чем-то помочь закомплексованной училке. И Куницын устраивает Алену на работу в банк «Гарант». Директор банка – ближайший друг Куницына. Алена начинает получать отличную, по ее меркам, зарплату, и у нее появляется мечта – сделать пластическую операцию, обзавестись симпатичным носом. Она упорно откладывает деньги, экономит, заветная цель близка, но тут возникает препятствие в виде Глеба Батурского. Директор банка воспылал к Алене неожиданной страстью, и девушка, боясь потерять место и зарплату, вынуждена принять его категоричное предложение. Результатом нескольких встреч в одной из квартир Батурского становится стойкое отвращение Алены к своему начальнику. Но вот собраны деньги на операцию. Второго сентября Алена берет в банке отпуск и ложится в клинику. Три недели в гипсе – чего не вынесет женщина в своем стремлении стать красавицей! И Алена выходит из больницы с твердым намерением начать новую жизнь. Долой комплексы и скованность! Новый носик создает новое мироощущение. Алена записывается в шейпинг-клуб, в бассейн, покупает на оставшиеся деньги исключительно красивый и дорогой костюм – раньше она отказывала себе во всем. Бассейн, кстати, тот самый, с джакузи и искусственным водопадом, где тебя убили требованием сдать сотню анализов. Алена, наоборот, сдала все анализы, в том числе и на СПИД – в анонимном кабинете – и узнала, что она ВИЧ-инфицирована.