Этот мир придуман не нами - Павел Шумил

Но вовремя вспомнила о звездах и равновесии. Хорошего и плохого должно быть поровну, только тогда в душе наступит гармония. Почему одежда рабыни должна быть лучше, чем у Марты или хозяина?

Оделась как все. А если спросят — был прямой приказ хозяина. Посмотрела, как люди собираются. Марта с Линдой самые толковые. Багажник байка под завязку забили. Мужчины догадались лишь оружие проверить.

Сбегала в свою комнату, позвонила Шурртху.

— Шурр, иноземцы никогда на нашей охоте не были. Не знают, что нужно из припасов брать.

— Ты умница, Миу. Правильно сделала, что позвонила. Я обо всем позабочусь, — и отключился.

Мухтар помог мне поверх брони ремни застегнуть. Хозяин на эти ремни кучу вещей повесил. Фляжка, звонилка, кинжал — понятно. Ой, звездочки ранние! Что же хозяин делает? Мне — кинжал… А, скажу, кухонный нож. Пусть докажут, что не так!

Прилетели во Дворец. Я и раньше на охоте бывала, но при кухне. Кроме кухонных котлов да немытых мисок ничего и не видела. А сегодня мне конюх скакуна подводит и по попе хлопает. Хлопнул — и удивленно на свою ладонь уставился. На мне же броня! Оборачиваюсь и улыбаюсь ему.

— И ты от иноземцев научилась, — ворчит он. — Говорил мне Шурртх…

Трусь щекой об его плечо, чтоб не сердился. А хозяин цепляет к моему седлу лук и колчан со стрелами. У конюха глаза на лоб лезут.

— Это для вида, — говорю я на языке рыжих. — Нас мало, хозяин велел мне одеться как всем и толпу изображать.

Конюх фыркнул, подмигнул и ушел. Скоро сначала конюшня, а потом и весь Дворец будут знать, как я толпу охотников изображала.

Выезд через четверть стражи. Жалобно смотрю на хозяина. Он меня без слов понимает.

— Беги, только не опоздай!

Чудо, а не хозяин. Со всех ног несусь на кухню. Шурртх тоже чудо! Не забыл распорядиться — и меня уже ждут две тяжелые седельные сумки с продуктами. А раз так — можно с девочками поболтать. Беру нож, доску, помогаю нарезать овощи. Рабыню, которая работает, с кухни никто никогда не выгонит. Узнаю все дворцовые новости. Рассказываю о спектакле. Тут спохватываюсь, откладываю нож, вытаскиваю из ножен кинжал. Нет, это, все-таки, нож. Тяжелый, страшный, хищный! И острый-острый. А я им овощи для салата крошу. Если спросят — так честно и отвечу — на кухне овощи резала, девочки подтвердить могут. А других ножей у иноземцев нет, только такие. Поругаются, но ничего мне не сделают!

Все кухонные застыли, на меня уставились.

— Ну, Миу, ты даешь… — восхищенно так.

— Вы, девочки, меня в мистерии не видели. Я там заслон-отрядом командую.

— Миу, поторопись, — слышу тихий голос Стаса из ошейника. Облизываю нож, кидаю в ножны, подхватываю сумки.

— До встречи, девочки!

Успеваю как раз вовремя. Хозяин увидел сумки, улыбнулся мне и помог водрузить их на скакуна. А потом одним легким движением забросил меня в седло. И тут же мы тронулись.

Когда заняли свое место в колонне, Петр и Мухтар прикрыли меня с боков. Еду прямо за хозяином, охотничьи байки слушаю. Не знаю, на кого они охотились, но в нужных местах фыркаю, в нужных — пугаюсь. А мужчинам больше ничего и не надо, только бы их слушали и восхищались. Так нас учили. Отрегулировала ошейник, чтоб говорил погромче. А то в гомоне толпы голос Стаса совсем не слышно.

А Стас рассказывает нам, что делает и с кем беседует папа. Прошу у Петра прощения, что прерываю, и спрашиваю, откуда Стас знает, кто что делает. Он же в железном доме.

— Посмотри на небо, — говорит Петр по-русски. — Видишь птиц? Это глаза Стаса.

— Ближе к площади вижу на крышах лучников и арбалетчиков в форме стражников Дворца. Обмениваются сигналами флажками. Ведут себя спокойно, — говорит Стас.

— Открой ИПБ. Береженого бог бережет, — советует Петр.

— Линда, скачи вперед, найди Трруда, спроси, посылал ли он лучников на крыши, — приказывает хозяин. Линда бросает скакуна вперед, но тут же оборачивается.

— Я не знаю Трруда.

— Стас подскажет.

— Но! — кричит Линда и ударяет скакуна пятками. Скакун обиженно взрыкивает и уносит ее к голове колонны.

— Кортеж Владыки проходит под стрелками на крышах. Стрелки ведут себя спокойно. — Смотрят вниз, но за оружие не хватаются, — рассказывает Стас.

— Может бестолковая рабыня спросить, что такое ИПБ?

— ИПБ — это информационное поле боя, — объясняет Петр и всматривается в дома по сторонам. — Подожди немного, потом объясню.

— К бою! Прикройте Владыку! — кричит Стас. Я испуганно прижимаю уши. А хозяин вскакивает ногами на седло и прыгает на отца. Отец, не ожидавший нападения, падает из седла спиной на твердую, утоптанную как камень глинистую землю. Хозяин упал бы на него сверху, но одна нога застряла в стремени. И он повисает животом на седле папиного скакуна. Хватается рукой за луку седла, дергает ногой. Умные скакуны, лишившись своих седоков, останавливаются.

Толстый арбалетный болт бьет хозяина в руку выше локтя, пробивает и уходит в ребра по самое оперение. Хозяин кричит и падает на землю. Я тоже кричу.

Мухтар объезжает остановившихся скакунов и, поравнявшись с отцом, выхватывает из футляра подмышкой железку, которую люди зовут огнестрелом, прижимает к затылку скакуна.

БА-БАХ! Летят в стороны кровавые брызги. Скакун оседает на брюхо на подкосившихся ногах. Мухтар спокойно перешагивает упавшее животное, хватает отца за одежду и одним рывком бросает к вздрагивающей в агонии туше скакуна. В землю, где миг назад лежал отец, вонзается арбалетный болт. И сразу же — еще один.

Бах! Ба-бах! — гремит огнестрел в руках Марты. И снова: — Бах! Ба-бах!

Краем глаза замечаю, что два воина с арбалетами в руках падают с крыши трехэтажного дома.

Мухтар бросается на отца сверху. Длинная стрела из боевого лука бьет ему в спину, отскакивает и вонзается в брюхо папиному скакуну. Скакун взвивается на дыбы. Под ним пробегает Петр с огнестрелом в руке.

Бах! Ба-бах! — гремит огнестрел в руке Петра. Лоб скакуна разлетается красными брызгами. Петр хладнокровно помогает скакуну упасть вплотную к отцу. А после и сам ложится, прикрывая своим телом ноги и живот отца. Длинная стрела бьет в него, но отскакивает. Петр кричит ругательные слова. Только сейчас понимаю, что иноземцы не нападали на отца, а, наоборот, прикрыли его от стрел своими телами и телами скакунов.

Бах — бах — бах — бах — ба-бах — бах! — почти без пауз грохочет огнестрел в руках Марты. Еще одна стрела отскакивает от спины Мухтара. Кричат и вздымаются на дыбы скакуны.

— Миу! Миу, отзовись!!! — уже давно взывает ошейник голосом Стаса.

— Рабыня слушает. Рабыня просит простить ее.