Долгая дорога домой - Пол Андерсон

– О, нет. У нас много есть что говорить, мой друг.

Лэнгли жестко усмехнулся.

– Птички за стеной все равно не рубят по-английски.

– Надо проверить, можно ли вызвать их на разговор. Особенно я хотеть знать мотивы трымчан.

– Вот как? Я-то полагал, тебя больше волнует, что произойдет с тобой. Вообще-то, они обсуждали, не убить ли тебя.

– Это не так важно, как ты думать. – Сарис прикрыл глаза.

Лэнгли бросил на спутника недоумевающий взгляд. Я никогда не пойму эту тварь божью. Проблеск надежды заставил его немного воспрянуть духом. Лэнгли поднялся и подошел к двери.

Один из часовых нервно повел стволом. Оружие выглядело нестандартно – гладкоствольное, возможно, изготовленное для этого конкретного случая.

– Спокойно, чадо мое, – сказал Лэнгли. – Я не кусаюсь… как правило.

– У нас строгий приказ, – ответил выходец с Тора. Он был молод, немного напуган и от этого говорил с сильным акцентом. – Если что-то пойдет не так, по вашей вине или нет, вас обоих приказано пристрелить. Не забывай.

– Не хотите рисковать, а? Ну, как угодно. – Лэнгли прислонился к решетке. – Хотел только спросить… Вам-то, ребята, какой от этого прок?

– Что ты имеешь в виду?

– Я думал, что вас прислали сюда с дипломатической миссией или как резерв. Когда вы прибыли на Землю?

– Три года назад, – сказал второй часовой. – Служба за пределами планеты обычно длится четыре года.

– Не учитывая перелета, – заметил Лэнгли. – В итоге дома вы будете отсутствовать тринадцать лет. Родители состарятся или умрут. Подружка выйдет замуж за другого. Там, откуда я прилетел, это считалось длинным сроком.

– Заткнись!

Реакция последовала слишком быстро и слишком резко.

– Я не подговариваю вас на бунт, – успокоил их Лэнгли. – Просто мне интересно. Наверно платят хорошо, компенсируют?

– За службу вне планеты полагаются надбавки, – сказал первый часовой.

– Большие?

– Ну…

– Ага! Не существенные, не достаточные, чтобы что-то изменить. Молодым приходится уезжать на несколько десятилетий, старики закладывают ферму, чтобы свести концы с концами, молодые возвращаются без денег, не могут вернуть долг и остаток жизни горбатятся на дядю, какого-нибудь банкира, кому хватило ума никуда не ездить. Богатеи богатеют, нищие нищают. Так было и на Земле еще семь тысяч лет назад. В месте под названием Рим.

На грубых лицах упертых йоменов обозначилось движение мысли, они напрягались, пытаясь найти, чем покрыть довод, но ничего не могли придумать.

– Прошу прощения, – сказал Лэнгли. – Я не собирался вас подкалывать. Просто мне интересно. Похоже, что Альфа Центавра всех поборет, вот я и решил изучить, как у вас все устроено. Вы лично, как я думаю, получите по куску хорошей земли в Солсистеме. Но почему вас поддерживают трымчане?

– Трым входит в состав Лиги, – ответил один из часовых. Лэнгли заметил в его голосе колебания. – Они наши союзники… куда они денутся.

– У них есть право голоса? Трымчане могли бы выступить против экспедиции. Или им обещали отдать Юпитер?

– Не, Юпитер их не устроит. Воздух не тот. Кажись, слишком мало аммиака. Им не подходит ни одна планета в этой системе.

– Тогда какой им интерес завоевывать Солсистему? Почему они поддерживают вас? Солсистема их никогда не трогала, а вот Тор не так давно с ними воевал.

– Они потерпели поражение.

– Черта с два, чадо мое. Победить планету с таким уровнем единства, как у них, невозможно. Война закончилась вничью, и вы это знаете. Лучшее, что Тор и Земля могли бы сделать, это выставить на Трыме заставы, чтобы местные вели себя тихо. В одиночку Тору пришлось идти на уступки. Трымчане своего добились – вы же знаете, что в системе Проксимы нет человеческих колоний. Вот я и думаю – какой Трыму прок от этой затеи?

– Довольно болтать! – разозлился охранник. – Иди в камеру.

Лэнгли еще немного постоял, оценивая обстановку. Кроме двух часовых в блоке не было других солдат. Дверь закрывалась на электронный замок, Сарис мог открыть его одним усилием воли. Однако оба молодых человека были взвинчены чуть ли не до истерики и при первой же неожиданности откроют стрельбу.

Капитан обернулся к Сарису.

– Расплел мысли?

– Более или менее. – Голатец сонно посмотрел на него. – Ты удивляться, что я ссейчас ссказать.

– Не стесняйся.

– Я не могу читать разум человека, его мысли. Я чувствовать только его присутствие и эмоциональное ссостояние. Ссо временем я научиться, но времени мало – даже с твоей помощью. Зато трымчане долго изучать ваш род.

– Выходит, они умеют читать наши мысли? Хм-м-м. Могу поспорить, что Чантхавар не в курсе! Значит, проверка, о которой они говорили, производилась через разум управляющего. Ты в этом уверен?

– Да. Это данность. Я объяснить.

Объяснение было кратким и точным. Нервная система любого существа излучала определенную энергию. Энцефалография обнаружила электрические импульсы в человеческом мозге еще во времена Лэнгли. Кроме того, существовали инфракрасные лучи. Еще более тонкие и проникающие излучения имелись в гиромагнитном спектре. Конкретные характеристики, однако, сильно различались – у каждого рода живых существ свой диапазон. Оператор энцефалографа с Земли не обнаружил бы альфа-колебания, свойственные мозгу человека, у голатца.

Обитатели большинства планет не обладали чувствительностью к такого рода излучениям. Эволюция сформировала реакцию на свет и звук, чего было вполне достаточно для выживания, и не развила способности «прислушиваться» к нервным импульсам. За исключением редких подозрительных фриков тема экстрасенсорного восприятия вызывала лишь дебаты и недоумение – люди всегда были глухи к чужим мыслям. Однако на некоторых планетах в результате статистически маловероятных мутаций экстрасенсорные органы развились почти у всех живых существ, в том числе у разумных животных, если они там встречались. В случае с Голатом это развитие приобрело уникальные черты: местный разум не только был способен воспринимать чужие нервные импульсы, но на близком расстоянии мог их сам индуцировать. В этом заключалась разгадка эмоциональной восприимчивости голатцев. По этой же причине Сарис мог влиять на электронно-вакуумные приборы. Словно подчиняясь некому закону компенсации, это свойство плохо работало на уровне вербального общения, и голатцы, не имея возможности четко выражать свои мысли телепатическим путем, прибегали к помощи речи.

Телепатия трымчан была «обычного» рода – чудища умели слышать мысли, но не могли на них повлиять иначе, как соединив нервные окончания щупалец.

Однако и телепат не воспринимает мысль в чистом виде. «Мысль» не существует как предмет реального мира, она есть лишь процесс мышления, поток импульсов в синапсах. Трымчане читали не собственно мысли, а отслеживали структуру мысленной речи. Осознанно мыслящий человек «говорит сам с собой» – двигательные импульсы направляются мозгом к горлу, как если бы человек собирался говорить вслух, но подавляются по пути. Именно