Йерве из Асседо - Вика Ройтман

попыток нас прогнать. Он опомнился, когда вся гурьба очутилась у теннисного корта, и рявкнул: “Марш по комнатам!” Поскольку напряжение передалось всем, спорить никто не стал, и мы беспрекословно выполнили приказ. Но спать, естественно, никто не собирался.

Через полчаса в Клуб явился Фридман, и все опять высыпали наружу.

Фридман вместе с Тенгизом сурово нас допрашивали, пытаясь выяснить, что предшествовало исчезновению Арта и куда он мог подеваться, но ничего, кроме “Влада его послала”, на ум не приходило.

Арта искали всю ночь. Под утро я, кажется, задремала, а когда проснулась, его все еще не нашли.

Первые уроки мы пропустили, потому что по расписанию был иврит с Миленой, а Милена и утром обнаружилась в Клубе. Полусонная и дрожащая, съежившись в кресле, она листала крохотную книженцию размером со спичечный коробок и беззвучно шевелила губами, что придавало ей несколько безумный вид. По этому ее виду мы и пришли к выводу, что Арта не нашли. Мы столпились у входа и не решались зайти в Клуб.

– Она читает Теилим, – сказал Натан шепотом, что было излишним, потому что в кухонном отсеке, стоя к Милене спиной, Фридочка так громыхала сковородками, тарелками и приборами, что священной тишиной даже близко не пахло.

Тем не менее Миша из Чебоксар, проявивший внезапный и не присущий ему интеллектуальный интерес, также шепотом спросил:

– Это че еще за хрень?

– Это Псалмы царя Давида, а не хрень, – терпеливо объяснил Натан Давидович. – Когда случается что-то плохое, читают подходящую главу и таким образом обращаются к Богу за помощью. Но можно и просто так читать, когда случается не плохое, и вообще, когда хочется помолиться.

– Ну че, помолимся, братаны, – серьезно сказал Миша, – чтобы Арт не подох. Че надо говорить?

Все с большим удивлением посмотрели на Мишу.

– Че уставились? – проворчал Миша, проявляя неожиданный гуманизм. – Он, конечно, лошара и за базар не отвечает, но все равно человек.

– Человек, – согласился Натан и решительно подошел к Милене.

– Доброе утро, Милена Владимировна. Его не нашли?

– Нетушки, – вместо Милены ответила Фридочка и с яростью плюхнула огромный омлет со сковородки на тарелку. – Ешьте.

Чем усугубила волнение присутствующих, поскольку завтракали мы всегда и железно в столовой, а ничто не пугает так, как нарушение привычного распорядка дня. Казалось, что со вчерашнего вечера всяческий порядок был нарушен безвозвратно.

Мы ели молча, несмотря на то, что вопросы жалили язык. Милена тоже села за стол, но к пище не притронулась. Фридочка уминала овощи за обе щеки, громко и негодующе хрустя огурцами и луком, как будто они были в чем-то виноваты.

Перемасленный омлет и пересоленный салат закончились, но никто не решался встать из-за стола.

– Сотрите с рожиц эти скорбные выражения, деточки, – не выдержала домовая, – мы не на похоронах. Никуда Арт не денется.

– А если денется? – угрюмо спросил Миша.

– А если денется… надо было раньше думать. – Фридочка выдернула тарелку из-под Мишиного подбородка. – Что это за группа, которая создает себе козла отпущения?

– Никакого козла мы не создавали, – возмутилась Алена. – Вам прекрасно известно, что Арт сам изначально всех гнобил и унижал. Из-за него Юру чуть не выгнали. Это его вина, что теперь с ним никто не хочет общаться, даже его лучшие друзья и бывшая девушка. Скажи ей, Влада!

Но Аннабелла ничего не сказала, и по ее лицу сложно было понять, о чем она думает. Она и ночью с нами не разговаривала. Пошла себе спать как ни в чем не бывало.

– Блин, – выдал Миша, – это нереально, что его до сих пор не нашли. Он стопудово бухает за курами.

– Что ты сказал? – переспросила Фридочка. – За какими курами?

– В курятнике же, – объяснил Миша. – Мы нашли ключи от сарая с кормом, когда нас заставляли убирать за курами, еще в октябре. Мы там тыщу раз бухали, когда я еще его уважал.

– Почему ты до сих пор молчал?! – Милена вскочила из-за стола.

– Вы пили алкоголь?! В Деревне?! – Фридочка тряхнула челкой, и металлические побрякушки в ее ушах зазвякали.

– Пили, – признался и Никита. – Но всего лишь один раз.

– Мы только попробовали, – поспешно сказал Марк, – но нам не понравилось, мы же спортсмены.

– Спортсмены они! – Фридочка стукнула кулаком по столу. – Никакой управы на вас нет!

– Почему ты молчал до сих пор, Миша? – повторила Милена. – Целая ночь прошла. Полицию вызвали. Весь город обыскивают. Что ты себе думал?

– Вот поэтому и молчал, – не без резона заметил Миша. – Нафиг надо, чтобы ко мне прикапывались. Я-то тут при чем? Меня ни разу не спалили. У Арта всегда куча заначек бухла в комнате, но он ни с кем не делится. Он с выходных привозит, от тетки своей. У меня ничего такого нет, можете проверить. Я бы не настучал на него никогда, думал, он быстро шуганется и сам вернется, но тут такое дело…

– Я вас не знаю, ученики программы “НОА”, – произнесла Милена с глубокой горечью. – Полгода с вами работаю и до сих пор не понимаю, что вы за люди.

И стремительно вышла из Клуба.

Миша верно угадал. Через несколько минут Арта нашли в бессознательном состоянии в запертом изнутри сарае за курятником. Рядом с ним валялась пустая бутылка “Александрова”, самой мерзкой, по слухам, водки на свете, хуже даже “Кеглевича”. Но еще там была пустая бутылка кока-колы, пустой пакет от чипсов и пустая банка от маринованных огурцов. Наверное, благодаря им Артем Литманович не скончался от алкогольного отравления.

Его тут же переправили в больницу. Машина скорой помощи подъехала прямо к сельскохозяйственной зоне, мигая красными фарами и вереща сиреной. Видать, для пущего устрашения, поскольку никакого транспортного движения, способного ее задержать, в Деревне не было. Растревоженные курицы громко кудахтали и хлопали крыльями, когда Арта выносили на носилках из курятника. Мы стояли и смотрели. Лицо у него было бледно-желтого цвета.

Вечером мы захотели поехать в больницу навестить Арта, но нас не пустили. До конца дня с нами никто из взрослых не заговаривал.

Целый день мы сидели в Клубе тише воды ниже травы и перешептывались между собой, ахая и охая, как бабушки на завалинке. Телевизор смотреть было неохота. Аннабелла листала свои журналы, Алена хмурила брови, Натан Давидович грыз морковку, я – ногти. И всем было ясно, что это еще не главная буря, а только ее предвестник.

К десяти вечера появился Тенгиз, сообщил, что все в порядке, Артем пришел в себя несколько часов назад, его здоровью ничего не грозит, и послал нас спать.

На следующее утро отец Арта, по совместительству частный предприниматель