Смерть за хребтом - Руслан Белов

Из штольни вылезли Бабек с Сергеем.

– Как жизнь? Бьет ключом и все по голове? – похлопав меня по плечу, спросил Кивелиди.

– Ты и не представляешь, как жизнь прекрасна и удивительна, – сказал я, растирая появившиеся на голенях багрово-красные, сочащиеся кровью рубцы.

– Он еще сможет насладиться жизнью. Если захочет. И, может быть, не раз... Следующие нарушение режима и неуставные отношения будут караться строже. Повешенных за ноги будут сечь плетьми, – произнес Доцент, рассматривая ногти.

– Мы вам верим! – изрек я, преданно глядя ему в глаза. Глубина и стойкость ваших принципов, ваша неуемная последовательность нас восхищают. Вы настоящий учитель! С большой буквы. В знак благодарности за ваши поучительные уроки, я готов в свободное от каторги время сделать вам учебные пособия для ваших преданных учеников – гильотину и дыбу в натуральную величину! С их помощью куда легче сеять разумное, доброе, вечное...

– Вы много говорите, а работа стоит. А насчет дыбы я подумаю... Хорошая идея...

Через некоторое время мы с Юркой смогли встать на одеревеневшие ноги и приступить к приему пищи – супа “А ля Фатима”. Мы не привередничали. Хорошая кулинария требует полета мысли, а какой уж тут полет, особенно у объятых страхом женщин.

– Ты не говори с ним больше, – тревожно глядя мне в глаза, попросила Лейла, как только мы закончили трапезу. – Он злой на тебя. Он – начальник здесь, а ты хочешь быть умнее.

– Лейла правда говорит. Если ты его злой делаешь – всем плохо будет, – присоединился к ней Бабек.

– Ладушки! С этой минуты я его в упор не вижу... – погладил я Лейлу по головке и продолжил, обратившись к Сергею:

– А ты, может быть, сходишь к нему, поговоришь насчет мельницы? Пусть думает, что мы здесь всерьез и надолго расположились и бежать не собираемся. Да и проживем подольше, если захотят они мельницу строить...

После обеда по приказу Доцента мы занялись сооружением деревянной крышки для лаза в штольню. Сколотив ее из толстенного горбыля, взялись за бутару. Сделали грохот, лоток, настелили шкур овечьих, приладили планки. Уже в сумерках для пробы промыли рудную мелочь. Ее было килограмм пятьдесят, выход же золота составил грамм пятьсот-шестьсот. Получалось, что содержание золота в хвостах[71] нашей вчерашней и позавчерашней добычи было огромным. Оно составляло около 10 килограмм на тонну!

Вечером довольный Доцент осторожно ссыпал сданное ему золото в двойной полиэтиленовый мешочек и поинтересовался нашими дальнейшими планами на каторжное будущее.

– Водяную мельницу надо строить для мелкого помола руды, – сказал Сергей. – Внизу, на Уч-Кадо. Выход золота будет выше. Процентов на десять-пятнадцать.

– У нас есть специалист в мельничном деле. Завтра с утра я вам его пришлю.

– И еще нужны сигареты, – сказал я, закуривая последнюю памирину. – И надо подумать о принудительной вентиляции. Когда кончится аммонит, придется действовать по старинке – огнем и водой. У вас, в кишлаке, полно разрезанных на полотнища прорезиненных вентиляционных рукавов. Все крыши ими крыты. Надо сшить из них рукав длиной метров пятьдесят и диаметром сантиметров сорок. Чтобы легче было везти, шейте по десять метров, здесь соединим...

– К утру сделаем, – кивнул Доцент, что-то отмечая в записной книжке.

– Помимо труб нужны мехи для нагнетания воздуха и молодая баранина для нас, – продолжал перечислять я. – Пока все необходимое будет собираться или изготавливаться, мы опробуем бока жилы. В них тоже может быть хорошее золото.

– Прекрасно. Мы все сделаем быстро. А вместо сигарет пришлю вам сушеный табак, – задумчиво ответил он, видимо, уже обдумывая дальнейшие действия. – А вам пора спать. Даем вам десять минут на ужин и санитарно-гигиенические процедуры.

– А как там Фатима с Фаридой поживают? – спросил я, начисто забыв о своем обещании не общаться с Доцентом. – Страстные женщины, я вам скажу. Кишлак ваш на уши они еще не поставили? Если скажете “Нет”, я не поверю.

На фейсе Доцента возникла гримаса. Гримаса, очень похожая на ту, которая возникла у меня на лице как-то вечером в Захедане, когда я в полутьме, у своей кровати увидел обнаженную Фатиму. Он поднял руку, намереваясь махнуть ею в сердцах, но, видно, решив, что жест этот может подорвать устои субординации, передумал и ушел к своим людям.

Перед тем, как нырнуть в лаз, я несколько минут смотрел в грустные глаза Лейлы. Они постепенно потеплели, и руки ее привычно обвили мои плечи.

6. Записка с того света. – Взрыв в ночи. – У золота поехала крыша. – Куда он ведет?

Утром нас разбудило громыхание – кто-то из стражей колотил алюминиевой миской по устью лаза.

– Пионерский лагерь прямо, – потягиваясь, пробурчал Житник. – Я – не я, если на воле нас не ждет манная кашка на тарелочке с голубой каемочкой.

– Кашка... – сглотнув слюну, протянула Наташа. – На молоке и с желтым пятнышком сливочного масла посередине...

– Поскакали тогда, – усмехнулся Юрка. – Остынет-то какава на второе...

Гремя цепями, мы выбрались на свет божий и сделали зарядку, то есть минуты три бегали гуськом по промплощадке. Затем занялись приготовлением завтрака, а именно поставили у костра открытые банки с консервированной говядиной из Фединой запасов. Когда в них начало булькать, появился мальчик из кишлака со стопкой свежих лепешек. Нам досталось три штуки, и мы ели тушенку, макая в нее теплые лепешечные ломти.

После завтрака Житник с Бабеком занялись промывкой оставшейся рудной мелочи, а мы с Сергеем пошли в штольню, чтобы решить, что делать дальше. Осмотрев забой, нашли в нижней части кварцевой жилы несколько небольших вкраплений золота и принялись выбивать этот участок с помощью кувалды и зубила. Выбив кусок породы, в котором сверкал огромный желвак золота, и несколько обломков с тонкопрожилковым золотом, мы понесли их на-гора.

На поверхности Сергей принялся освобождать самородок из каменного плена. Не успел он и пару раз ударить молотком, как из-за скалы, торчавшей над промплощадкой, выскочило и скатилось на нее нечто черное, смердящее, безобразное и нагое. Лишь несколько приставших к коже фрагментов одежды выдавали в нем человека.

Оттолкнув меня, несчастный с воем бросился к Сергею. Тот импульсивно, совсем как ребенок, не желающий расстаться с игрушкой, попытался прикрыть самородок руками, но человек мощным толчком опрокинул его на землю и, яростно рыча, взялся за горло.

С трудом преодолев оцепенение, мы с Житником бросились на помощь товарищу и перевернули образовавшийся живой бутерброд Сергеем кверху. И увидели лицо нападавшего... Ужасное, лишенное век и практически всей правой щеки, с обнаженными костями скул, с огромными, распухшими от нарывов, губами!