Смерть за хребтом - Руслан Белов

– А что? Посидеть рядом с золотишком – это романтично! Всю жизнь мечтал, – поддержал меня смеющийся Сережкин голос.

Через несколько минут мы с Сергеем сидели в забое штольни. Юрка, поклявшись, что назавтра все вычистит, сел в золотой рассечке.

– Жаль только света нет! Золота не видно! – послышался из рассечки его гулкий голос. – Тут до фига еще оставалось...

– Завтра увидишь... Когда экскременты свои убирать будешь, – кряхтя, ответил ему Сергей.

– Плевать. Вон, Черный, в кандалах мечтал ходить, а я – на золото! Жаль, не видно ничего...

– Да... Между прочим, за долгую свою полевую жизнь, как и где я только не ходил по большому... Особенно мне нравилось в тайге, в буреломе! – подхватил я. – Выберешь дерево, что поровнее легло, и с обзором чтобы, заберешься на ствол шершавый, штаны спустишь, обмажешь задницу и все остальное чем-нибудь от комарья и сидишь, природой любуешься. Сопки мохнатые вдалеке разлеглись, белочки по кедрам скачут, бабочки под ногами порхают, а сверху, руку только протяни, гроздь висит кроваво-спелого лимонника... Красота! Сплошная поэзия!

– Или на вершине повыше или хребтике... – подхватил тему Сергей. – Красота кругом – ледники, пикушки заснеженные... Сядешь на проталину, где подснежников поменьше – жалко цветочков, посидишь полчасика, и легко как на душе становится – не описать! А в полевой сумке мешочки пробные припасены для такого случая... Особенно я любил мягкие, байковые или ситцевые с меленькими цветочками[70]...

– А в пустыне, когда ветер сильный, туго с этим делом, – вспомнил я недавно приобретенный горький опыт Дашти-Лута. – Не знаешь, куда и полетит...

Вернувшись на свои места, мы, решив поесть перед сном, достали из рюкзака консервы и сухари.

– А ножа-то нет! – сокрушенно протянул Сергей. – Чем консервы открывать будем?

– Сейчас что-нибудь придумаем... – откликнулся я. – Однажды я сгущенку молотком геологическим открывал, так это, скажу я вам, был очень смешной номер. Незабываемое зрелище. По всему текло, а в рот не попало!

Я, уже уверенно продвигаясь в полной темноте, прошел к Васиной ноге, откопал и снял с нее ботинок. К счастью, супинатор оказался на месте. Я вытащил его, разломил пополам и, вернувшись в камеру, стал открывать банки, ударяя камнем по получившемуся “зубилу”. В конце этого процесса заснувшие было девушки проснулись, а банки мало отличались от попавших под колеса автомобиля, но все же, кое-что из их содержимого сохранилось и, в конечном счете, попало нам в рот.

– А может быть, попытаемся через часик – другой выбраться отсюда? – закончив есть, предложил Сергей. – По крайней мере, проверим их на вшивость?

– Хочешь выход разобрать? – встрепенулся я.

– А что? Попытка – не пытка! Похоже, пока мы им нужны и не будут они в расход нас пускать. Пока не будут... Но как только учитель получит от нас то, что хочет, вероятно, это технология добычи, нас сразу же спишут в загробную жизнь.

И через пару часов, примерно в начале ночи, мы принялись разбирать выход. Я осторожно вынимал камни и передавал их Сергею, а он – Бабеку. Дело шло медленно, но верно и, главное – практически бесшумно. Только раз я не удержал в руках небольшой камень, и он со стуком упал мне под ноги. Мы застыли на мгновение, со страхом слушая доносившиеся извне звуки. Но, там, на воле, было тихо. Лишь откуда-то издалека раздавался едва различающийся лай собак.

– Кажется, там нет никого... – прошептал я.

– Спят, суки! Сейчас мы их замочим! – раздался сзади злорадный голос Житника.

– Не думаю... – засомневался Сергей. – Затаились, гады, с дрынами...

– Нет, не похоже, что там кто-то есть... – не согласился я, продолжая разбирать выход. – Если бы кто там был, то он уже давно бы присоединился к нашей беседе. Хватит болтать, короче.

Не прошло и пяти минут, как я выполз наружу, и затаился, напряженно вглядываясь в уже выцветавшую ночную тьму.

– Никого... Смотри ты, никого нет! – прошептал Сергей, выбравшись вслед за мной. – Что-то мне не по себе. Что делать будем?

– Не нравиться мне все это... – ответил я.

Из лаза вылез Житник. Секунду он лежал, озираясь, рядом с нами, затем быстро вскочил и опрометью рванул вниз по склону.

– Может быть, он и прав... – пробормотал Сергей, глядя ему вслед. – Похоже, что Юрка один продумал, что будет делать, когда выберется.

– Перестаем верить в удачу... – вздохнул я.

Лишь только Бабек выбрался из лаза, все встало на свои места – тишина со всех сторон окрасилась разноголосым лаем и спустя несколько секунд на нас набросилась стая разъяренных волкодавов. Их было около десятка.

Бабек, сын гор, тотчас метнулся в сторону и, натянув на голову ворот халата, упал ничком. Им занялись четверо собак. Впрочем, занялись индифферентно – волкодавы редко рвут лежащую на животе жертву – и было ясно, что, в отличие от нас, иголка понадобиться ему лишь для ремонта порванной одежды.

На меня бросились трое псов. Я успел протолкнуть самому крупному из них (без сомнения, это был вожак) руку в рот и схватил за язык. Он задергался. Вторая собака вцепилась мне в левое запястье, к счастью защищенное подвернутым обшлагом штормовки, и потянула на себя. Я упал на нее, придавил телом. Третья собака, видимо, была смущена визгом вожака, она лаяла мне в лицо, смотря людоедским взглядом. Нерешительность ее погубила – выскочившая из лаза Наташа, подобрала камень и молниеносным броском разбила ей голову. К новому противнику бросились две собаки, дравшие Бабека, но девушка успела схватить второй камень и стала замахиваться им то на одну, то на другую. Собаки замерли, но ненадолго. Не прошло и трех секунд, как они злобно рыча, шажок за шажком пошли к ней.

Сергею повело меньше всех. На его долю досталось две крупные собаки. Одна из них, прыгнув сзади на спину, опрокинула его на землю и вцепилась в ворот. Когда Кивелиди упал, в дело вступил второй волкодав – глухо рыча он начал раздирать тыльную часть простреленного Сережкиного бедра.

В это время к полю боя подошли трое охранников с автоматами в руках. По их глазам было видно, что явились они с целью не позволить разъяренным псам заполнить нами свои желудки. Когда волкодав, лежавший подо мной вырвался и, мстительно цапнув за ягодицу, отпрыгнул в сторону, чтобы приготовиться к новой атаке, охранники разогнали собак, тыкая в их головы дулами автоматов.

Пока мы приходили в себя, один из охранников сходил в лагерь и принес пластмассовую коробку с аптечкой и большую керосиновую лампу.

Первым делом мы осмотрели Сергея. Бедро его было изжевано: собака не смогла разодрать его крепких брезентовых штанов. Рана на моем запястье оказалась пустячной, но из укушенной ягодицы шла кровь. Появившаяся Лейла, быстро оценила ее состояние и, покопавшись в аптечке, вручила мне перевязочный пакет. Второй пакет Наташа истратила на Сергея.