Смерть за хребтом - Руслан Белов

С трудом преодолев оцепенение, мы с Житником бросились на помощь товарищу и перевернули образовавшийся живой бутерброд Сергеем кверху. И увидели лицо нападавшего... Ужасное, лишенное век и практически всей правой щеки, с обнаженными костями скул, с огромными, распухшими от нарывов, губами!

Пока я, обмерев, рассматривал этот натюрморт, эту фактически мертвую натуру, Житник, грязно матерясь, попытался освободить парализованного страхом Сергея. Но, едва лишь он схватил полупокойника за руку, пальцы его утонули в гноящейся плоти. Побелев как полотно, Юрка отскочил в сторону и затряс рукой, пытаясь стряхнуть прилипшие к ладони слизеобразные кожные покровы. Но они не отставали. И Юрку вырвало. Желая отереться, он поднес к лицу правую руку, но, увидев на ней частички разложившейся плоти, вновь зашелся в рвоте...

Подавив острое желание своего завтрака присоседиться к Юркиному, я прикрыл рот и нос ладонью, поднял лежавшую под ногами большую металлическую скобу и освободил с ее помощью уже пришедшего в себя Сергея. Почувствовав, что жертва ускользнула из рук, человек завыл, жалобно модулируя звуки красно-черными распухшими губами, и, стремительно вскочив, убежал вниз к Уч-Кадо.

Следующие полчаса ушло на приведение в чувство потерявшей сознание Наташи (Лейла, как ни странно, перенесла этот ужасный эпизод стоически). Если бы не этот досадный обморок, то, пока стражники и Нур приходили в себя, мы добежали бы до канадской границы...

Опамятовавшись более-менее, Нур, сказал своим подчиненным (заикаясь и дрожа), что на Сергея напал тот самый черный мертвый человек, который двумя днями раньше схватил его за горло в штольне. Я же и мои товарищи долго не могли отвести изумленных глаз от известняковых гряд, скрывавших от нас перевал Арху. Полупокойник, несомненно, член экипажа сгоревшего вертолета, приполз оттуда. Приполз поверху, двигаясь вдоль заснеженного Гиссарского хребта. Живой и здоровый человек не смог бы этого сделать... Никогда...

Потрясенный случившимся Нур не знал, что и делать. Он с вытаращенными глазами метался по промплощадке, срываясь на фальцет, орал на подчиненных и на нас. Ему было ясно, что место вокруг стократ проклято, и надо немедленно смазывать пятки. Но нарушить приказ учителя он не мог. И, раздвоившись меж долгом и страхом, озверел и начал палить по нам из автомата. Без сомнения, на этот неосознанный психопатический поступок его подвигла мысль: “Нет их, нет штольни, нет страха”. К нашему счастью его трясущиеся руки не удержали оружия, и очередь практически полностью ушла в небо. Но привела его в чувство.

– Смотри, как он Доцента боится, – глядя на приходящего в себя Нура, сказал заметно побледневший Житник (первая пуля ударила ему прямо под ноги). – Не убежал, остался. Ну и дисциплинка у них... По сравнению с ним Резвон – нянька детсадовская. Ох, братцы, как мне себя жалко...

– А я вот о чем думаю... – сказал я, глядя в сторону перевала. – Кто этот человек? Явно не Абдурахманов... Тот поплотнее и повыше... А ведь только он знал местонахождение штольни. Вполне может быть, что...

– Это не Абдурахманова сбили на перевале? – закончил за меня Житник.

– Да... И тогда вполне может быть, что Абдурахманов еще прилетит сюда... Не сегодня, так завтра. И тогда нам – хана. Он быстро сговорится с Учителем и нас...

– Все это фантазии... – перебил Сергей, явно не желавший брать в голову сказанное мною. – Вечно ты что-нибудь выдумаешь...

– Поживем – увидим... А ты, Серый, как себя чувствуешь? – переменил я тему, шутливо ткнув его пальцем в живот. – Волнуюсь я что-то. И чего-то эта обуглившаяся головешка от тебя добивалась? Ума не приложу... Будь осторожен, дорогой – гениталии у него вроде на месте и, похоже, в полном порядке...

Мы все загоготали и еще немного пошутив над притихшим Сергеем и Юркой, по-прежнему брезгливо рассматривавшем свои ладони, приступили к работе.

Обгоревший полутруп, напавший на Сергея, и в самом деле не представлял Абдурахманова. Он был пилотом вертолета Ми-4, пилотом, с которым Тимур начинал свое “Золотое дело”. Этот пилот, прозванный друзьями и знакомыми Ходжой Насретдином[72] за козлиную бородку и веселый нрав, действовал весьма хитро. Решив подтолкнуть соперника к пешему варианту перемещения на Уч-Кадо, он провел небольшой симпозиум с приятелями. И вертолеты, заказанные Абдурахмановым от имени Управления геологии, начали ломаться либо на подлете к Уч-Кадо, либо задерживаться метеослужбой ввиду каких то совершенно опасных процессов в безоблачной атмосфере, либо рейсы просто откладывались на неопределенный срок по причине отсутствия керосина или внезапной болезни одного из членов экипажа.

На перевале Арху подвело Ходжу Насретдина банальное любопытство и, в меньшей степени, веселый нрав. Увидев на перевале группу людей, он решил, что это Тимур с компаньонами. И вместо того, чтобы сразу их уничтожить (слава богу, оружия на борту у них было достаточно), он решил совершить облет. Уж очень ему хотелось покуражиться над опереженным соперником. Когда он увидел, что ошибся, было слишком поздно – вертолет был расстрелян бандой Резвона в упор из пяти автоматных стволов. И все, что мог сделать Ходжа Насретдин, так это направить загоревшуюся машину на головы своих убийц.

...Когда глаза Насретдина открылись, он увидел свое обожженное, ничего не чувствующее тело, лежавшее на снегу рядом с обгоревшим вертолетом. Поняв, что жить ему осталось несколько часов, он поднял глаза к горизонту и посмотрел на казавшиеся такими близкими известняковые скалы Уч-кадо. И уже мутнеющим взглядом увидел взметнувшиеся в небо клубы пыли, секундой спустя удостоверившие свое происхождение глухим “Ба-бах!”.

“Он там, этот паршивый Абдурахман! – подумал он, вмиг пропитавшись звериной злобой. – Он опередил меня, он добывает мое золото!”

И, подхлестнутый энергией ненависти, пополз на Уч-кадо.

Второй каторжный день прошел незаметно: нам самим было интересно узнать, много ли золота в обрамляющих кварцевую жилу породах.

Золото есть золото и вы не найдете геолога не мечтающего открыть золоторудное месторождение. Или, по крайней мере, разведать его с первой канавы. Но дело это трудное по многим причинам.

Во-первых, по сути дела открывается обычно не месторождение, а рудная точка, как правило, с небольшим содержанием золота. А во-вторых, чтобы перевести эту точку в разряд месторождения, необходимо немалое время. И когда, после нескольких, а чаще долгих лет разведки этой рудной точки, Государственный комитет по запасам соглашается, наконец, что это промышленное, то есть рентабельное для добычи месторождение, и Министерство геологии начинает раздавать награды и премии, то среди лауреатов и награжденных вы не найдете человека в выцветшей штормовке, стоптанных сапогах и банкой кильки в томатном соусе в полевой сумке, человека, впервые тюкнувшего молотком по неприметному камешку. О нем давно забыли... Он оказался не при чем. И святые для каждого геолога значки “Первооткрыватель недр” привинчивают себе на грудь важные начальники экспедиций, руководители министерских и научно-исследовательских отделов. И иногда – главный геолог разведочной партии, без которого не смогли обойтись на докладах...