Обретение Родины - Бела Иллеш

— Я дал слово находящимся в плену соотечественникам вернуться, поскольку это будет зависеть от меня, — задумчиво проговорил Дьенеи.

— Вы не ответили на мой вопрос, господин капитан! Ответ ваш по меньшей мере двусмыслен…

— Ошибаетесь, господин полковник. Он вполне однозначен.

Кери снова засмеялся.

— Будем надеяться. Увидим…

Он так и не досказал, на что надеется и что хочет увидеть.

Генерал-полковник Бела Миклош-Дальноки протянул руку капитану Дьенеи и пригласил его сесть. Сам он остался стоять перед громадным письменным столом, опираясь на него спиной. Кресло, на которое было указано Дьенеи, находилось прямо против стола, в четырех-пяти метрах от командующего. Беседа длилась около двадцати минут. На ней присутствовали полковник Кери и подполковник Чукаши-Хект.

Дьенеи сел, ожидая, когда к нему обратятся. Несколько мгновений Дальноки молчал, с нескрываемым любопытством взирая на помятый, грязный мундир усталого, давно не бритого капитана. Вряд ли сумел генерал-полковник разгадать этого человека, но тем отчетливее увидел, что одет он не по форме.

— Пуговицы! — со вздохом вырвалось у него.

Дьенеи скользнул взглядом по высокой плечистой фигуре начинавшего полнеть генерала. Кавалерийские сапоги на нем зеркально блестели, бледно-зеленый генеральский мундир сидел как влитой, на груди сверкали многочисленные звезды и кресты.

Загорелое, аккуратно побритое лицо генерала не было неприятным, но нельзя сказать, чтобы оно отличалось особой привлекательностью. Оно было начисто лишено какой бы то ни было значительности и решительно ничего не выражало. Миклош-Дальноки носил коротко подстриженные светлые усы, только не а-ля Гитлер, а наподобие тех, какие были приняты в начале века в Англии. Между прочим, во всей его внешности чувствовалось нечто старомодное, пожалуй, даже провинциальное.

Тщательно зачесанные с висков на макушку реденькие темно-русые волосы генерала плохо прикрывали плешь, а крепко сжатые губы отнюдь не придавали его лицу энергичного выражения. В бледно-голубых глазах сквозили усталость и даже некоторая простоватость, тонкие кровяные прожилки испещряли белки.

Голос у него был хрипловатый, усталый. Бела Миклош осведомился, чем занимался отец Дьенеи. Ответ капитана ему, видимо, не слишком понравился, а когда Дьенеи не скрыл и того, что его вдовой матушке случалось шить белье для заказчиц, генерал-полковник брезгливо поморщился.

Затем, уже совсем безучастно, Дальноки спросил, где и когда кончал капитан военное училище и кто там преподавал. Не позабыл он задать вопрос и о том, в каких должностях служил Дьенеи во время войны. Капитан чувствовал себя до того усталым и замотанным, что не мог с полной точностью ответить даже на это. Однако стоило ему чуть ошибиться или что-то пропустить, как тотчас приходил на выручку Кери. Полковник лучше самого Дьенеи, чуть ли не назубок знал весь его послужной список.

Разговор ненадолго прервался.

Чукаши-Хект сидел неподвижно, Бела Миклош поднес ладонь ко рту, стараясь скрыть зевок. Кери привстал и пристально посмотрел на командующего. От Дьенеи не укрылось, что он этим взглядом как бы диктовал генералу дальнейшие действия.

И действительно, спрашивая у Дьенеи, понял ли он переданный ему господином полковником приказ, генерал устремил глаза не на него, а на Кери.

— Понял, господин генерал-полковник.

— И мы можем на вас положиться? — снова спросил Бела Миклош.

Дьенеи промолчал.

Полковник Кери обратился к генералу за разрешением сказать несколько слов и, получив такое разрешение, повернулся к Дьенеи:

— Не забывайте, господин капитан, что мы будем осведомлены о каждом вашем шаге и каждом слове. У нас повсюду есть глаза и уши. Поэтому, и только поэтому мы на вас полагаемся.

— Но-но! — с улыбкой произнес Миклош. — Господин полковник чересчур высокого о себе мнения!

Кери встал и, не говоря ни слова, поклонился.

— Прежде чем отправить господина капитана в дорогу, оденьте его как положено! — обратился генерал-полковник к Чукаши-Хекту.

Затем подал Дьенеи руку.

— Если ты точно и добросовестно выполнишь поручение, сразу переходя на благосклонное «ты», сказал он, — будь уверен, что после войны получишь награду от его высочества господина регента, а также внеочередное повышение в чине. Я сам тебя представлю…

Тут Бела Миклош запнулся и покосился на Кери, но, получив одобрительный кивок, продолжал:

— Если тебе в плену доведется встретиться с его превосходительством генерал-лейтенантом Штормом, передай ему мой дружеский привет и наилучшие пожелания.

— Вы непременно должны встретиться с генерал-лейтенантом! — вмешался Кери. — И когда это произойдет, приветствуйте его превосходительство и от моего имени, а также от имени ее сиятельства графини Габриэль Залаи. Запомните эго имя: графиня Габриэль Залаи. Привет этот, вне всякого сомнения, обрадует генерал-лейтенанта.

Бела Миклош-Дальноки вновь пожал руку капитану Дьенеи.

Затем капитан обильно отужинал, был подстрижен, побрит и переодет с головы до пят во все новое. Ему выдали бриджи, кавалерийские сапоги, зимнюю шинель и головной убор, соответствующий парадной офицерской форме.

До Мукачева его проводил в большом «мерседесе» Чукаши-Хект. Дальше, до Верецка, вез на маленькой юркой «шкоде» какой-то артиллерийский майор. В Верецке Дьенеи пересел в грузовик, в котором вместе с ним поместился старший лейтенант и четыре капрала. Машина доставила капитана до штаба дивизии, откуда в сопровождении старшего лейтенанта и двух капралов он верхом доехал до штаба полка. Потом шли с фельдфебелем и капралом пешком, сначала до штаба ближайшего батальона, а оттуда, через темный лес, до переднего края. Капитан выехал из Хуста в два часа пополудни, а в двенадцатом часу следующего дня добрался до огромного дуба, возле которого двое суток тому назад тщетно разыскивал венгерское боевое охранение.

По дороге Дьенеи узнал от Чукаши-Хекта, что майор Сентимреи уехал в Будапешт. О судьбе же Кальмана Надя говорливый Чукаши не проронил ни слова.

Дьенеи остановился возле одинокого дуба и огляделся. Вновь расстилался перед ним цветущий луг, по которому два дня назад шел он в сторону Венгрии с красно-бело-зеленым флагом в руке. Капитан так и не мог решить, есть у него право быть довольным результатами проделанного пути или нет.

Венгрия лежала позади.

С каждым новым шагом он все дальше оставлял ее за своей спиной.

И все-таки — Дьенеи это чувствовал — он шел навстречу родине! Пусть обходным путем, но верным!

Гонведная дивизия не пожелала известить русских при помощи репродуктора о возвращении капитана Дьенеи. Поэтому проводивший его до условного места фельдфебель привязал к длинной палке солдатское полотенце и, осторожно высунувшись из-за дерева, принялся махать им в сторону русских позиций. Затем он передал этот флаг Дьенеи.

— Счастливого пути, господин капитан! — нарочито громко выкрикнул фельдфебель. И тут же, совсем тихо добавил: — Возвращайтесь скорей!

Сжав древко с белым полотнищем, Дьенеи вышел из-за дуба. Делая первые шаги, он никак не мог отделаться от ощущения, что сейчас ему выстрелят в спину. Но опасения его не подтвердились, и он без всяких приключений добрался до ручья, пересекавшего луг. Вода в нем из-за дождей сильно поднялась и стала совсем желтой. Перейдя ручей вброд, капитан промок до пояса.

Когда он очутился на другом берегу, им снова овладел страх. Ему вдруг показалось, что он шагает по минному полю. Он старался ступать как можно осторожнее и, прежде чем сделать шаг, внимательно осматривал место, куда предстояло поставить ногу.

Вдруг Дьенеи вскинул голову.

Из леса, где, как ему было известно, находились русские, послышались звуки репродуктора. Гремел венгерский гимн:

Бог, мадьярам счастья дай…

Казалось, сама мелодия гимна защищает капитана от опасности подорваться на мине. Дьенеи ускорил шаг и решительной походкой направился к советскому переднему краю.

— Стой! — вдруг послышался голос по радио. — Жди, пока к тебе подойдут и покажут дорогу.

Дьенеи остановился.

Через мгновенье с опушки леса вышел стройный офицер. Он был без оружия и без флага.

Он спешил. С улыбкой протянул Дьенеи руку.

— Приветствую вас, господин капитан, от имени советского командования. Не узнаете, господин капитан? Старший лейтенант Олднер. Прошу идти только по моим следам. Дорога здесь не совсем безопасна.

Через пять минут Дьенеи уже обменивался рукопожатием с тем самым подполковником, который двое суток назад снаряжал его в путь.

По прибытии в Мукачево подполковник Чукаши-Хект подробно осведомил обо всем происшедшем начальника расквартированного в городе отряда гестапо майора фон Кюхне.