Одержимость шейха - Миша Рейн

Джафар бросает на меня взгляд из-под черных ресниц, словно нарочно слизывая со своих губ вкус моей кожи. Но потом я вижу на дне его диких зрачков блеск, сменяющийся чем-то более темным. И это могло бы даже напугать, если бы не терпение, которое он так мужественно демонстрирует с исполинской эрекцией. Потому что я до сих пор не поставлена на колени, а мое лицо еще не вдавливают в подушку…

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — звучит немного угрожающе.

Он не хочет.

И я тоже этого не хочу.

Но то, что сейчас происходит… Я просто не знаю, как это принять.

— Нет.

В его взгляде вспыхивает что-то, похожее на облегчение.

— Хорошо, — он кивает, снова поглаживая сильными пальцами мои бёдра. — Тогда в чем же дело?

— Мне… немного стыдно… когда ты… — на моем лбу появляется морщинка, пока я формулирую мысли, но их нет, потому что все, что мне сейчас нужно, это его губы. И если они прямо сейчас не займутся делом, он заставит меня краснеть в своих девичьих признаниях.

Поэтому наклоняюсь и сама целую его.

Сама.

И от меня не ускользает его короткая растерянность, правда, она слишком быстро сменяется утробным рычанием, которое он неумолимо требует проглотить, когда раздвигает мои губы языком. Но несмотря на рычащую в нем потребность поглотить меня, этот поцелуй такой нежный, такой тёплый и мягкий, что мои колени превращаются в желе, и я медленно опускаюсь, ища возможности спрятаться в горячих мужских объятиях. По крайней мере, пытаюсь это сделать, пока его пальцы болезненно не впиваются в мою кожу, не позволяя встать на колени.

— Ты можешь прятаться от себя сколько угодно. Но только не от меня, — тяжело хрипит он в мои губы, и я с трудом воспринимаю слова, потому что Джафар кусает мой подбородок и сильным рывком возвращает мое сокровенное местечко на уровень своего лица.

Вздох вырывается из моей груди, пока я лечу в неизвестность, но вдруг меня что-то подхватывает, не позволяя разбиться об панику. И только спустя мгновение до меня доходит, что я практически сижу. Безумие, что он… Выгибаюсь, раскрывая рот в немом крике, как только его горячий язык касается самой сердцевины. Дрожь охватывает все мое тело, и я цепляюсь за его волосы руками, будто боюсь, что вот-вот соскользну вниз. Я даже не понимаю, в какой момент мое тело перестало сопротивляться, позабыв о смущении. Позволив взять себя. Почувствовав его в каждой клетке. Признав, что оно окончательно принадлежит ему. И только ему.

— Такая невинная, — мурчит он, а потом добавляет к своим ласкам длинные пальцы, заставляя меня потерять дыхание, — и в тоже время порочная. — Щелчок языком заставляет мурашки разбежаться по коже и ударить в то же место, где только что властвовал его язык. — Готовая для меня.

От его слов стыд расцветает на моих щеках с новой силой, но слишком поздно для этого. Очередное движение вынуждает меня выгнуться, а в ответ на это его гортанный стон врезается прямо в чувствительные складки. Разве ему может быть лучше, чем мне? Что дает ему такое удовольствие? Я ведь всего лишь тяну его за волосы или то и дело царапаю могучие плечи, чтобы хоть как-то справиться с бьющими внутри меня эмоциями. Но в какой-то момент все связные мысли улетучиваются, реальность смазывается в одно большое яркое пятно красок, и я теряюсь в происходящем.

В каждом движении его губ, языка и рук звучит животное желание обладать мной. Будто ему мало, и он хочет большего. Это противоречит всему, что я когда-либо позволяла себе. Но сейчас мне и самой требуется нечто большее. Нечто похожее на жажду. Сумасшедшую. Незнакомую мне ранее. Он вызывает ее. И, если он сейчас исчезнет, я умру без его прикосновений.

Не знаю, что во мне вызвало столь резкую потребность в похоти, которой этот мужчина буквально окутывает мое тело. Но я хочу этого. В доказательство чего до дрожи в кулаках сжимаю его густые волосы и откидываюсь назад, полностью уверенная в том, что эти руки не отпустят меня, а губы не перестанут топить в удовольствии.

Вот и все. Разум утерян. Единственное, что еще удерживает меня в реальности, — порочные хлюпающие звуки от входящих в меня пальцев. Они доносятся прямо оттуда. Где его рот соединяется с моим эпицентром удовольствия. И с каждой секундой его ласки становятся жестче. Требовательнее. Беспощаднее. Эмоции схлестываются с нарастающей пульсаций и двойным рикошетом обстреливают все нервные окончания. Запуская что-то необратимое внутри меня. Сильное и пугающее, неподвластное никакому контролю. Я задыхаюсь. Забываю, как дышать, распахивая рот и выпуская наружу сдавленный всхлип. Его рычащие звуки становятся громче, пальце агрессивнее, а рот ненасытнее. Я не выживу, это невозможно пережить. Мое тело вот-вот разлетится на мельчайшие частицы и исчезнет. Сейчас. Еще немного. Давление изнутри усиливается настолько, что, кажется, конечности немеют и с новым толчком длинных пальцев Джафар втягивает в себя мой напряженный комочек и не отпускает его до тех пор, пока я не взрываюсь прямо на нем. Несдержанно и громко.

Я бьюсь в конвульсиях яркого оргазма, изо всех сил пытаясь справиться с ним, но моя голова начинает метаться из стороны в сторону, а пульсация между ног взрывается еще сильнее, когда он загибает свои пальцы внутри меня. Мне следовало бы стыдиться своей реакции, но сейчас эта функция для меня недоступна, потому что я дрожу и задыхаюсь какими-то иступленными криками.

Наконец, дикая тряска сменяется редким подрагиванием, и Джафар позволяет своим губам с громким звуком отпустить меня, вынимает пальцы и усаживает себе на колени.

И только сейчас, выпустив его волосы из своей хватки, я осознаю, как сильно их сжимала. Мне даже больно пошевелить пальцами, но становится легче, когда Аль Нук-Тум притягивает меня к своей тяжело вздымающейся груди и начинает мягко массировать мои фаланги, будто чувствует, где нужно нажать, чтобы боль отпустила их.

Сколько времени продолжалось наше безумие? И сколько потребуется, чтобы привести два сбитых дыхания и дико колотящихся сердца в спокойный режим?

Случайно задеваю бедром его каменную эрекцию и замираю, понимая, что еще ничего не закончено. С минуту решаюсь посмотреть в глаза Джафара. А как только делаю это, встречаюсь с пылающей в них первобытной жаждой и потребностью, с которой мне еще предстоит столкнуться. Будто все, что сейчас происходило, было лишь способом достать их из самых глубин.

Однако в сочетании с