Светорада Золотая - Симона Вилар

– Подними оружие, вой.

И отошел спокойно, будто и не он сейчас носился по двору на жарком солнцепеке, взбивая ногами пыль и песок.

У Бермяты даже слезы выступили от унижения, оттого что его, опоясанного смоленского витязя, пренебрежительно князь назвал воем.[100] Да и победил так, что это можно было назвать позором. А Игорь все не унимался.

– Еще, – крикнул он и махнул рукой, подзывая очередного дружинника. Вновь принял стойку.

Что ни говори, но воином молодой князь был превосходным. Двигался легко, каждое движение было отточенным, каждый стремительный выпад казался продуманным, умелым. Никто не удивился, когда Игорь и очередного противника легко победил. Но словно и без радости. Отошел, хмурый, нервный, играя мечом.

– И что за витязи мне достались, они и сражаться-то толком не могут. Эх, смоляне, разжирели вы тут от мирной жизни, а ведь каждый из вас должен уметь обращаться с мечом не хуже, чем с ложкой на пирах. Атак… Похоже, вы тут все больше на варягов из Гнездово полагались. А теперь, когда их повели к Киеву… Ну, ничего, я вас скоренько обучу уму-разуму да воинской смекалке. А ну, ты, ты и ты!

И он указал рукой с мечом на троих кметей, кивком велел встать напротив него. Сам же принял у оруженосца еще один меч, стал крутить обоими так быстро, будто две светящиеся дуги были у него в руках, – лезвий не разглядеть. Оказывается, князь Киевский мог одинаково хорошо сражаться обеими руками – не всякий владеет этим искусством. Что уж тут говорить, Игорь прежде всего – воин. Вот он надел поданный кем-то шлем-шишак, перехватил поудобнее рукояти мечей и пошел наступать, да так, что его меч будто ударял по трем щитам сразу, только грохот раздавался. А сам он вращался, отбивая и нанося удары, только его широкие хазарские штаны раздувались от резких движений.

Поглядеть на диковинный бой к плацу стягивалось все больше зрителей. Даже девки в тереме, бросив работу, высовывались в окна, кузнец Даг вышел из кузни, челядь, забыв о делах, собралась в сторонке, все вытягивали шеи, чтобы лучше видеть. Гордоксева заметила, что и Стема, оставив упражнения с луком, потащил Светораду в круг зрителей. Однако княжна шла словно бы нехотя, и ее обычно улыбчивое лицо выглядело удрученным, темные брови хмурились.

Игорь между тем уже полоснул по стегачу одного из кметей, распоров защитный слой ткани, крикнул, чтобы отходил, а его место занял новый боец, однако тот, только прибывший в дружину, успел сделать пару выпадов, а потом попытался подступить сзади, но князь лягнул его ногой, повалив в пыль.

– Не зевай, не на посиделках! В настоящем бою никто с тобой цацкаться не станет. Эх-ма! А ну, поддай еще!

Он вновь наступал на воинов. И жара ему не жара, и стегач не мешает, и кованый шлем не напекает голову. Он был словно живой огонь, в своих красных разлетающихся шароварах, с отблескивающими на солнце длинными мечами. Рубился, как в Киеве учат, – без малейшей задержки, уходя от ударов, парируя выпады, нанося удары один за другим.

Гордоксева засмотрелась, изумленная. Краем глаза заметила, что и Асмунд привстал, опираясь о резной столб-подпору крыльца. Ольга, та вообще оставила княжича и присоединилась к гомонящим зрителям. Даже степенный Кудияр смешался с толпой, и на его потемневшем от загара строгом лице сияла довольная улыбка. Однако настал момент, когда он вдруг перестал улыбаться. Игорь, отбивая выпад очередного кметя, так послал свой меч, что тот, скользнув по клинку нападавшего, пошел вверх и сильно задел по щеке кметя, так что светлая бородка воина окрасилась кровью.

А затем он и второго воина обезоружил, тоже пустил тому кровь, чиркнув по плечу так, что стегач воина заалел. Последний из кметей предпочел отступать, прикрываясь щитом, обороняясь и не смея нападать.

Игорь огляделся – и воины словно попятились под острым взглядом его ярких синих глаз. Игорь взмахнул мечом, приглашая:

– Кто еще? Я жду.

– Будет тебе, княже, корчить из себя берсерка![101] – прозвучал рядом спокойный голос Кудияра, и Гордоксева перевела дыхание. Может, хоть воевода угомонит этого оглашенного, а то он не на шутку разошелся… И впрямь берсерк.

Но Игорь только отмахнулся. Его бесила собственная бездеятельность, в то время когда другие где-то под его Киевом противостояли настоящему врагу. Потому и готов был хоть на ком-то сорвать досаду.

– Ну! – потребовал он, окидывая горящим взором хмуро стоявших вокруг него кметей. – Что стали, как бабы курганные? Кто не струсит?

И тут прозвучал голос Светорады:

– У нас что здесь, война? Или Игорю на солнцепеке померещилось, будто уже с уграми в схватку вступил?

Игорь круто повернулся в ее сторону. Поглядел исподлобья.

– Что ты понимаешь, княжна, в мужских делах?

– Кое-что довелось узнать недавно, – с заметным вызовом в голосе молвила княжна. – А вот ты, сын Рюрика, порой путаешь важное с неважным. Вот я и должна напомнить.

Гордоксева просто ахнула, до того дерзким ей показался голос дочери. Но самое странное, что Игорь, как будто уловив в ее словах сокрытый смысл, вдруг замер, даже дыхание задержал. И, встретившись со Светорадой взглядом, быстро отвернулся, словно обжегшись.

К нему сквозь толпу уже пробивалась Ольга с ковшом воды, что-то стала говорить, пока он пил. Игорь же все косился в сторону Светорады. Видел, как его невеста уводит Стемида, взяв под руку. И вдруг резко отбросил ковш.

– Стемид! Что ты как на привязи возле княжны? Или забыл, что перво-наперво ты мой дружинник? А ну выйди против меня!

Как будто ничего странного Игорь и не сказал, но интонация… И Стема, уже отходивший, остановился, тоже поглядел на князя. Серьезно так поглядел, потом повел плечом, усмехнулся.

– Великая честь выйти против самого Игоря! Раньше этой милостью сын Рюрика меня не удостаивал. Что ж теперь изменилось?

– А ты сам подумай. О, да ты побледнел никак? Солнышко напекло или съел чего-то? Ну, так ничего – поблюешь, и пройдет.

У Стемы напряглись скулы от уничижительного обращения с ним князя, будто с холопом разговаривал. А Игорь насмешливо глядел на него, поигрывая мечом. И хотя улыбался широко, оскал его белых зубов на потемневшем от пота и пыли лице выглядел недобрым, а глаза оставались холодными.

Стема молча передал кому-то лук со стрелами, принял от одного из кметей оружие.

– Я готов! – Он выступил вперед, хотя на самом даже стегача не было, – ясное дело, стрелять вышел, не на игрища ратные.

– Погоди, князь, – подалась вперед Светорада, даже заслонить своего рынду попыталась. – Оставь Стему в покое. Он при мне состоять должен, самим Олегом назначен. Поэтому я не отпускаю его, пусть меня охраняет!