Второй Год - Джеймин Ив

это не изменило их намерений. Мы восстановили многое в наших отношениях, но была часть меня, которую я никогда не отдавала им взамен. Я никогда больше не позволяла рисковать всем своим сердцем.

Может быть, у меня даже больше не было целого сердца, черт возьми.

Но у меня было достаточно, чтобы вернуть им, потому что если я не могу доверять своей семье, то какой, черт возьми, был смысл во всем этом?

Коннор взял меня за руку, и я очнулась от мыслей, обнаружив, что по моим щекам текут слезы. Я даже не заметила, что беззвучно плачу. Коннор сжал мою руку, а затем отпустил, как раз в тот момент, когда в поле зрения появились пять знакомых, красивых, совершенных лиц. Они буквально бежали, пытаясь втиснуть свои широкие плечи между каменными арками, где я ждала.

— Мэддисон, — в голосе Джесси звучала паника. — Ты в порядке?

Мое сообщение, вероятно, было немного кратким и расстраивающим без учета контекста. Мне действительно не следовало так их волновать.

Джесси обнял меня, притянул к своей груди, и у меня вырвалось рыдание. Я не обнимала Джесси с тех пор, как они ушли от меня. И это объятие было чертовски приятным.

— Джесс, — быстро сказал Кэлен. — Отпусти ее, чувак. Прямо сейчас, черт возьми.

Я почувствовала, как Джесси напрягся, а затем меня медленно поставил меня на ноги. Ашер стоял прямо передо мной, и его глаза были золотистыми. Этот цвет пронизывал меня насквозь, разрушая, сжигая дотла мою душу, но только для того, чтобы возродиться снова, когда он подошел ближе.

Джесси, осознав, что совершил ошибку, прикоснувшись ко мне первым, поднял обе руки и попятился. В груди Ашера что-то забурлило, но он ничего не сказал. Я сделала неуверенный шаг вперед.

— Аш, — прошептала я, не уверенная, что смогу напугала его до такой степени, что он выйдет из себя. Когда такой могущественный человек, как Ашер, выходит из себя, многое ломается. Он не пошевелился. Это было похоже на инцидент в баре в Германии, только я была почти уверена, что сегодня он выглядел менее сдержанным.

Его взгляд был прикован к Джесси.

Я понятия не имела, что могло отвлечь его, но я должна была попытаться, прежде чем он сделает что-то, о чем действительно пожалеет. Например, убьет своего лучшего друга. Конечно, Джесси, будучи таким же самоуверенным говнюком, каким он и был, просто улыбнулся Ашеру… настороженно, но не испуганно.

— Ашер! — сказала я, и в моем голосе зазвучало больше раздражения.

Он по-прежнему не смотрел на меня, и, честно говоря, у меня не было времени на всю эту мужскую чушь. Моя сила вырвалась наружу, привлекая воду в воздухе вокруг нас, чтобы заключить нас с Ашером в пузырь водной магии. Пузырь, который был непрозрачным, скрывал нас из виду. Его золотистые глаза впились в мои.

— Послушай, здоровяк, — сказала я с ухмылкой, — тебе придется научиться контролировать свой характер, потому что сейчас ты похож на свою мать, а я отказываюсь влюбляться в эту статую психопата.

Его лицо смягчилось, и в золотистых глазах появилась зелень.

— Так-то лучше, — сказала я, подходя на шаг ближе, воздух в нашем маленьком пузыре стал густым от влаги. — У нас проблема, Аш, — сказала я ему, когда была всего в нескольких футах от него. — Стазис в Атлантиде прекратился, и это может значить только одно…

— Боги вернулись.

Я кивнула.

— Да. И Коннор обещал помочь нам… возможно, он знает способ сдержать их. Это даст нам еще немного времени.

— Мы недостаточно сильны, чтобы победить их, Мэддисон. — В его взгляде появилось больше зелени, а в словах — ясности.

Я прикоснулась к нему, крепко прижав одну руку к его груди. Его взгляд из-под полуопущенных век лениво скользнул по моей руке и вернулся к лицу.

— Мы сможем сделать это вместе, Аш, — прошептала я, нуждаясь в том, чтобы сделать последний шаг к доверию и прощению.

Ашер опустил голову и крепко зажмурил глаза; так продолжалось несколько секунд. Когда он, наконец, поднял голову, у меня защемило в груди от идеально чистого зеленого цвета его глаз. Я почти не ощущала золотистого оттенка, и это было впервые за долгое время.

— Я скучал по тебе, — хрипло произнес он, и я попыталась ответить, но не смогла выдавить из себя ни слова.

— Я скучала по тебе, — наконец произнесла я. «Я умерла миллионом смертей с тех пор, как тебя у меня забрали».

Как будто Ашер услышал эти слова, он обнял меня и крепко прижал к себе. Я закрыла глаза и вдохнула его запах.

— Прости, — пробормотал он, — мне так чертовски жаль. Я не заслуживаю твоего прощения, но мне нужно, чтобы ты знала: я никогда не перестану стремиться к тому моменту, когда ты снова станешь доверять мне. Если тебе нужно больше пространства, я дам тебе его. Но я никогда не уйду.

Я прижалась еще теснее, нуждаясь в большем.

— Больше нет, — прошептала я ему в грудь. — Я доверяю тебе.

Он отстранился, и я ненадолго оплакала потерю.

— Ты не доверяешь, — мягко начал он. — Не полностью… но ты доверишься.

Пришло время сделать первый шаг вперед.

— Я нашла библиотеку, — сказала я ему.

Он улыбнулся мне, нисколько не удивленный.

— Знаю. Я несколько раз следовал за тобой туда, но никогда не заходил внутрь.

Я моргала и думала, пытаясь понять, что я чувствую по этому поводу.

— Ты следил за мной?

Он откинул прядь волос с моего лица.

— Ты — моя душа, Мэддисон Джеймс. Я не позволю тебе бродить без защиты.

Я нахмурила брови, когда пригвоздила его взглядом. Его улыбка стала шире, переходя в смех.

— Знаю, ты можешь сама о себе позаботиться, но мне спокойнее знать, что я тебя прикрою.

Это принесло мне спокойствие.

Я хлопнула его по плечу.

— Ты заставил меня поверить, что не знаешь, где она!

Ашер пожал плечами, все еще улыбаясь.

— Я хотел, чтобы ты мне сказала. В тот момент, когда ты это сделала, я понял, что мы на правильном пути к возвращению доверия. Ко всему.

Между нами разгоралось пламя, и хотя я знала, что остальные ждут нас за моей водной преградой, я не могла упустить эту возможность побыть наедине с Ашером. Он придвинулся ближе, и я тихонько вздохнула от предвкушения, когда его губы коснулись моих. Мы целовались с тех пор, как он вернулся, в основном это были поцелуи, полные вожделения, гнева и страха. Но этот поцелуй, нежное прикосновение, которое становилось все глубже, когда его язык касался моего, был поцелуем чистой