Второй Год - Джеймин Ив

матери? Она, безусловно, была достаточно могущественна, чтобы контролировать его.

— Ты нашла библиотеку?

Я попыталась соврать.

— Нет. Не нашла. Я просто хотела сказать, что мы знаем, что она где-то поблизости от Академии.

Ашер, похоже, на это не купился.

— Если ты нашла ее, Мэдди, мне нужно это увидеть. Там может быть важная информация, чтобы уничтожить ее. Чтобы уничтожить всех богов.

Я сохраняла невозмутимый вид.

— Да, я знаю. Но я не нашла ее. Не повезло. — Он внимательно наблюдал за мной, и я делала то же самое, и я увидела боль на его лице. Я чуть не запнулась, но Ашер был все еще слишком неизвестен. Я не могла сдаться, пока не буду знать наверняка. — Тем не менее, нам следует поискать ее, — сказала я, потому что именно это я бы сказала в обычных обстоятельствах.

Его губы слегка изогнулись, и у меня защемило сердце.

— Да, это хорошая идея.

Наше молчание было тяжелым.

— Если ты пытался защитить меня, — наконец произнесла я устало, — тогда почему ты вернулся к разговору «мы — настоящие партнеры» в последние несколько дней?

Ашеру даже не пришлось обдумывать свой ответ.

— У меня не хватило сил держаться в стороне. Это убивало меня. Я не сплю, почти не ем. Я только тренируюсь, охочусь и исследую. И за то время, что я отталкивал тебя, я ничему не научился, как исправить эту гребаную ситуацию.

Боль в груди стала сильнее, чем когда-либо.

Ашер взял меня за руки.

— Я умирал без тебя, Мэдди.

Я тоже без него. Каждый гребаный день.

Мы приближались к концу полета, а я все еще чувствовала усталость. Ашер раскрыл объятия, и моим первым побуждением было вскочить и убежать, спрятаться от возможности впустить его и снова получить травму. Но… мои ноги не двигались. Я почти не спала с тех пор, как у меня забрали Ашера… казалось, я стала зависима от других.

И это было так заманчиво.

— Давай, водная малышка, — мягко сказал он. — Нам обоим не помешало бы несколько минут побыть в покое.

Одинокая слезинка скатилась по моей щеке. Я закрыла глаза, прежде чем решила, что он прав. Умиротворение. Я гналась за ним в течение нескольких месяцев, и оно было более неуловимым, чем когда-либо.

В тот момент, когда его руки обвились вокруг меня, я почувствовала, как это возвращается. Дом.

Мы заходили на посадку, но я задремала, не в силах оставаться в сознании. Я пошевелилась, когда меня подняли и понесли, то приходя в сознание, то теряя его, довольная тем, что снова оказалась в его объятиях. Было почти страшно, насколько сильно я не хотела разрушать иллюзию того, что провела время с Ашером.

Только когда он уложил меня в знакомую постель — мою постель — и оставил спать, я снова почувствовала, как меня пронзает боль. Она была резкой и быстрой, и вместе с ней пришел знакомый кошмар, тот самый, в котором Ашер взорвался у меня на глазах, чтобы тут же преобразиться, сделанный из чистого золота. Его кожа, волосы и глаза, все в нем было сильным и холодным, как Антарктика.

Живая, дышащая статуя.

Сон захватил меня и не отпускал. Он никогда не отпускал меня, заставляя заново переживать каждый гребаный момент моей боли. Мой траур. Снова и снова. Я закричала, заметалась по кровати, отчаянно ища что-нибудь, что могло бы избавить меня от этой агонии. Ашер покинул меня давным-давно, но каким-то образом он снова вернулся в тот момент, его руки обнимали меня, вырывая из сна. Наконец я смогла проснуться.

Я ахнула.

— Ты ушел, — грубо сказала я, пытаясь взять себя в руки. — Ты бросил меня.

Ашер крепче сжал ее в объятиях.

— Я никогда не оставлял тебя. Я был за твоей дверью, сидел на полу и ждал, когда ты проснешься.

— Почему?

Мне было трудно прочесть выражение его лица, но его глаза горели.

— Я не могу уснуть без тебя, и… я просто не мог вернуться домой в пустую постель сегодня вечером. Только не сегодня.

Мой Ашер. Вот он снова. Чем чаще он появлялся, тем труднее мне было дистанцироваться от него. Тем труднее было вспоминать все, через что он заставил меня пройти. Тем труднее было понять, что, возможно, мне не следовало полностью ему доверять.

— Тебе следует уйти, — наконец сказала я, и слова обожгли меня, потому что это было последнее, что я хотела сказать.

Я подумала, что он собирается драться со мной, но он встал, взгляд его глаз ласкал меня в темноте, когда он протянул руку и провел кончиком пальца по моей щеке.

— Увидимся завтра, водяная крошка.

Затем он ушел. Забрав с собой мое гребаное сердце.

40

Следующие пару недель в Академии были… странными. Между мной и Атлантами установилось что-то вроде перемирия, и я начала потихоньку снова общаться со всеми ними, в основном плавая, но никому из нас не хотелось терять бдительность. Независимо от того, сколько раз Джесси, Аксель, Рон и Кэлен извинялись, я продолжала держать их на расстоянии вытянутой руки.

— Я не могу позволить им снова иметь надо мной такую власть, — сказала я Илии за завтраком утром в День Сверхъестественного. Было еще рано, и лишь немногие задержались в общем зале, создавая видимость уединения. — Я не уверена, что хочу быть с ними сегодня.

Я с ужасом ждала этого дня. У меня были такие большие надежды попасть на День сверхъестественного с Ашером в этом году, и я бы пришла, но мы оказались в неловком положении.

— Они тебя не заслуживают, — согласилась она, как чертовски верный друг. — Но… — замолчала, потому что до сегодняшнего дня она не добавляла никаких «но. — Но… может быть, пришло время задуматься о том, что эти пятеро — абсолютные тупицы, у которых головы в задницах, — она, вероятно, установила рекорд по употреблению слов «задница» и «голова» в одном предложении, — и что, по-своему, они действовали в твоих интересах. — Кэлен рассказал мне, как он был опустошен… как они все были подавлены. Они не спали всю ночь, пытаясь найти способ уничтожить богов. Или, по крайней мере, защитить вас всех от них.

— Ты помирилась с Кэленом?

Она прикусила нижнюю губу.

— Он для меня как наркотик, Мэдс. Как бы я ни старалась держаться от него подальше, я продолжаю влюбляться в него. — Ее глаза не отрывались от моих, умоляя понять. — Я обещаю, что и близко к нему не подходила, пока они вели себя как придурки, но раз уж вы все снова друзья…

Я отмахнулась от