Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари

Свежий бриз наполнил их паруса, и они взяли курс на юго-запад. Фелуки удалялись с невероятной скоростью, а «Сирена», тоже поставив паруса, медленно направилась к сардинским берегам.

Барон, сидя на одном из бочонков, которыми была уставлена палуба фелуки, проводил галеру взглядом, а Железная Башка растянулся у фальшборта и вздыхал, бормоча что-то и созерцая свою палицу.

Нормандец на носу своего корабля внимательно вглядывался в горизонт на западе, время от времени лицо его омрачалось.

— Они, должно быть, ушли уже далеко, — пробормотал он. — Ветер попутный, и, если у них не сильно повреждены паруса, завтра вечером они будут в Алжире. Но и мы успеем вовремя.

Он подошел к барону, который все еще смотрел на свою галеру, исчезавшую в морской дали.

— Синьор, — сказал он своему пассажиру, — вы, должно быть, устали после битвы, вам нужно отдохнуть. Сейчас нам ничто не угрожает, алжирский берег еще далеко.

— Да, мне нужен отдых, — ответил барон. — Я совершенно разбит.

— Охотно верю, синьор. Мне говорили в Кальяри, что вы защищали замок графов Сантафьора. Два сражения в один день могут погубить и титана. Меня поражает, как вы, такой молодой, что кажетесь прямо-таки девушкой, смогли совершить все эти подвиги.

Барон печально улыбнулся, но ничего не ответил.

— Неверные псы! — продолжал Нормандец. — Они дерзнули войти в воды Сардинии! Им не откажешь в храбрости, этим наглецам! А теперь они смеются над морскими республиками, над папой и над христианнейшим королем! Когда же наши наконец решатся дать им отпор и выгнать их навсегда? Если бы жив был Карл Мартелл, который разбил испанских мавров в битве на равнине при Пуатье[36], не знаю, были бы они такими смелыми.

— Каким курсом вы идете? — спросил барон.

— Я попытаюсь следовать за галерами на расстоянии.

— Ваш корабль быстроходен?

— Он идет как дельфин. Это самый быстрый корабль во всем Средиземном море.

— Вас считают алжирцем?

— Нет, тунисцем, синьор. И до сих пор в Алжире, где мой «Сулейман», мой корабль, достаточно известен, никто меня ни в чем не заподозрил. Меня считают честным торговцем финиками и соленой рыбой. Как видите, мой корабль полностью загружен этим товаром. Надеюсь, что и на этот раз все пройдет хорошо, мы беспрепятственно войдем в порт Алжира и сможем там оставаться до завершения нашего дела. Однако будьте осторожны, господин барон, переоденьтесь мавром, эти мошенники очень подозрительны.

— Да, я знаю.

— Во время моего последнего путешествия с моим другом, славным моряком с Майорки, который говорил на языке мавров, может быть, даже лучше меня, носил джеббу[37], бурнус и тюрбан, случилось несчастье. Он столкнулся с янычаром, который прежде имел с ним дело, его арестовали, признали фрегатаром и сожгли живым у ворот Баб-эль-Уэд. Вы, конечно, прекрасно понимаете, что я не собираюсь дать себя поджарить, как каплуна.

— Вы думаете, мы сумеем освободить графиню?

— Видите ли, синьор, мужчину похитить гораздо легче, даже если он закован в цепи в каком-нибудь подвале. Я уже освободил из рабства четырнадцать человек. Женщину освободить сложнее, потому что придется проникнуть в гарем ее хозяина, а евнухи стерегут гаремы днем и ночью. Но мне все же удалось спасти одну неаполитанскую графиню, которую захватили на борту сицилийского корабля и поместили в гарем Али Мами, главнокомандующего флотом бея Алжира. Это была очень трудная задача, я постоянно подвергался самым ужасным опасностям и в любой момент мог оказаться на крюке или на колу. Но мне удалось вывезти ее на родину. Надеюсь, удача не изменит мне и на этот раз, когда мне нужно будет освободить сардинскую графиню. И все же нужно помнить: никакой суеты, хладнокровие, терпение! Сначала нам нужно будет узнать, в какой гарем ее отведут, а это само по себе непросто. Потом можно будет действовать. Положитесь во всем на меня.

— Я готов слепо повиноваться вам.

— Идите отдохнуть, господин барон. Ваш слуга уже спит как сурок.

— Я последую вашему совету, — ответил молодой человек, с трудом поднимаясь.

— Ложе у вас будет не слишком мягкое, а каюта довольно тесная. Понимаете, на таких маленьких кораблях, как мой, почти нет удобств.

— Я моряк, спасибо за все.

— Бедняга, — пробормотал Нормандец, провожая его взглядом. — Может быть, его ждут еще более ужасные страдания. Ну не будем отчаиваться, а постараемся действовать осмотрительно. Дело это очень опасное, и если меня ждет неудача, то прощайте, яблоневые сады Нормандии, прощай, добрый сидр!

Глава IX

Алжирский берег

Вечером две фелуки, которые прошли немало миль, но так и не разыскали алжирские галеры, разделились и отправились в разные стороны.

Фелука Нормандца повернула к Алжиру, а его товарищ, неаполитанский фрегатар, взял курс на Тунис, где собирался предпринять отчаянную попытку освободить из рабства нескольких купцов из Салерно, захваченных Сципионом Чикалой, который когда-то был доблестным сицилийским капитаном, а потом стал ренегатом и одним из самых предприимчивых берберийских корсаров Средиземного моря.

«Сулейман» Нормандца, проделав весь этот путь и не настигнув алжирские корабли, решительно развернулся на юг, чтобы подойти как можно ближе к африканским берегам и только потом повернуть на запад, чтобы казалось, что он идет не из итальянского порта, а из тунисского.

Средиземное море было абсолютно спокойным, северо-восточный ветер не затихал, поэтому легкий корабль быстро и беспрепятственно преодолевал милю за милей, так что экипажу не пришлось прикладывать почти никаких усилий.

Казалось, что Нормандец вообще не нуждается в отдыхе, он ни на секунду не покидал нос своего корабля. Его серые живые глаза пристально всматривались в линию горизонта. От их острого взора не могла укрыться ни одна галера.

Они находились в опасных водах, где хозяйничали алжирские и тунисские корсары, которые легко могли снести им мачту выстрелом из пушки, а затем приблизиться к ним, не разбирая, враги это или друзья. Такое часто случалось в те дни.

Море, однако, казалось пустынным. Только дельфины быстро проносились перед носом «Сулеймана», оставляя за собой блестящий след, странно выделявшийся на темном фоне волн.

Нормандец вот уже несколько часов непрестанно вглядывался в горизонт, а вахтенные матросы в полной тишине маневрировали, устанавливая паруса таким образом, чтобы ветер гнал фелуку как можно быстрее. В это время на юге, на большом расстоянии появилось маленькое яркое пятно.

— Посмотрим, что это может быть, — пробормотал фрегатар. — Если мы не слишком отклонились, это не галера. Мы все эти шестнадцать часов летели, как морская ласточка.

В этот миг кто-то тронул его за плечо.

— А, это вы, господин барон, — сказал он, оборачиваясь. — Вы могли бы спокойно отдыхать до рассвета.

— Я и так слишком долго спал, — ответил