Играя в жизни. Полное издание - Мери Ли

нажала на кнопку, и меня отнесло назад. Секунда парения, и удар всем телом о землю, меня крутануло несколько раз, перевалило с одного бока на другой, из–за всеобщей боли и визга взрыва в ушах, я не могла понять, сломано у меня что–то или нет. Встать не было сил. Я лежала на животе, голова оказалась повернутой в сторону пылающего здания. Чейз оказался прав, оно рухнуло. Где Чейз? Перед глазами появились чьи–то ботинки, поднимая глаза, я увидела мужчину, на его штанине была нашивка в виде двух скрещенных топоров. Он постоял возле меня пару мгновений и двинулся дальше, может, посчитал меня очередной из девушек, живших в женском доме. Конечно, он не мог знать, что я взорвала их логово, и помогать мне он тоже не собирался. Я видела его силуэт на фоне пылающего здания, а потом погрузилась в темноту.

Не успела я насладиться сладостью тьмы, как меня безжалостно оттуда вырвали. Веки поднялись не с первого раза, но, когда мне удалось открыть глаза, увидела перед собой лицо Чейза. Он был весь в пепле, на щеке красовался глубокий порез. Его губы шевелились, он что–то говорил, но я не слышала. Покачав головой, прикоснулась к уху, Чейз кивнул.

Он помог мне подняться, хотя сам еле стоял на ногах. Мы куда–то шли, прячась в тени зданий от людей Клана Топоры и Шпоры, на улицах их было куда больше, чем раньше. Основная масса оказалась зеваками из темных домов, они вышли посмотреть, что стряслось. Не знаю, опасны ли были именно эти люди, но мы прятались и не вступила ни с кем в открытый бой. Так мы дошли до ворот, через которые я должна была выбраться ранее. Там была толпа. Чейз выругался, и я услышала это.

– Нужно укрыться где–то, – сказал он сам себе и стал смотреть по сторонам.

– Я знаю где, – прохрипела я, на грани потери сознания.

Чейз повернулся, тело более–менее пришло в себя и стало функционировать. Было сложно, но я отлепилась от Чейза и, взяв его за руку, потащила в другом направлении. Мы прошли около половины пути до дома, в котором могли укрыться, силы резко покинули меня, и я рухнула на колени. Голова кружилась, а тошнота стояла слишком близко к выходу. Чейз сел возле меня, я привалилась к его боку, почувствовала, как он приобнял плечи или просто удерживал меня от конкретного падения.

– Рэйвен, нужно идти дальше. Ты сможешь.

И я поднялась, снова осела, но в итоге встала. Голова шла кругом, но мы продолжили идти. Если честно, я не знаю, как нам удалось оставаться незамеченными. Мы добрались до дома, чьего владельца казнили несколько часов назад. Свет был вырублен, а тело сидело возле крыльца. Не думаю, что люди по утру сильно обратят внимание на него, ведь мы принесли им более сенсационные разговоры – взрыв главного дома Топоров. Смерть Веласа и всех его приспешников. Горите, твари, в аду! Мы ввалились в дом, прикрыли за собой дверь и сели на пол в маленьком коридоре друг напротив друга.

– Ты как? – спросил Чейз.

– Нормально. Жива, – ответила я.

Чейз сидел напротив, я увидела, как на его запястье загорелась цифра 2. Перевела взгляд на свою руку – 97.

– Какого хрена? – прошептала я.

– Ты вошла в сотню, – совсем не радостно сообщил Чейз.

Я подняла на него ошарашенный взгляд.

– Как?

– Нажав на кнопку, ты убрала многих из сотни, а их головы стоят куда дороже остальных.

– Вот черт.

И в этот раз я окончательно провалилась в беспамятство.

8. Наедине

Когда я открыла глаза, на улице уже во всю светило солнце – это был далеко не восход, половина дня прошла, а я до сих пор находилась на вражеской территории. Не уверена, реально ли это, но хотелось бы знать, жизнь когда–нибудь повернется ко мне лицом, а не задницей? Что бы я ни делала, как бы ни старалась, все равно результат оказывается убогим. Иногда кажется, что я плетусь вдоль черной полосы, а не поперек. Пора менять маршрут, но вот как это сделать?

Я посмотрела на запястье с красной меткой – я в сотне. Кто бы мог подумать, что мне это когда–нибудь удастся, и более того, я не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести. Как к этому относиться, я тоже не до конца осознавала. Радоваться или печалиться? Скорее всего новое положение нужно принять, как данность.

Я лежала на чужой узкой кровати, раздетая до нижнего белья и укрытая тонким дырявым одеялом, поводок с шеи, к сожалению, никуда не делся. Зажмурившись, я отправилась в мысли, где вчерашние события казались лишь ужасным сном, но нестерпимая боль в левой руке доказывает, что это не так. Все действительно случилось. Стоило этой мысли появиться в голове, как я тут же резко села и, прижав одеяло к груди, осмотрелась по сторонам. Комната была слишком маленькой, кровать тянулась от одного края помещения до другого, и все же мне приходилось подгибать ноги. Окно было одно и находилось под самым потолком. Под окном расположились почти пустые полки. У выхода из комнаты стоял узкий шкаф. Больше тут ничего не было. Ни оружия, ни еды, ни Чейза.

Я посмотрела на раненую конечность, взяла паузу на пару минут и преисполнилась жалостью к себе. Как меня угораздило лишиться пальца? Я ведь прекрасно понимаю, что могла бы пойти Веласу на уступки и по общим понятиям обошлась бы малой кровью, возможно, у него бы даже не встал, не брыкайся я как рыба на суше.

Сколько бы я ни рассуждала о случившемся, все же быстро призналась себе, что рада вчерашним событиям. Ведь Велас и его люди мертвы. Да, не все, но основная масса противников повержена и все это благодаря мне и жертве моего пальца. На самом деле, сегодня боль была другой, не такой, как вчера, отсутствующий палец, а точнее место, где его отрезал Велас, чесалось и щипало. Бинт пропитался кровью и прилип, возможно, оно было к лучшему, не хотела смотреть. Когда попыталась сесть, голова тут же закружилась, и я легла обратно.

Шуршание со стороны двери