Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости - Елена Войниканис

Установление шестимесячного срока хранения информации об абонентах, скорее всего, вызовет негативную реакцию как у правоохранительных органов, так и у операторов связи, провайдеров интернет-услуг. В обоих случаях основным аргументом являются «интересы безопасности»: правоохранительные органы ратуют за национальную безопасность, провайдеры ссылаются на необходимость изучения поведения пользователей для предотвращения вирусных атак и иных угроз безопасному функционированию интернет-сервисов.

Основным европейским документом по данному вопросу является Директива Европейского парламента и Совета № 2006/24/ЕС от 15 марта 2006 года о хранении данных, полученных или обработанных в связи с оказанием услуг общедоступной связи или публичных коммуникационных сетей. Статья 6 Директивы устанавливает срок хранения данных от шести месяцев до двух лет со дня их передачи. В среднем в различных странах, как в Европе, так и в США, практикуется двухлетний срок хранения информации об интернет-пользователях. Ситуация обострилась в связи с публикацией в 2008 году Заключения по вопросам защиты персональных данных в поисковых машинах, подготовленного «Рабочей группой статьи 29»[592]. Вывод рабочей группы был однозначным: «Имея в виду первоначальные объяснения, которые дали провайдеры поисковых систем о возможных целях сбора персональных данных, Рабочая группа не видит основания для срока хранения, превышающего шесть месяцев»[593]. Заявление, которое сделала компания Микрософт в январе 2010 года, о сокращении сроков хранения информации о пользователях Bing с 18 до 6 месяцев, является непосредственным следствием этой новой тенденции в политике ЕС[594].

Таким образом, по вопросу о сроках хранения информации российский законопроект идет «в ногу со временем».

Ответственность, согласно законопроекту, в случае если распространение определенной информации в сети Интернет запрещено или ограничено федеральными законами, несет не оператор интернет-услуг, а лицо, непосредственно разместившее такую информацию. Данная норма ограничивает ответственность провайдера, причем значительно больше, чем это делают Директива 2000/31/ЕС об электронной торговле или Закон США «Об авторском праве в цифровом тысячелетии». Ответственность оператора интернет-услуг ограничивается безусловно и независимо от того, какие именно услуги он оказывает (доступа, передачи данных или хостинга). Единственным условием ограничения выступает своевременное ограничение провайдером доступа к информации после получения обоснованного заявления о нарушении от лица, права которого были нарушены, или соответствующего предписания от уполномоченного органа государственной власти. Попытку реализовать на законодательном уровне такую позицию необходимо воспринимать не только как стремление провайдеров избежать ответственности, хотя можно предположить, что бизнес-логика имела здесь решающее значение. Важно также и то, что любая активная деятельность провайдера в отношении содержания передаваемых или размещенных материалов (мониторинг, фильтрация, любого рода превентивные меры) фактически выводит его из собственно экономического поля в поле регулирования. Из законопослушного субъекта экономической деятельности он превращается в проводника государственной политики, наделенного полномочиями принимать решения, следствием которых, в частности, является ограничение конституционных прав пользователей Интернета. Более правильной с правовой точки зрения является ситуация, когда во всех случаях (и в случае правонарушений со стороны пользователей, и в случае незаконных действий провайдера) последнее решение остается за государством.

Положительно следует оценить включение в законопроект процедурных норм, определяющих правила работы с заявлениями правообладателей. Такие нормы содержатся в Законе США «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» и отсутствуют в Директиве 2000/31/ЕС об электронной торговле. Европейский парламент, принявший Директиву, рассчитывал на решение процедурных вопросов путем саморегулирования с участием заинтересованных сторон[595], но ожидания себя не оправдали. В 2012 году Европейская комиссия поставила вопрос о необходимости законодательного закрепления основных правил процедуры уведомления на общеевропейском уровне.

Российский законопроект не только регламентирует основные этапы прохождения заявления (атрибуты заявления, правила подачи, оспаривания, действия провайдера и др.), но и наделяет адресатов заявлений (пользователей Интернета) дополнительными правами. Во-первых, пользователь, разместивший оспариваемую информацию, не только получает копию заявления правообладателя, но и вправе в течение 10 рабочих дней направить оператору интернет-услуг для передачи заявителю возражения, которые должны подтверждать отсутствие нарушения прав. Во-вторых, пользователь вправе требовать от заявителя возмещения ущерба, причиненного ограничением доступа к информации, если распространение в сети Интернет информации, доступ к которой был ограничен в соответствии с заявлением, будет признано правомерным. Важно также, что при направлении заявителю возражений пользователя оператор получает право по истечении 10 рабочих дней отменить установленное ограничение доступа к информации, если к этому времени не будут приняты обеспечительные меры, запрещающие такую отмену.

Что касается приостановления оказания услуг и блокирования доступа к информации (п. 2 ст. 15-1, ст. 15-2 в редакции законопроекта), то законопроект предусматривает только два случая. Первый случай – представление прокурора о приостановлении доступа к информации, размещенной в сети Интернет, и (или) ее распространения. Основаниями для представления прокурора могут служить (1) экстремистский характер информации; (2) отнесение информации к иным видам информации, запрещенной федеральными законами к распространению; (3) обращение в органы прокуратуры правообладателя о нарушении его прав на объекты интеллектуальной собственности. Срок приостановления доступа информации по представлению прокурора, который ограничивается одним месяцем и может быть продлен при возбуждении уголовного дела (в отношении информации, распространение которой запрещено федеральными законами) или обращении правообладателя в суд (в отношении нарушения прав на объекты интеллектуальной собственности). Вторым случаем является вступившее в силу решение суда, обязывающее оператора прекратить оказание услуг, связанных с размещением, передачей информации и (или) доступом к сети Интернет. Самовольное ограничение оператором доступа пользователей к Интернету запрещается. Отметим, что законопроектом не учтен еще один случай. Оператор связи имеет право приостановить оказание услуг в случае нарушения пользователем услугами связи требований, установленных Федеральным законом «О связи», правилами оказания услуг связи[596] или договором об оказании услуг связи до устранения нарушения (п. 3 ст. 44 Закона «О связи»). На практике операторы пользуются данным правом крайне редко, в частности по причине налоговых рисков, и в основном во взаимоотношениях с «безнадежными неплательщиками» (официально неликвидированными юридическими лицами, умершими или выбывшими на другое место жительства гражданами).

Поправки законопроекта, касающиеся операторов интернет-услуг, можно представить в виде следующей схемы:

Как мы видим, в сравнении с моделями Франции и Великобритании, российский законопроект обладает целым рядом преимуществ. Основное его преимущество – защита прав пользователей. Предусмотрев не только правила подачи заявлений правообладателями, но и право пользователя направлять свои возражения, законопроект явным образом идет вразрез с принятыми сегодня стандартами защиты интеллектуальной собственности, когда обоснованное заявление автора или правообладателя не подвергается дальнейшему анализу. Так, последние поправки в Кодекс интеллектуальной собственности Франции, внесенные Законом HADOPI, фактически устанавливают презумпцию виновности пользователя, что, учитывая некоммерческий характер деятельности рядовых пользователей, вряд ли можно считать справедливым. Законопроект можно упрекнуть в излишнем «потворстве» операторам и провайдерам, в недоучете позиции силовых структур (хотя основные положения были согласованы с МВД, ФСБ и ФСО), но никак не в недостаточном внимании к законным правам и интересам пользователей. О том, что именно пользователи Интернета оказываются сегодня наиболее незащищенной стороной, многие стараются забыть. В то время как защита безопасности и интеллектуальной собственности в Интернете выходят на первый план, вопрос о правах пользователей становится второстепенным. Из текста российского законопроекта, напротив, следует, что он разработан с учетом таких фундаментальных прав и принципов, как конституционные права граждан на свободу слова и на информацию, презумпция невиновности в уголовном праве и принцип равенства субъектов в гражданском праве. В совокупности с закреплением за пользователями конкретных прав такой подход обеспечивает искомый баланс интересов между различными участниками правоотношений в сети Интернет.