Парад планет - Евгений Филиппович Гуцало

довоенную Яблоневку целоваться с довоенными парубками.

— Все правильно! — похвалил председатель колхоза Дым, прощаясь с Хомой за руку. — А с организацией парада планет обещаю тебе свою поддержку!

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

в которой откровенно говорится про обратную сторону медали научно-технической революции, приведшей к излишкам противоестественных статических зарядов в организмах яблоневских колхозников, что принудило их заземляться и разряжаться с целью оздоровления

Наверное, всякая научно-техническая революция, кроме лицевой стороны, имеет еще и изнаночную. Вот хотя бы один штрих, который, конечно, всю картину не смазывает, но привносит в нее характерный нюанс.

После того, как по приказу старшего куда пошлют машина времени исчезла в недрах прошлого, как-то однажды переступает Мартоха порог хаты — и глазам не верит. И не то ее поразило, что Хома сидит за столом, голый по пояс, будто кошевой атаман Сирко, и пишет письмо едва ли не турецкому султану, как в старину писали запорожцы. А то поразило Мартоху, что какая-то нечистая сила приковала Хому к батарее парового отопления, которыми грибок-боровичок весной оборудовал свое родовое гнездо.

— Хома! — переступив порог, ревниво вскрикнула Мартоха. — Кто тебя к батарее приковал? Не Одарка ли Дармограиха, пока я была в поле на свекле?

Чудотворец Хома оторвался от писания и посмотрел так, будто какое-то горе в него вошло пудами, а теперь выходит золотниками.

— У тебя, Мартоха, всегда одно на уме!

— А с какой такой радости человеку приковывать себя?

— Может, меня боги приковали? — пошутил грибок-боровичок. — Как того Прометея…

— Боги? — как бы веря и не веря, переспросила Мартоха, выглянув в окно. — Гляди, а не то еще орел прилетит, чтоб твою печенку клевать.

— Пусть прилетает, пусть клюет, раз я записался в Прометеи! — снова сострил старший куда пошлют.

— Но ты ведь, кажись, людям огонь не дарил, — размышляла вслух Мартоха, — поэтому зачем тебя приковывать?

— Сущая правда, женщина! Огонь таки не я подарил, — произнес Хома прикованный, — но, может, теперь я этот огонь выгоняю из себя.

— Какой огонь? — молвила Мартоха, оглядывая раздетого по пояс грибка-боровичка, будто тот и вправду горел невидимым пламенем. — А почему нет дыма?

Мартоха опасливо разглядывала голый металлический провод, одним концом припаянный к секции батареи парового отопления, а другим концом — через пластинку из нержавеющей стали — прикрепленный к босой ступне левой ноги мужа. Мартоха протянула руку к проводу, будто к змее, но Хома прикрикнул на нее:

— Не трогай, может током ударить!

Мартоха, не говоря ни слова, села в отдалении на скамейку и загрустила, кажется, о тех чертенятах, которых в старину как-то дети бедного человека съели.

— Прежде было не так, а теперь иначе! — говорил грибок-боровичок. — До революции мы ходили без электрических зарядов, а теперь только и знаем что заряжаемся. Или в коровнике, где такая техника, где мой скребковый транспортер, или когда пообщаешься немного с пылким роботом Мафусаилом Шерстюком. Или когда в кровати накрываешься одеялом! Накрылся одеялом — и уже хватанул в свое тело вреднейший и противоестественный заряд вольт на шестьсот или семьсот!.. А недавно зашел домой к фуражиру Ильку Дзюньке. У него дом — как гром: крытый кровельным железом, паровое отопление, пол устлан линолеумом. Как только поздоровались с Ильком, тут сразу такое произошло, что боже ж ты мой! Илько ходит по линолеуму, поэтому в нем накопился позитивный заряд вольт на тысячу, не меньше, а я ж к нему пришел с негативным зарядом, потому что с улицы. Как поздоровался его позитивный заряд с моим негативным — аж искры посыпались, каждая величиной с горошину, руки нам пообжигало!

— Господи святый, сохрани и помилуй! — прошептала Мартоха.

— Поэтому теперь я надумал заземляться. Видишь этот провод от пятки до батареи? Теперь сколько бы тех вольт заряда ни насобирал за день, я этот заряд — в землю, в землю! Позаземляюсь немного — и я уже здоровый человек.

Дописав письмо, старший куда пошлют поднялся из-за стола и отключился от батареи; теперь он уже был не заземлен. Но, чтоб не копить в себе лишние электрические заряды, Хома, улегшись на лежанку и просматривая свежую прессу, держал в левой руке металлический шарик… Мартоха не без удивления заметила, что вечером, укладываясь спать, грибок-боровичок поверх простыни положил что-то извилистое и длинное…

— Хомонько, — прошептала она, — так ты теперь уже не со мною спишь, а с этой химерной штукой?

— Ой, отстаешь ты, Мартоха, от научно-технической революции! Какая же это химера? Положил на покрывало тоненький голый провод, чтоб заземляться и ночью, чтоб и ночью из нас выходила электрика.

— Из меня также? — обрадовалась Мартоха, прижимаясь к Хоме. — Ну раз уж в моем теле излишки той электрики, пускай выходит. А ведь когда мы были моложе с тобой, электрика нам не мешала, не заземлялись проводами.

— Ой, Мартоха, о чем ты толкуешь? Заземлялись! Человек всю свою жизнь только то и делает, что заземляется, чтоб вольты из него уходили в землю…

Давно уже подмечено: стоит лишь старшему куда пошлют что-нибудь начать — за ним вся Яблоневка! Так же произошло и с выведением электрических зарядов из тела. Все захотели избавиться от вредных противоестественных статических позитивных зарядов, и больше всех, кажется, учителя яблоневской десятилетки. Директор школы Диодор Дормидонтович Кастальский, сидя за столом в кабинете, правда, не раздевался до пояса, зато с левой ноги снимал ботинок и носок, а к босой пятке прикреплял голый провод, через который ток из тела уходил в секцию батареи парового отопления. Диодор Дормидонтович разряжался и тогда, когда разговаривал с педагогами, и тогда, когда снимал стружку с шалопая ученика. Ученики на уроках, решая задачи по алгебре или геометрии, в правой руке держали авторучки, а в левой — металлические шарики. Да что уж там говорить про старшеклассников, когда даже первоклассники, постигая азы науки, тоже норовили облегчить себе умственный труд, в кулачке левой руки зажимая если не железный шарик, то какой-нибудь другой железный предмет!

Немало колхозников позаземляли не только полы в своих домах, а и кровати, топчаны, стулья, скамейки. Кое-кто додумался подбивать свою обувь такими подошвами, чтобы из них ток выходил без помех прямехонько в землю. Шофера самостоятельно переоборудовали автомобили, механизаторы усовершенствовали тракторы, сеялки и