Дезертир - Геннадий Гиренко

– Их нет, – спокойно ответила Ангел. – Я могу часами рассказывать вам, какая я хорошая. Как я люблю человечество и пекусь только о его благе. Ты мне поверишь?

Мэган отрицательно покачала головой.

– Тогда либо доверься, либо проваливай, – жёстко заключила Ангел.

В помещении воцарилось неловкое молчание. Каждый думал о своём. От возникшего в головах сомнения лица солдат не становились веселее.

Лия задумчиво смотрела на голографический экран, где в буйстве красок протекала жизнь джунглей, а над ними, в небе, на котором уже не осталось ни облачка, кувыркался, радуясь обретённой свободе, дракон. Девушка смотрела на него с доброй улыбкой.

– А как быть с ним? – с тревогой спросила она, поворачиваясь к Ангелу.

– Его ты уже точно не сможешь вписать в базу данных Ливадии. Он же не собачка, – для неё всё было решено.

– Загони его обратно в кулон, – ответила Ангел, также любуясь мифическим созданием.

– Жалко, – Лия жалостливо надула губки. – Он так радуется! Пусть летит до Ливадии с нами? А там я что-нибудь придумаю. Но ты мне ответь: там, на вашем крейсере, что сейчас кружит над нами, остались ещё люди – что с ними будет? Ты их убьёшь?

Ангел растерялась. Она вопросительно поглядела на Мэг:

– Это вам решать. Я не вправе принимать подобное решение.

– А что я? – возмутилась Мэг. – Стив, ты у нас старший. Что скажешь?

Стив пожал плечами. До сих пор он об этом как-то не задумывался. С минуту посоображав, он предложил:

– Может, оставим их здесь – пусть обживаются. Когда всё закончится – вернём их на родину. А пока отпускать их нельзя. Это для нас опасно. Все согласны?

Бойцы промолчали. Возможно, многие из них вспоминали, через что им пришлось пройти, прежде чем Ангел их освободила. Но и убивать находившихся без сознания людей никто не решался.

– Решено, – заключил Стив. – Все, кто находится сейчас на крейсере, останутся здесь. Корабль как-нибудь мы и сами доведём.

– А я бы оставила дракошу на корабле, – внезапно поделилась своим мнением Лия. – Он нам ещё пригодится. Если будет лететь независимо, то потеряет уйму сил. Давайте выделим ему помещение!

– Ты с ума сошла? – возмутилась Мэган. – Он разнесёт весь корабль! Я согласна лететь на Ливадию, но только с одним условием. – Мэг строго посмотрела в глаза арианке. – С твоим чудовищем в одном корабле я не полечу! Можешь зафрахтовать другой звездолёт. Где угодно. Но это однозначно.

– И не надо, – Лия весело засмеялась. – Я пошутила. Он же страж. Ему доступно всё. Он полетит отдельно, в космосе. Пусть порадуется свободе! Когда ещё выпадет такая возможность?

Это разрядило обстановку. Все засуетились. Даже Стив, приходя в себя, встал на ещё не твёрдые трясущиеся ноги. Никто больше не проронил ни слова. Говорили мало, сдержанно и только по делу. Ангел поняла: её предложение приняли. Люди стали приводить себя в порядок.

– Так что? Мы летим или не летим? – по обыкновению ничего не понимая, спросил Матиста, глядя на Мэган.

Та ему улыбнулась и, в свою очередь, посмотрела на Ангела.

– Собирайся уже, воин, – с улыбкой ответила за неё Ангел и снова задумчиво уставилась на живот Лии.

Глава 33

Ливадия.

Планета-город, или город величиной с планету – это кому как угодно.

А над городом – огромный диск, закрывающий почти весь небосклон. Он светится в небесах тусклым светом. Диск – планета-гигант, приютившая этот город, во сто крат превышающая, её по размерам. А вокруг от начала миров всё кружит и кружит Ливадия, мчится сквозь звёзды в космической пустоте к своей неизвестной желаемой цели.

Город-планета, расположенный на задворках миров. Город грёз и грехов. Город изысканных казино и борделей. Отелей и банков. Город не спящий и никогда не просыпающийся. Весёлый и грустный, мечтающий и прагматичный. Город, где надежда бродит под ручку с отчаяньем.

Город любви и бездушья. Город-столица, оазис коррупции и демократии, вознёсший разумное человечество на несокрушимый пьедестал иррациональности. Город, где по неизвестным причинам собрались в одном-единственном месте офисы корпораций, безраздельно владеющих капиталами всего разумного содружества.

Тёмные силуэты небоскрёбов, всплывающие из мрачной матовой глубины, расчерченные светящимися линиями транспортных магистралей, скользящих по спиралям, ныряющие под эстакады причудливой архитектуры, плывущие между стволами зданий… Потоки ползущих и летающих породистых авто, блистающих золотыми изгибами, словно алмазы, подверженные огранке, зеркальным покрытием своих корпусов. И сполохи рекламы, озаряющие редкое свободное пространство.

Красотки, чьи тела соблазнительными изгибами плавно переходят в причудливые флаконы дорогой парфюмерии. А весело наяривающий мелодию джаз-банд так и манит ступить на борт туристического лайнера, летящего в пустоте, среди бриллиантина Крабовидной туманности.

Отель «Сиренити».

Только по одному виду его причудливо инкрустированного орнамента понятно: не из дешёвых. Словно застывший в воздухе светлячок, он помигивает зеленоватыми сполохами света, зовя, заманивая в прохладу своих номеров, зазывая гипнотизирующими звуками мелодий застывших в растерянности миллионеров, ещё не определившихся, куда опустить свои великосветские задницы.

Его коридоры пустынны, убаюкивают пастельными тонами красок, обволакивают тихим шелестом колокольчиков лифтов, а истуканчики притаившихся без движения в концах коридоров метрдотелей так и тянут щёлкнуть их по носу, чтобы в лишний раз убедиться, что они живые.

Номера просторны.

Потолки высотой под три метра украшены покрытой золотом лепниной. Огромные, сверкающие люстры, инкрустированные корранским хрусталитом, сверкают бликами переломленного света, так и не загораясь ни разу за всё своё существование.

Тяжёлые портьеры, обрамляющие окна величиной со стену. В этот момент прозрачные, полные мрачной глубины городских улиц и одновременно глубокого сияния матери-планеты, перемешанного с отсветами рекламных прожектов.

Мебель эпохи Ренессанса. Под ногами такие пушистые ковры, что, ступая по ним, начинает казаться, что ты плывёшь. И почему-то ужасно хочется опуститься на колени, прижаться к ним щекой, чтобы ощутить приятную теплоту шелковистого ворса. Вот такая блажь.

Лия поправляла бабочку на шее у Стива.

Едкие смешки закончились, и теперь все с восхищением наблюдали за этой парой. Такой красивой, нарядной, что невольно пробуждалась зависть, а в душе рождался вопрос о краткости бытия, о том, что так не успел совершить в отличие от них, таких молодых. Тогда приходилось отворачиваться, чтобы никто не увидел предательски заблестевшие глаза. А в общем, все были счастливы, смущённо покашливая в кулаки.

На Стиве строгий чёрный смокинг. Светлые волосы зачёсаны назад и лежат безукоризненно. Приятная мордашка. Её бы ещё подпоить, чтобы исчез тот страх, что явно читается в глазах парня перед предстоящим мероприятием!

Лия – совершенно другой вид. Божественное создание! В вечернем, спадавшем до пола серебристом платье. Можно сказать, строгом, если бы не вырез, оголявший спину до её чудесной попки. С высоким украшенным бриллиантами воротником, обрамлявшим плечи и доходившим до собранных в пучок тёмных волос с завитушкой на конце, словно указательный перст, тыкающий в небо. Руки также прикрыты до запястий. Грудь целомудренно оголена, в нужных пропорциях. А на шее… О боже! Откуда Ангел стибрила это великолепие, одному создателю известно. Но, стоя перед такой красавицей, у которой ещё к тому же чудесные лазурные глаза с золотистыми крапинками, блестевшими в их глубине, начинаешь ощущать себя полнейшим ничтожеством, место которому только у её ног.

Лия помахала в воздухе ручкой.

– Ангел, ну ты скоро? – спросила она, неопределённо глядя вверх. – Сколько можно возиться с Мэг? Нам уже пора.

– Одну секунду, – ответила невидимая ИС, подобно гласу божьему. – Последние штрихи.

Все в зале ждали появления Мэган. Кто из бойцов сидел, кто просто глазел в окно, а кто перешёптывался с товарищем, обсуждая планы на ближайшее свободное время.

– Всё. Я закончила, – сообщила Ангел. – Встречайте вашего капрала!

Дрогнули, расходясь в стороны, зеркальные с позолотой створки дверей. Все затаили дыхание, ожидая появления той, кого ни разу не удосужились видеть не в военной форме.

И она не преминула появиться. Робко ступая на непривычных каблуках, расставив руки широко в стороны, чтобы успеть в нужный момент за что-нибудь зацепиться, Мэган Фокс вышла на обозрение публики. Гробовая тишина липкой ватой заполонила пространство.

Кто-то присвистнул. Кто-то тихо заскулил. А Матиста Блюм, пошлёпав толстыми губами, поражённо прошептал:

– О, смерть моя, зачем ты пришла за мною?

Мэган осталась собой даже в этот критический момент.

Чёрное, переливавшееся дымчатым светом платье прикрывало её точёную фигурку от самого пола до начала ее острого испанского подбородка. Никаких излишеств, не считая бриллиантового колье на шее и браслетов на запястьях, только подчёркивавших строгость дамы, облачённой в него.