За гранью Разлома - Алиса Мак

Ощущение завершённости пришло в тот момент, когда уже не пытающийся держать глаза открытыми Макс прижался щекой к столу. Некоторое время он всё ещё лежал так, пытаясь понять, на каком он свете, и, пожалуй, пролежал бы куда дольше, если бы вновь заглянувший на кухню Осьминог не поинтересовался:

– Ты всё?

– Почти.

Макс не без труда оторвался от стола. Голова кружилась, руки дрожали. Не обращая внимания на оставшегося за его спиной Осьминога, он открыл кастрюлю, затем контейнер. Холодные. Ни они сами, ни налитая в них вода не нагрелись.

Скорлупа яйца не нагрелась тоже. Макс с сомнением поднёс его к тарелке и замер, не уверенный, что сможет аккуратно его разбить.

– Помочь тебе? – осведомился незаметно приблизившийся Осьминог.

Макс неохотно кивнул, протянув ему яйцо.

– Нужно разбить, но осторожно. Важно не повредить желток.

Когда в луже прозрачной жижи белка на тарелку плюхнулся успешно затвердевший желток, Чтец облегчённо вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Проверь температуру белка, – попросил он и получил ответ:

– Нормальная. Комнатная.

– А желток?

– Тёплый.

– А изнутри?

Осьминог завозился, послышался звук скользнувшего по тарелке металла.

– Довольно горячий. В центре немного жидкий.

Вырвавшийся из лёгких Макса смешок показался ему самому похожим на стон. Получилось. У него действительно получилось, печать работала именно так, как он надеялся! Оставался последний этап: проверить её в деле, понять, по силам ли ей побороть вампирскую регенерацию.

– Что это? – спросил Осьминог.

Слова сорвались с губ едва слышимым шёпотом:

– Возможно, будущее.

Оглашать свои выводы до проверки печати на практике Макс не стал. Сдерживая бурлящее нетерпение, он вернулся к работе и завершил её за четыре дня до того, как подходящий к концу август уступил место сентябрю. Закончив перевод ещё до обеда, Чтец медленно поднялся со стула, чтобы растянуть затёкшую спину, и понял, что совершенно не знает, чем ему заняться теперь.

Кролик был погружён в работу. Не отвлекаясь ни на что вокруг, он, почти касаясь кончиком носа листа плотной бумаги, выводил на нём очередную печать. Некоторое время Макс молча наблюдал за ним. Его всегда завораживала работа мастеров, пьянило осознание, что большинству колдунов не дано замечать, как в зависимости от степени нажатия и наклона кисти наполняются особым смыслом наносимые на бумагу линии, как овал вдруг перестаёт быть просто овалом, а становится знаком поиска, квадрат внутри ограничивает его зону, а крест – фокусирует на конкретных объектах. С этой печатью Макс узнал бы, куда вампиры отвозят пленников, за два или три дня. Разумеется, если их увозят не слишком далеко.

Выходя из мастерской, Макс чувствовал, как дрожат его руки. Кролик работал гораздо быстрее, чем обещал в самом начале. Ещё несколько дней, и книга будет готова. Ещё несколько дней, и завершится бесконечное время ожидания, с его плеч спадёт тяжёлая ноша бессилия, и тогда он сможет… Чтец глубоко вдохнул сухой воздух помещения. Тогда он сможет всё, что захочет.

Осьминог сидел в гостиной, закинув ноги на служившую журнальным столиком коробку. В руках его была книга, а на лице – безграничная скука. Услышав шаги Чтеца, торговец лениво перевёл взгляд в его сторону, но тут же вернулся к своему прежнему занятию. Старая зеленоватая обложка книги, тусклая от пыли, не позволяла Максу разобрать выцветшие буквы на корешке.

– Миша здесь? – спросил он, имея в виду здание «Порисулек».

Осьминог отрицательно покачал головой.

– Ушёл около часа назад.

Едва заметно склонив голову в знак благодарности, Макс вышел наружу. Последний день лета выдался солнечным и жарким. Неподвижный мёртвый город, окружавший разрушенную школу, казался мертвее обычного, и только пара ворон с карканьем делила что-то на развалившихся ступенях. Макс смотрел на них, чувствуя, как вся его сущность дрожит в нетерпении. Теперь, когда работа была закончена, это чувство поглощало Чтеца без остатка.

Солнце пекло, нагревая тёмные волосы. В такую погоду вампиры не ходят по улицам, даже в балахонах. В такую погоду они сидят в подвалах и домах с заколоченными окнами и спят, а может, допивают собранную в ночную смену кровь. Макс понятия не имел, чем могут заниматься вампиры в свободное время, но не сомневался: снаружи им сейчас делать нечего. Чем бы ни был занят Миша теперь, едва ли он сражался. Бессмертный продолжал искать, но – Макс не сомневался – он ничего не найдёт. Он не полезет по свалкам, не будет искать едва заметные следы в заброшенных подвалах, не сможет допросить официальных торговцев кровью. Бессмертный боец, а поиск – это его, Чтеца, дело, и скоро он им займётся.

Одна из скакавших по ступеням ворон, резво отскочив от соперницы, громко каркнула и вдруг, повернувшись к Максу в профиль, уставилась на него одним глазом.

– Чего тебе? – спросил Чтец, и собственный голос показался ему слишком громким. – Кыш!

Ворона каркнула снова и вслед за недавней соперницей сорвалась с места, покидая владения Осьминога и Кролика. Макс проводил птиц взглядом, а потом вдруг быстрым шагом двинулся к выходу, чтобы остановиться у калитки внутреннего забора. Книга была ещё не готова. Выходить наружу без неё было бессмысленно и опасно.

Макс затруднился бы сказать наверняка, сколько времени он простоял у калитки, сжигаемый жарким солнцем уходящего лета.

В «Порисульках» было тихо, спокойно и невыносимо скучно. С тоски Макс перебирал когда-то составленные им же каталоги, проверяя, не найдутся ли за очевидными свойствами печатей скрытые возможности. Не находились: Чтец знал своё дело.

В свободную голову полезли мысли о Славе и Раде. Интересно, Кот уже пришёл в себя? Если да, едет ли он в Москву, или ждёт на месте? Вряд ли ждёт. Слава не из тех, кто сидит без дела. Главное, чтобы он не сбил с толку Раду. Пусть та приняла решение остаться в новом поселении больше назло Максу, чем по своему желанию, ей наверняка могло быть там хорошо. После окончания работы их стоило навестить. Если Кот и ушёл, он должен был оставить о себе весточку. Всё-таки Слава не тот человек, который может просто взять и потеряться.

А работа всё не кончалась. Кролик пыхтел в своей мастерской, Мира пряталась в чулане, Осьминог спал на диване, накрыв лицо книгой, и его звучный храп шевелил старые пожелтевшие страницы. Вернувшийся к ужину Миша оказался удручённым. Макс не стал задавать вопросов, и так было ясно: сегодня он ничего не нашёл и ничего не найдёт завтра. И послезавтра. И потом…

Каждый следующий день тянулся медленнее предыдущего, и Макс уже был готов лезть на стену, когда дверь