Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

Кабул-хана [начать] войну с племенами татар. Они дали сражение в местности, которую называют Сангдан[1245]. Кадан-бахадур и Мэнэн[1246]-бахадур — татарин, стоя насупротив друг друга на таком расстоянии, [что] достанет большой кудали[1247], кричали и искали сражения. Кадан-бахадур поднял копье и вышел против Мэнэна. Он с такой [силой] |А 47б, S 111| ударил [копьем] по седельной луке коня, что пробил [седло], достал [копьем] до тела коня, поранил его и обоих, человека и коня, сбросил [наземь]. В течение года Мэнэн страдал от этой раны. Когда он оправился, они вновь оба вторично вступили в бой, в местности, название которой .….[1248]. Кадан-бахадур с такой [силой] ударил копьем в спину Мэнэна, что оно пронзило живот, и убил его. Во время этого сражения случилось [и то], что отец Хусун-Эбугана[1249], Тайн-Мэнэн[1250], который был со стороны Кадан-бахадура и лошадь которого также поранили в шею и убили, шел пешим. Его настигло десять всадников-копьеносцев. Он обернулся к ним, ударами меча обратил их всех в бегство и выбрался из [вражеской среды] победителем и победоносным.

После этого случая сыновья Кабул-хана [несколько раз] сражались с татарами. Памятка об этих рассказах и других отважных деяниях, которые они совершили, следует непосредственно [за этим].

Из числа шести сыновей Кабул-хана государем стал Кутула-каан. Он ханствовал в течение некоторого времени. Хотя все его братья и были бахадурами, но он их превосходил по силе и отваге. Поэты монголов сложили в восхваление ему много стихов и описали его отвагу и храбрость. Они говорят, что голос его был так громок, что его крик слышался через семь холмов и был похож на эхо, которое отдается в другой горе, что кисти его рук были похожи на лапы медведя: он хватал обеими руками человека, крепче и сильнее которого не бывало, и, словно деревянную стрелу, без [всякого] труда, сгибал его пополам и переламывал ему хребет. Рассказывают, что в зимние ночи он клал в костер [целые] деревья и укладывался около него. Из горящего костра на его тело падали раскаленные угли и жгли [его], а он на это не обращал внимания. Когда же он просыпался, то думал, что его кусают вши, и, почесав тело, снова засыпал. Каждая трапеза его состояла из [целого] крупного барана-трехлетка[1251] и одной громадной чаши[1252] кумыса, и он все же не бывал сыт.

Вследствие того, что татары захватили его брата Укин-Баркака и двоюродного брата его отца, Хамбакай-каана, который был внуком Чаракэ-лингума, и отослали [их] к Алтан-хану, а тот прикончил [их] при таких обстоятельствах, как упоминалось [выше], [Кутула-каан] повел войска, отправившись [походом] на Хитай. [Там] он воевал с племенами и войском Алтан-хана и разграбил часть его областей. В то время, когда Чингиз-хан двинулся на Хитай и выступил на войну с Алтан-ханом, он вознес к престолу господнему покорную мольбу и сказал: «Так как государи Хитая убили Хамбакай-каана, Укин-Баркака и Кадан-бахадура, которые были моими старшими родичами, и учинили над ними жестокость, я иду отомстить за них и прошу у тебя, великий господь, помощи и божественной поддержки!». После этого он сел на коня и отправился. И все!

Рассказ о выступлении Кутула-каана на войну с Алтан-ханом, государем Хитая, для мщения за Хамбакай-каана, о поражении хитайского войска, о захвате [Кутула-кааном] множества добычи, о том, как во время обратного похода он попал в руки племени дурбан и освободился [из плена], и о [его] прибытии домой в то время, когда его только что собирались оплакивать

Хамбакай-каан, внук [по сыну] Чаракэ-лингума, сын Суркакдуку-чинэ[1253], который в то время был государем племени тайджиут, пошел к племенам татар, чтобы выбрать себе [в жены] одну из их девушек. Те оскорбились — «Почему так сватают наших девушек?!». Они схватили его с несколькими нукерами и, так как были подчинены и подвластны Алтан-хану, то отослали [его] к нему. Алтан-хан приказал, согласно |А 48а, S 112| имевшемуся у хитаев обычаю, пригвоздить его к «деревянному ослу», и тот умер. В то время когда его вели на место казни, он послал одного из своих нукеров, по имени Булагачи[1254], к Алтан-хану и [поручил] передать тому: «Ты не полонил меня своим мужеством, доблестью и ратью [чарик], а другие захватили меня и привели к тебе, ты же меня убиваешь в таком позорном и плачевном состоянии и делаешь [своими] врагами Кадан-тайши, Кутула-каана и Туда, сыновей Есугэй-бахадура[1255], главы старших и младших родичей племен и улуса монгольских, и возбуждаешь вражду. Нет сомнения, они подымутся для отплаты и мщения тебе за мою кровь, [а потому] убивать меня неблагоразумно!».

Алтан-хан пренебрежительно и насмешливо ответил [ему]: «Ты, приславший [мне] это известие, ступай-ка и уведоми сам этих людей!». И как только он убил Хамбакай-каана, то дал вышеупомянутому Булагачи подставу[1256] и отправил последнего, чтобы он уведомил племена [Хамбакай-каана] об его умерщвлении. В пути тот наткнулся на племя дурбан и попросил у них подставу — они не дали. [Тогда] он им сказал: «Не быть мне мужчиной, если завтра же днем я не приведу в это самое место наших войск, подобных массивной горе и несущемуся потоку. Как бы вы [тогда] не раскаялись и не сказали: почему мы не послушались слов Булагачи?!». [Однако] они не обратили на него внимания. [Тогда] он погнал [дальше] подставу хитаев. Когда кони утомились, он их бросил на дороге, а [сам] пошел пешим. [Прибыв], он подробно рассказал о Хамбакай-каане [и] обстоятельствах его умерщвления его сыну Кадан-тайши, сыну последнего Тудаю, Кутула-каану, который был государем того племени, и Есугэй-бахадуру, который был двоюродным братом отца Хамбакай-каана.

Родословное древо этих [выше]упомянутых людей следующее:

Хамбакай-каан — сын Суркакдуку-чинэ, сына Чаракэ-лингума, сына Кайду-хана.

Кадан-тайши — сын Хамбакай-каана.

Тудай — сын Кадан-тайши, сына Хамбакай-каана.

Кутула-каан — сын Кабул-хана, сына Тумбинэ-хана[1257], сына Кайду-хана.

Есугэй-бахадур — сын Бартан-бахадура, сына Кабул-хана, сына Тумбинэ-хана, сына Кайду-хана.

Когда известие [о гибели Хамбакай-каана] дошло до них, Кадан-тайши, Тудай и Есугэй-бахадур совместно с племенами и многочисленным монгольским улусом устроили совещание, чтобы выступить в поход для отплаты и мщения за кровь Хамбакай-каана. Возведши Кутула-каана в ханское достоинство, они подчинили ему все войска и пошли на Хитай. Когда они прибыли туда, то сразились и разбили войско Алтан-хана, перебили большое количество хитаев и учинили грабеж. [Затем], разделив между войсками бесчисленное количество добычи[1258], которую они захватили, они повернули назад. Кутула-каан ехал