Русское военное искусство Первой мировой - Алексей Владимирович Олейников

не только фронтовая специфика, особенности конкретного объединения или соединения, но и личность командира. Фронтовик вспоминал: «…в одном из корпусов, где мне пришлось служить, саперные работы вниманием начальства не пользовались и сводились не к делу, а к отдыху и офицеров и солдат. Картина резко изменилась, когда во главе корпуса встал генерал-инженер: целые полки выводились на постройку больших редутов нашего русского типа; затем артиллерия расстреливала эти редуты и их гарнизоны, изображенные мишенями. Сменивший инженера новый корпусный командир уделял меньше внимания саперным занятиям, но в одном отношении внес свежую струю: он требовал, чтобы искусственные препятствия перед укреплениями устраивались по германскому и австрийскому образцу, причем все части по очереди практиковались в преодолении этих препятствий различными способами… наука по укреплению позиций, не дешево обошедшаяся нам, далеко не всеми начальниками… воспринята в одинаковой степени: в то время как на одном фронте, Юго-Западном, уже к середине кампании прозрели и уделяли самое серьезное внимание правильному начертанию окопной линии, быстрому возведению и постепенному усовершенствованию ее, продуманному устройству закрытий, плацдармов для перехода в наступление и т. п., на другом, Северном фронте, еще весной и даже летом 1917 года заботы о тщательном укреплении позиции не вызывали особого внимания начальствующих лиц, и явные дефекты оставались неприкосновенными. Западный фронт… занимал как бы середину между Северным и Юго-Западным»[178].

Различными были и подходы к типологии оборонительных сооружений и даже к очередности их возведения. Так, инженерами сомкнутые оборонительные сооружения (редуты, каменные усадьбы и пр.) характеризовались положительно, в то время как бойцами такие форты именовались «братскими кладбищами» – выскочить из такой ловушки в нужный момент было практически невозможно.

Инженеры Западного фронта осенью 1915 г. наметили, а главнокомандующий фронтом утвердил следующую постепенность работ при укреплении позиций: а) возведение искусственных препятствий; б) сооружение окопов; в) расчистка местности перед огневыми позициями; г) постройка дорог и переправ. Но войска возражали против такой последовательности, справедливо считая, что первыми должны возводиться окопы – без огневой поддержки работающих противник не позволит возвести искусственные препятствия.

Стоит отметить, что в позиционной войне маневр не утрачивался – он приобретал другие формы. Для обороняющегося он состоял в переброске сил и средств к зоне прорыва, а также в осуществлении перегруппировок. Главные требования, предъявляемые к такому маневру – скрытность и быстрота. На тактическом уровне активность оборонявшегося проявлялась в производстве разведывательных поисков, вылазок и контратак. Преследование потерпевшего поражение противника, как правило, осуществлялось огнем.

На Русском фронте укрепленные позиции сохранили свой линейный характер вплоть до конца войны. Это наблюдалось как у русских, так и у немцев с австрийцами. Глубина укрепленной полосы не превышала 1–2 км, а вместе со второй тыловой полосой вся глубина укрепленной зоны составляла 6–8 км. Такой позицией часто можно было овладеть с одного удара. В 1916 г. немцы, сбитые с рубежа р. Стырь, неизбежно должны были отскочить на р. Стоход; австрийцы, отброшенные с р. Стрыпа, должны были откатиться за р. Коропец, а потом и на Золотую Липу. Германцы прорывали русские позиции неоднократно и, как правило, с неизменным успехом.

В итоге необходимо отметить следующее.

Наступательный характер операций 1914 г. привел к широкому применению «самоокапывания»: каждый стрелок, лежа в цепи, отрывал для себя отдельную ложбинку, ячейку, которую потом постепенно совершенствует, доводя до профиля окопа для стрельбы «с колена», изредка – «стоя на дне рва». Большое распространение получает форма «ячеечного» или «гнездного» окопа. Осенние бои 1914 г., привели в тому, что с октября у русского командования происходит перелом во взглядах на дело укрепления позиций и начинается подготовка заблаговременно укрепленных позиций. Так на Юго-Западном фронте укрепляются предмостные позиции у Сандомира, Туры Кальварии, Иван-города, Ново-Александрии, Сольца, Юзефова, Аннополя; на Северо-Западном фронте возводится ряд позиций по р. Цареву: у Зегрже, Сероцка, Пултуска, Рожай, Остроленки, Новогрода, Ломжи, Визны, Тыкоцина.

Участок укрепленной позиции. Схема. Наставление для борьбы за укрепленные полосы. Изд. 6., Ч. 1, 1917

Эти позиции носят вначале исключительно линейный характер и состоят из обыкновенных стрелковых окопов, чередующихся с опорными пунктами в виде редутов окопного профиля с сильно развитыми «усами» (влияние опыта Русско-Японской войны), иногда в виде групп, состоящих из кольцевых и обыкновенных окопов, окруженных с фронта и с флангов проволочной сетью. Позиции Северо-Западного фронта, сохраняя по своей сути линейный характер, в большинстве случаев образуются из отдельных групп стрелковых окопов, расположенных с некоторыми промежутками одна от другой (иногда наблюдается расположение групп даже в 2 ряда) – такой характер имели Пултусские, Сероцкие позиции, позиция в районе Ивангорода, на линии Козеницы – Полично – Яновец.

После Лодзинской операции командованием Северо-Западного фронта для позиций на левом берегу Вислы и на правой берегу Пилицы был предписан «групповой характер» создаваемых оборонительных позиций (тип группы – на 1 батальон из разбросанных окопов с ходами сообщений назад, убежищами, с запасной позицией в 500 шагах позади и групповым резервом в 800 шагов; общее протяжение группы – до 1 версты, расстояние между группами – 1–1,5 версты). Каждая групповая позиция окружена проволочной сетью, взятой из окопов под фланговый огонь. Таковы Варшавская, Троицкая, Радомская и Наревская предмостные позиции.

В первую половину 1915 г. на Северо-Западном фронте при создании оборонительных позиций прослеживалась склонность к сплошному линейному расположению, без резкого выделения более важных в тактическом отношении участков в узлы или группы, но в некоторых местах уже отчетливо проявляется идея эшелонирования обороны в глубину – путем создания вторых и даже третьих линий окопов, связанных с предшествующими боевыми линиями ходами сообщения.

На Юго-Западном фронте почти все позиции до середины февраля 1915 г. носили по-прежнему сплошной линейный характер. Позже стали возводить позиции смешанного характера – создавали узлы или группы с промежутками до версты, а этот промежуток заполняли несколько оттянутыми назад линиями окопов.

На Северо-Западном фронте командованию удалось все линейные войсковые позиции переделать в узловые.

В дальнейшем наряду с эшелонированными позициями возводятся и позиции прежнего «узлового» или «группового» типов. Таковы возведенные в 1915 г. позиции по р.р. Золотой Липе, Стрыпе, Збручу, притокам Буга и Днестра. С конца 1915 г. внедряется система укрепленных полос, следовавших одна за другой на определенном расстоянии и состоявших каждая из 3–4 линий окопов; впереди окопов имелось не менее 3-х полос проволочных заграждений (шириной 7—10 шагов каждая, с промежутками между полосами в 15–50 шагов). Окопы в изобилии были снабжены убежищами в виде «лисьих нор» и соединялись между собою и с тылом массой ходов сообщения, большинство из которых были приспособлены к обороне и позволяли, вместе с находящимися позади них окопами, брать атакующего в огневой мешок – это была впервые примененная т. н. «отсечная система». Кроме того, имелось большое количество фланкирующих построек, дававших возможность основывать оборону позиции на фланговом