Русское военное искусство Первой мировой - Алексей Владимирович Олейников

Закладывались и фугасы. Их отличие от камнемета заключалось в том, что если у камнемета ящик с порохом закладывался камнями, то у фугаса – засыпался землей.

Достаточно часто между проволочными заграждениями и засеками разбрасывались ежи. Ежи делались из 3-х кольев (длиной 107 см каждый) и связывались между собой проволокой так, что торчали по трем перпендикулярным направлениям.

Для того чтобы затруднить противнику борьбу с искусственными препятствиями, их старались максимально приспособить к местности, расставляя волнообразно или в шахматном порядке. Оптимальными позициями для их размещения считались низины, обратные скаты высот, складки местности. У проволочных заграждений обороняющийся размещал специальные команды и наблюдательные посты, оснащенные минометами, бомбометами и пулеметами.

Сооружались искусственные препятствия и перед тыловыми оборонительными рубежами.

Совершенно очевидно, что атака (штурм) позиционной обороны была очень трудным делом, имея шансы на успех лишь при условии, что более-менее серьезно разрушены искусственные препятствия.

Препятствия постепенно обессиливали наступающего – и его наступление выдыхалось. Как отмечал Н. Капустин: «Наступательная сила каждой пехотной части… ограничена. Нельзя рассчитывать, что ежели один полк разбился о встреченные препятствия, то два или три полка добьются желательного успеха… Значительность понесенных потерь как в рядовых бойцах, так и в командном составе, перемешивание боевых единиц, постепенно увеличивают дезорганизацию части, уменьшают ее порыв к наступлению; наконец, часть доходит до преграды, преодолеть, которую у нее не хватит сил, она выдохлась и не в состоянии продолжать наступление»[176].

Но все искусственные препятствия были серьезной преградой, если находились под прикрытием действительного огня обороняющегося, тщательно наблюдались и были хорошо замаскированы. Именно поэтому рекомендовалось создавать наиболее сильные искусственные препятствия на уязвимых и пассивных боевых участках, а перед активными боевыми участками оставлять проходы, заграждаемые разборными препятствиями (рогатки, ежи). Но активные участки должны находиться под особенно сильным огнем обороняющегося.

Узлы сопротивления прикрывались препятствиями с фронта и с флангов, а редуты – со всех сторон.

Разрушение препятствий издали – дело артиллерии (хотя часть этой работы брали на себя резчики проволоки, саперы, колья могли срезаться пулеметным огнем и пр.). Трудно приходилось наступающему, который располагал слабой артиллерией либо испытывал трудности с боеприпасами. Существовавший норматив предусматривал, что 1 легкое орудие пробивает метровый проход в проволочном заграждении. Но проволочные сети зачастую плохо поддавались воздействию снарядов даже самого крупного калибра. Поэтому, до атаки, наступающему приходилось высылать вперед особые команды для прокладки (или допрокладки) проходов в проволочных заграждениях. Но действия таких групп были возможны лишь после уничтожения пулеметов обороняющегося.

Отталкиваясь от количества пробитых в заграждениях проходов, формировались и штурмовые колонны атакующего.

Сила обороны в позиционных боевых действиях заключалась в развитии взаимосвязанной оборонительной системы на широкой площади – по фронту и в глубину. В этой связи первостепенное значение имели разведка свойств местности и грамотная организация взаимодействия между всеми элементами оборонительной позиции (в т. ч. со 2-й и 3-й линиями обороны). Каждый узел сопротивления, будучи эшелонирован в глубину, должен был позволить вести упорную оборону при условии полного окружения – огневая связь элементов обороны позволяла держаться максимально долго. Именно поэтому огневые точки и убежища старались размещать в шахматном порядке. Но, развивая укрепленные позиции в глубину, необходимо предоставить войскам возможно большее удобство для маневрирования.

В то же время сила обороны виделась и в наличии необходимого количества мощных убежищ, в которых рассредоточенные части и подразделения обороняющегося пережидали артиллерийскую подготовку противника, избегая серьезных потерь. При сооружении таких убежищ приоритет отдавался железобетонным конструкциям, но для создания закрытий использовались и рельсы, балки, рифленое железо и т. п. Главное преимущество железобетонной конструкции (помимо прочности) – в наличии комбинированной системы защиты. Так, если наступающий переходил к активным действиям в первые дни после заливки убежищ бетоном, то еще не просохший бетон не мог служить надежным закрытием – но защитой являлись железные части конструкции. К концу первого месяца после заливки бетон становился надежной защитой. Помимо убежищ особую мощь обороне придавали железобетонные пулеметные точки (колпаки), наблюдательные пункты, фланкирующие постройки. Совокупность таких убежищ, вкрапленных в систему обороны, зачастую являлась непреодолимым препятствием для атакующего. Только сосредоточенный огонь артиллерией крупных калибров по заранее выявленным целям мог нейтрализовать такие объекты.

Чем дольше находился обороняющийся на соответствующей позиции – тем мощнее становилась совершенствуемая им оборона – опорные пункты превращались в группы таких пунктов, огневые точки бетонировались и блиндировались, в промежутках между ними размещались дополнительные пулеметы, разворачивались подземные линии связи, наращивались искусственные препятствия.

Главное правило, применявшееся обороняющимся, заключалось в том, что работы по усовершенствованию оборонительной позиции прекращаться не должны – ведь нет пределов совершенству.

Ждать атаки, постоянно находясь на позиции – немыслимо. Именно поэтому в позиционной войне особенное значение имело охранение. Оно избавляло главные силы занимающих оборону войск от постоянного напряжения, а в случае атаки вовремя поднимало тревогу. Особое внимание уделялось ночному времени – охранение пользовалось такими средствами, как осветительные ракеты, прожектора и т. д. Прожектора (диаметр зеркала 45–90 см) были наиболее эффективным осветительным средством, освещая местность на 5–7 км.

Как в пехоте, так и в артиллерии предусматривались дежурные части, готовые по первому сигналу открыть заградительный огонь, который остановит атакующего и даст время остальным частям занять боевые позиции.

Для наблюдения за противником использовались привязные аэростаты – фактически наблюдательные вышки. Они поднимались на высоту 200—1000 м и позволяли видеть с помощью бинокля в ясную погоду на расстояние 10–12 км. Передвижение войск противника распознавалось на дальности до 8 км, укрепления и искусственные препятствия – 4–5 км, а детали инженерных сооружений – с 2–3 км. Зависящий от водорода аэростат мог вести наблюдение на протяжении 4 часов.

Типы укрепленных позиций. Наставление для борьбы за укрепленные полосы. Изд. 6., Ч. 1, 1917.

В итоге, как справедливо отмечало Указание Ставки, укрепленная полоса представляет собой труднопреодолимую силу при наличии 3 условий: величайшей бдительности, умении до последней минуты сохранить как можно больше людей способными к рукопашной схватке и при соответствии численности войск протяжению обороняемой ими позиции (при условии что на каждую пехотную дивизию приходится боевой участок от 5 до 10 верст).

Конечно, при организации обороны большое значение имели особенности занимающих оборону войск, а также фронта, на котором происходило противоборство. Так, при одинаковом подходе к организации и насыщению обороны, германская и австрийская практика существенно различались в одном. Как вспоминал участник Брусиловского прорыва комбат 409-го пехотного Новохоперского полка штабс-капитан (будущий маршал Советского Союза) А. М. Василевский: «…австрийские укрепления отличались от немецких той особенностью, что немцы вторую и третью линии обороны делали едва ли не сильнее первой, австрийцы сосредоточивали главные усилия именно на первой. Прорвешь ее – и покатился фронт вперед!»[177].

В русской армии в деле организации обороны большое значение имела