Пока не погаснет последний фонарь - Ангелина Шэн

будут переходить с одного квадрата на другой против часовой стрелки, тогда как человек внутри круга будет лишен возможности видеть что-либо вокруг. После того как стихотворение закончится, человек, которому угрожает о́ни, должен выбрать жертву. Того, кто займет его место внутри круга.

– Да! – радостно воскликнул участник в центре круга, а остальные тревожно переглянулись.

– Это нечестно! – выкрикнул молодой человек в растянутой майке и потрепанной кепке. – В чем смысл?

– Участник внутри круга всегда будет смотреть на северо-восток, а после того, как все остановятся, ровно за его спиной окажется один из вас, как сейчас участник на выделенном квадрате.

И правда – под ногами одного из нас квадрат цвета молодой зелени потемнел, приобретая оттенок нефрита.

– Нет… – прошептала женщина на этом квадрате. По ее лицу пробежала тень, но больше незнакомка никаким образом не выказала своего страха.

– Как ваше имя? – спросил все тот же бестелесный голос. – Вы можете назваться для этого кайдана как угодно, ведь это имя героя истории.

– Я… я… – запнулась женщина и прикусила губу. – Я Тиба.

– Участник в центре круга?

– Меня зовут Кимура! – с готовностью ответил мужчина.

Он явно расслабился, услышав, что должен был назвать чье-то имя вместо своего. Но меня подобная перспектива, мягко говоря, напрягала. Не то чтобы я не готова была так поступить… Но это все равно должно было оказаться тяжело. Однажды я уже спаслась ценой жизни других людей, ценой жизни моей единственной подруги.

Как же я надеялась, что подобного больше не повторится… Но в глубине души знала: повторится обязательно.

Я вспомнила вопрос о том, что мы готовы принести в жертву… Было сказано не только кого, но и что. Почему?..

И тот молодой человек в кепке был прав – что-то пока не сходилось. Но когда выделили женщину за спиной человека в центре… Мне все стало очевидно.

А оттого еще тревожнее.

– Для того чтобы Кимура-сама[121] мог выбраться из-под власти о́ни, а его место занял другой человек, Кимуре-сама необходимо назвать имя того, кто будет стоять за его спиной. В случае ошибки Кимура-сама будет убит о́ни.

Кровь отхлынула от лица Кимуры.

– Кагомэ[122], – донесся до меня спокойный голос Торы, и несколько человек согласно кивнули. Не я одна догадалась, в какую игру мы будем играть.

– Но я же не буду ничего видеть! – Из-за паники крик Кимуры сорвался на визг, а от былой расслабленности не осталось и следа.

– На решение участнику внутри круга будет выделено четыре минуты. В это время остальные участники могут подсказать, кто стоит за спиной жертвы о́ни, или же сбить ее с толку. То, как будет развиваться сюжет кайдана, зависит только от вас.

По спине пробежали мурашки. Мы могли обманывать. Нам предоставили право решать, от кого избавиться – от человека внутри круга или же от человека в круге. Более того, если ты стоишь за спиной жертвы о́ни, то должен стараться обмануть участника в центре круга сильнее всех, ведь от этого зависит твоя жизнь.

И твое спасение будет означать чужую смерть.

Я сжала кулаки, борясь с паникой, но быстро вернула холодность рассудка. Этот кайдан оказался одной из тех историй, в которой не могло быть счастливого конца для всех. В особняке с призраками такой шанс был, но в этой истории, как и в той, где погибла Минори, нас сделали врагами.

Я с тревогой посмотрела на Йоко, Ивасаки, Араи и Кадзуо. Не хотелось бы мне встать за их спинами… Или чтобы они оказались за моей.

– Сейчас каждый из вас назовет имя своего героя, и оно появится на табличках у вас на груди, чтобы вы могли подсказывать и обманывать. Начнем со следующего участника после Тиба-сама против часовой стрелки.

Таким образом все назвали свои фамилии, имена или прозвища, как, например, Тора и его напарники. Мужчина с симметричной прической назвался Атамой, и я поняла, что это его Кадзуо ранее назвал мозгом команды Торы. Второй представился как Одзи, и я вспомнила, что и это прозвище уже слышала от Кадзуо.

На груди каждого участника появлялась металлическая табличка с именем. На моей было выгравировано – 秋山[123].

– Кайдан пройдет в десять кругов, – продолжил холодный голос. – А теперь история берет свое начало.

Воцарилась тишина, но затем со всех сторон сразу раздались другие голоса – почти что хор. Мы словно стали свидетелями детской игры: все эти голоса, казалось, принадлежали детям. Однако я была уверена, что это не так. И потому это переплетение множества тонких голосов звучало жутко, вызывая дрожь.

Кагомэ, Кагомэ, птичка в клетке,

Когда, когда же ты выйдешь?

На исходе рассвета

Цапля и черепаха поскользнулись.

Кто стоит у тебя за спиной?[124] -

нараспев произносили голоса.

На втором слове люди словно очнулись и начали переступать с одного квадрата на другой, пытаясь не столкнуться друг с другом. Те, кто были близки к опасной пластине за спиной жертвы о́ни, жестами поторапливали тех, кто был перед ними, а те, кто приближался к этому квадрату, замедлялись, а потом, напротив, шагали быстрее. Но никто не рисковал задерживаться на месте.

– Я ничего не вижу! – испуганно крикнул Кимура в центре круга, а потом перешел на тоскливое бормотание: – Я ослеп, я ничего не вижу…

Я шагала аккуратно, чтобы не оступиться. Мне не хотелось покинуть безопасный, до поры до времени, круг. Переступая с пластины на пластину, я шепотом повторяла за голосами:

Кагомэ, Кагомэ, птичка в клетке,

Когда, когда же ты выйдешь?

На исходе рассвета

Цапля и черепаха поскользнулись.

Кто стоит у тебя за спиной?

На последних словах раздался звук, похожий на удар в гонг, и люди замерли на своих местах. От опасного квадрата меня отделяло пять пластин, но еще в начале игры я примерно подсчитала, что опасность мне не грозила. По крайней мере, в этом раунде.

За спиной Кимуры замерла женщина по фамилии Ватанабэ и испуганно прижала ладони ко рту. Возможно, она боялась как-то выдать себя. По правую руку от нее стоял Атама и внимательно, но бесстрастно разглядывал весь круг. По его лицу сложно было что-то прочесть, но мне казалось, он над чем-то размышлял.

– Четыре минуты пошли, – со смешками произнесли детские голоса.

Головная боль усилилась, из висков перейдя в затылок. От нервозности я уже почти не ощущала жары – меня начало знобить, хотя внешне я этого не показывала.

Пока все