Похититель невест - Сьюзен Поль

— Всемогущий Боже! — воскликнул изумленный Эрик, резко направляя своего коня в сторону. Ему лишь чудом удалось увернуться — иначе покрытая кровавой пеной лошадь леди Эвелины неминуемо столкнулась бы с ним. Конь Эрика негодующе заржал, шарахнувшись прямо в колючий кустарник у самого края дороги.

Сенету и Джону, ехавшим следом, также пришлось пропустить леди Эвелину, но не успели они опомниться, как из-за поворота показались еще три всадника, они во весь опор мчались следом за леди Эвелиной.

— Да что же это такое?! — возмущенно пробормотал Джон, вонзая шпоры в бока своего несчастного коня и прижимаясь к деревьям, чтобы уступить всадникам дорогу. — Они там что, все с ума посходили?

— Сэр Джастин! — крикнул Сенет, перекрывая шум скачки. — Кейн!

— Сэр Кристиан! — присоединился Эрик, когда друг их наставника молнией пролетел мимо, пригнувшись к шее своего коня и даже не повернув головы в сторону парней.

Только Кейн на мгновение придержал поводья и что-то неразборчиво прокричал — Сенету послышалось, что он назвал имя Оделин.

— И что теперь? — поинтересовался Эрик, когда молодые люди вновь направили своих коней на дорогу.

Сенет взмахнул рукой в направлении четырех исчезнувших всадников.

— Поехали следом.

Согласно кивнув друг другу, они развернули коней и двинулись туда, откуда только что приехали, нещадно пришпоривая лошадей и торопясь принять участие в погоне.

Вскоре молодые люди добрались до кромки густого леса, где всадники спешились — очевидно, леди Эвелине не удалось ускакать далеко, и она, сообразив, что преследователи вот-вот нагонят ее, бросила лошадь и попыталась скрыться среди деревьев. Сенет и его друзья тоже спешились и двинулись на голоса, доносившиеся с края обрыва. Под обрывом, глубоко внизу, простиралась долина. Наконец они добрались до опушки леса, где деревья уступали место каменистому склону холма. Леди Эвелина стояла на краю обрыва лицом к сэру Кристиану, сжимая в руке окровавленный нож. Грудь ее судорожно вздымалась и опадала, а распустившиеся длинные волосы и плащ развевались на ветру, порывами налетавшем снизу, из широкой долины.

— Взгляни, наконец, правде в глаза, женщина, — увещевал ее сэр Кристиан, с трудом переводя дыхание. — Тебе не спуститься вниз, а иного пути сбежать нет. Брось нож и сдавайся, я обещаю передать тебя регентам короля и дать шанс умереть достойной смертью.

— Достойной? — переспросила она, презрительно расхохотавшись. — Да мое имя будут проклинать по всей Англии, если станет известно все, что я совершила. Уж лучше мне погибнуть сейчас и сохранить свой титул, чем стать предметом всеобщего поношения.

Она потеряла рассудок, решил Сенет. Она рехнулась, думал он, видя, каким сумасшедшим огнем горят ее глаза, какое неестественное напряжение выдает ее поза.

— По крайней мере, постарайся искупить хотя бы часть твоих преступлений, — убеждал ее сэр Кристиан, — тогда ты сможешь предстать перед Господом, имея меньше черных деяний на совести. Скажи нам, где леди Изабель и что с ней сталось.

Улыбаясь, леди Эвелина помотала головой.

— О нет, милорд, ни за что. Этого вы от меня не дождетесь. Изабель никогда не найдут, и она будет вечно нести свой заслуженный крест. К тому времени, когда моему отцу и его людям наскучит забавляться с ней, от моей кузины уже ничего не останется! Ну, милорд, а что вы скажете на это, благородный сэр Джастин, наш образец рыцарской добродетели? — с издевкой поинтересовалась она. — Неужели вы пожелаете вернуть себе свою бесценную женушку после того, как она послужит подстилкой сотне воинов моего отца?

— Эвелина… — заговорил Джастин, но, шагнув, было к ней, замер, потому что она, отступив, еще ближе подвинулась к самому краю обрыва.

— Глупец! — воскликнула она, балансируя на краю пропасти. — Твоей женой могла бы стать я! Я — прекраснейшая из женщин во всей Англии! Все, кто знал меня, кто восхищался моей красотой, называли меня бесценным сокровищем! Каждый, кто увидел бы меня рядом с тобой, позавидовал бы твоему счастью, удаче самого удачливого среди мужчин! О да, я могла подарить тебе такое счастье, но ты предпочел, отвергнув меня, взять в жены эту безобразную крысу, Изабель Гайяр! — Она с ненавистью произнесла имя двоюродной сестры. — Я рада, что она навсегда потеряна для тебя, ведь по ее вине, и я все потеряла!

— Мне все равно, — отвечал ей Джастин, — будет ли это сто человек, или тысяча, или их наберется целая тьма, — мне все равно, даже если ваш отец сделает Изабель жертвой своих низменных поступков. Я — единственный мужчина, которому навсегда принадлежит сердце Изабель, и для меня она никогда не будет потеряна. Скажите мне, где находится Изабель, Эвелина.

— Нет. Я унесу эту тайну с собой! И смерть станет мне милее.

— Не надо ее ни о чем расспрашивать, — заговорил Сенет, и сам удивился, до чего решительно, совсем по-мужски прозвучал его голос. Он и не заметил, как повзрослел. — Нам известно, куда сэр Майлз увез мою сестру. Джон без труда сможет довести нас до места.

Улыбка медленно сползла с лица Эвелины, и дрожь ненависти охватила ее хрупкое тело. Неожиданно она стала похожа на маленькую девочку, которую обидели и которая вот-вот расплачется.

— Это несправедливо, — пробормотала она, опуская руку, в которой держала нож. — Это я должна была стать женой Болдвина, но вы всё подстроили против меня. И я рада, что мне удалось хоть немного отомстить. И ребенок, и Оделин… — Разжав окровавленные пальцы, она бросила нож на землю перед собой и потупилась, печально покачивая головой. — Мне жаль лишь, что я не прикончила Изабель, ведь у меня была отличная возможность сделать это. Она не заслуживает жизни, а уж тем более — счастья, когда для меня все навеки потеряно. Это так несправедливо… — тихо повторила она и, закрыв лицо руками, сделала шаг в пустоту.

Сенет уставился на то место, где всего мгновение назад стояла Эвелина. Он испытывал дурноту от только что разыгравшейся на его глазах сцены, не в силах шевельнуться от ужасной догадки, молнией пронзившей его душу.

— Оделин… — проговорил он, не отводя глаз от окровавленного ножа. — Что она сказала?

Все, казалось, окаменели, но сэр Джастин первым нашел в себе силы и повернулся к Сенету со словами:

— Она была жива, когда мы выехали из Тальвара вслед за леди Эвелиной, но я не знаю, долго ли…

Сенет рванулся и опрометью помчался к дороге, где отряд оставил коней. Сэр Джастин кинулся следом, крича что-то на бегу, но Сенет летел стрелой, думая сейчас лишь об Оделин. Она жива, жива, твердил он себе, не обращая внимания на боль, раздиравшую его грудь. Ему отчаянно не хватало воздуха, он задыхался, но продолжал бежать, словно за ним гнался сам сатана. Оделин жива! Она не умрет. Этого просто не может случиться.