Сто тысяч лет большой надежды - Ирина Анатольевна Кошман

Но есть постоянные вещи, для которых он есть то, что он есть на самом деле. Он всего лишь маленькая часть одной огромной жизни.

Маленький Дзэн. Но человек чувствует свою слабость и оттого верит в высшие силы?

Профессор Оук. И это вовсе не плохо. Но вот, ЭмДзэ, человек. Он условно, для галочки верит в бога, причисляя себя, например, к христианству. Люди совершают обряды, относящиеся к определённой религии, например, крестят детей, венчаются, отмечают Пасху и Рождество. Но при этом они не знают ни одной молитвы. Они не посещают церковь, не исповедуются. Каждый день они нарушают заповеди – один из самых важных пунктов в их религии (для чего, собственно, и существует вся религия), а иногда даже совершают смертные грехи. Но при этом они всё равно смиренно крестят детей, венчаются, отмечают Пасху и Рождество. Осталась только форма, как скорлупа от страусиного яйца: гладкая и молочно-белая, а внутри огромная брешь, пустота, глухое пространство. Бессмысленное и удушающее. Люди исполняют обряды религии, вере которой они не следуют. Зачем? Чтобы наделить свою жизнь смыслом? Собрать крохи традиций, которым следовали предки, чтобы как-то удержать в руках определение «цивилизованного общества»? Запомни, Маленький Дзэн, люди не смогут наделить свою жизнь смыслом, потому что она лишена его априори. Лишена она взрослыми, которые воспитывают детей. А потом и их дети будут лишать смысла свою жизнь.

Вот, ЭмДзэ, люди. Среди них по многим пунктам есть большинство, а есть меньшинство. Друг мой, человеческая психика устроена так, что обычно большинство постепенно воспринимается людьми как норма. Ну, как тебе объяснить? Вот, например, 80 % населения планеты любит шоколадные конфеты. Но ведь оттого, что их любит и потребляет большинство, они не становятся полезными, не так ли? Но люди, взрослые люди с высоким уровнем интеллекта этого не понимают. Им невдомёк, что ежели что-то делает большинство, то это что-то не становится автоматически нормальным только потому, что это что-то делает большинство. Маленькие взрослые люди…

Однажды в аэропорту Кеннеди, США, проходил опрос на тему: «Что для вас самое отвратительное в жизни?» Люди давали самые разные, но ожидаемые ответы. Кто-то ненавидел войну, кто-то болезни, кто-то голод. Случайно в это время в аэропорту оказался буддийский монах. Журналист подошёл к нему с тем же вопросом. А монах ответил ему вопросом на вопрос:

– Кто вы?

– Я тележурналист.

– Это ваша профессия, а кто вы?

– Я американец.

– Это ваша национальность, но кто вы?

– Человек!

– Это биологический вид, но кто есть вы?

Журналист был смущён, потому что не знал, что ему ответить.

– Самое отвратительное в жизни – не знать, кто ты есть, – ответил монах.

Глава 22. Прощай, Маленький Дзэн

«Узнал, что жители целой планеты могут жить в мире. Как вам известно, я – с той планеты, где с незапамятных времён идёт бессмысленная бойня. Я сам видел тела школьниц, сожженных заживо в водонапорной башне моими же соотечественниками, которые в то время гордились своей борьбой с воплощением зла. И это была чистая правда».

Курт Воннегут, «Бойня № 5, или Крестовый поход детей»

Профессор Оук и Маленький Дзэн сидели на подоконнике, свесив ноги в сторону открывавшегося мира. Всё-таки Маленький Дзэн ворвался в жизнь госпожи Оук весенним тёплым вечером. Теперь уже светало. Профессор Оук молчала, а Маленький Дзэн смотрел на неё с жалостью. Но она не видела этого, потому что она не могла увидеть Маленького Дзэна.

– Вот видишь, Маленький Дзэн, – произнесла профессор Оук. – Твои Оламоэми – это больше не Оламоэми. Больше не «Большая Надежда». Это просто люди. Посмотри на них, – профессор Оук указала пальцем вниз. – Какие они маленькие, несчастные, забитые, забытые, одинокие, безрассудные…

Маленький Дзэн, обняв одним своим перепончатым крылом госпожу Оук, поглядел ещё раз на людей, которые больше не были «Большой Надеждой». В предрассветный час их было ещё очень мало, потому что, как и в незапамятные времена, люди вели дневной образ жизни. Но и до этого он уже насмотрелся на людей. Он ещё раз поглядел на профессора Оук. Та закрыла глаза и просто дышала.

– Я поняла, для чего ты пришёл, Маленький Дзэн. Чтобы я всё это осознала. Потому что до тебя я не задумывалась об этом. Может ли быть так, Маленький Дзэн, – начала профессор, – что если твой народ вернётся на Землю и рассядется на плечи людям, к нам вернётся наша природа, наше здравомыслие?.. Наша душа… Свет внутри нас, ребёнок, которого мы все убиваем друг в друге. Тот самый Маленький Дзэн, которого однажды убил один из нас, и все Маленькие Дзэны покинули людей. Может ли быть такое?

– Я не знаю, – ответил Маленький Дзэн. – Я всего лишь посредник между двумя мирами.

– Но тебе же открыты тайны мироздания, ты же умеешь летать. Ты умеешь видеть. Ты зряч, в отличие от всех нас.

– Оламоэми больше не «Большая Надежда». Если мы усядемся им на плечи, кто знает, не пойдут ли люди на нас войною? Не станут ли нас истреблять? Не поместят ли нас в клетки и не начнут ли ставить над нами опыты? Кто знает?

Профессор Оук опустила голову ещё ниже и зажмурилась. Она понимала, что Маленький Дзэн говорит правду.

– Маленький Дзэн, – произнесла она. – Ты наверняка крошка, раз можешь сидеть на плече человека, но ты один стоишь тысяч, миллионов, миллиардов человеческих существ. Взойдёт солнце, и ты улетишь к своему несчастному народу, который так и не нашёл себе пристанища. И ты расскажешь ему об ужасах Земли, о её смерти. А лучше скажи, что Оламоэми больше нет. Ведь в какой-то степени это будет правда.

Маленький Дзэн ещё раз посмотрел на профессора Оук. Сейчас она была такой же, как тогда, когда он прилетел к ней. Она была грустной и опустошённой. И он ощущал в этот момент боль всей планеты, отчаяние, страх и горе. И тогда он произнёс:

– Я не вернусь к своему народу.

Профессор Оук в недоумении открыла глаза и спросила громко:

– Почему? Ведь ты нужен им!

– Я нужен здесь, – произнёс Маленький Дзэн.

– Но ты один ничего не сможешь изменить! – запротестовала госпожа Оук.

Солнце встало. И тогда Маленький Дзэн, зашуршав своими крыльями, поднялся в воздух. Профессор Оук увидела сияние, похожее на свет яркой звезды. Но она могла смотреть на это сияние, не боясь ослепнуть. И в этом сиянии она рассмотрела существо. Оно было странное и непохожее на всё, что знала профессор. Это было существо, покрытое мехом, с большими ушами и кошачьей мордой.