Вамфири - Брайан Ламли

«Драгошани всего лишь зарвавшийся нахал, который на самом деле ничего не знает. Мне удалось одурачить его, тебе тоже — что ж, тем лучше, что ты помог ему уничтожить самого себя. Да любой ребенок мог бы обвести Драгошани вокруг пальца. Не обращай на него внимания».

«Вот еще! — закричал Драгошани. — Это я-то дурак? Послушай меня, Гарри Киф, и я расскажу тебе подробно, каким образом этот хитрый старый дьявол воспользуется тем, что он сотворил. Сначала...»

«Заткнись!» — вне себя от ярости взревел Тибор.

«Ну уж нет! — вскричал в ответ Драгошани. — Ты виноват в том, что я нахожусь сейчас здесь, из-за тебя я превратился в призрака, в ничто! И ты думаешь, что я буду лежать спокойно, в то время как ты собираешься вновь встать на ноги? Слушай, Гарри! Когда этот юнец...»

Больше Тибор не позволил сказать ему ни слова. Возник ужасный скандал на мысленном уровне — телепатический взрыв такой силы, что Гарри не мог разобрать ни слова. Причем удар исходил не только от Тибора, но и от Макса Вату. Естественно, что монгол встал на сторону Тибора и вместе с ним обрушился на своего убийцу.

— Я ничего не слышу! — Гарри попытался прорваться через весь этот шум к Драгошани. — Совершенно ничего!

Телепатическая какофония продолжалась, остановить ее было невозможно, она становилась все громче и громче. При жизни Макс Вату способен был сконцентрировать всю свою ненависть в одном лишь взгляде. Этот дар не покинул его и после смерти. Если уж на то пошло, шумел он даже громче, чем Тибор. А поскольку физически их невозможно было заставить замолчать, они могли продолжать ссориться до бесконечности. Они в буквальном смысле переорали Драгошани.

Гарри попытался перекричать всех троих:

— Если я сейчас уйду, то, будьте уверены, не вернусь сюда больше никогда!

Однако он понял, что в данный момент его угрозы бесполезны. Тибор кричал, защищая свою жизнь, ту жизнь, которой он лишился пятьсот лет назад, в тот самый день, когда был похоронен на этом месте. Даже если другие двое замолчат, он не перестанет бесноваться.

Положение безвыходное. И в любом случае уже слишком поздно.

Гарри ощутил первые признаки притяжения той силы, которой он не мог противостоять, — она притягивала его к себе, направляла, подобно тому, как направление на север притягивает стрелку компаса. Гарри-младший зашевелился и готов был проснуться — наступало время кормления. В течение ближайшего часа или около того Гарри-отец должен будет слиться с личностью Гарри-сына.

Тяга усиливалась, увлекала за собой Гарри. Он отыскал нужную дверь в пространство Мебиуса и устремился к ней.

В тот самый миг, когда он уже готов был переступить порог этой двери и войти в бесконечность Мебиуса, кто-то зашевелился в земле, в том месте, где находились развалины гробницы Тибора. Возможно, кого-то потревожил телепатический гвалт, может быть, он почувствовал, что здесь происходят какие-то события. Так или иначе этот кто-то пошевелился, и Гарри успел его увидеть.

Огромные каменные плиты разлетелись в стороны, корни деревьев с треском разломились, и под ними зашевелилось нечто невероятных размеров. Фонтан черной земли брызнул вверх, и из-под нее показалось огромное, толстое, как бочонок, щупальце. Псевдопод рванулся вверх и вытянулся едва не вровень с вершинами стоявших вокруг высоких деревьев. Какое-то время он раскачивался, задевая густые кроны, а затем спрятался обратно.

Гарри все это видел. В следующую секунду он шагнул за порог и очутился в бесконечности Мебиуса. Несмотря на то, что он был всего лишь бестелесным разумом, он содрогнулся и быстро понесся сквозь гипотетическое пространство к своему младенцу-сыну.

«Вот еще один повод выяснить все до конца», — было его главной мыслью в этот момент.

Бухарест, воскресенье, 10 часов утра.

Советское представительство по культурным и научным связям располагалось в удобной близости от Русского университета — в приспособленном для этой цели музейном здании со множеством куполов. Сонно зевавший служащий в униформе распахнул кованые железные ворота, и черный «Фольксваген-вариант» на большой скорости выехал на тихую улицу и направился в сторону шоссе, ведущего в Питешти.

За рулем сидел Сергей Гульхаров, рядом с ним на переднем сиденье расположился Феликс Кракович, а на заднем — Алек Кайл, Карл Квинт и худая средних лет румынка с ястребиным лицом и в очках. Это была Ирма Добрешти, занимавшая высокий пост в Министерстве земель и собственности, — верный и преданный друг России.

Добрешти говорила по-английски, поэтому Кайл и Квинт вынуждены были в беседах между собой соблюдать особую осторожность. Дело было не в том, что они опасались проговориться по поводу того дела, которое им предстояло, — она и так увидит вполне достаточно. Просто они могли забыться и сказать что-нибудь лишнее в адрес самой женщины. Они не относились к числу грубых и невоспитанных мужчин, но Ирма Добрешти была совершенно особенной женщиной.

Черные волосы ее были собраны в пучок, одежда на ней походила на некую униформу: темно-серого цвета туфли, юбка, блузка, пиджак — и при этом полное отсутствие косметики и украшений, грубые, мужеподобные черты лица. Когда природа одаривала представительниц прекрасного пола женственностью и очарованием, она, похоже, напрочь забыла о существовании Ирмы Добрешти. Улыбка ее, открывавшая желтые зубы, могла включаться и выключаться подобно тусклой лампочке. Говорила она очень мало, но всегда коротко, резко и строго по делу, при этом голос звучал низко, как у мужчины.

— Не будь я такой стройной, — начала она, безуспешно пытаясь завести непринужденный разговор, — столь долгое путешествие могло стать весьма утомительным. — На заднем сиденье машины она занимала крайнее место слева, Квинт расположился посередине, а Кайл рядом с ним.

Англичане переглянулись. Квинт сумел выдавить из себя натужную улыбку.

— Э-э-э... вы правы, — ответил он. — Стройность вашей фигуры в этих обстоятельствах очень кстати.

— Прекрасно, — коротко кивнула она головой. Машина на большой скорости выехала за пределы города и помчалась по шоссе...

Предыдущую ночь Кайл и Квинт провели в одном из отелей в центре города, в то время как Кракович вынужден был связываться с нужными людьми и заканчивать необходимые приготовления. Утром, совершенно измотанный, с ввалившимися глазами, он встретился с англичанами за завтраком. Заехавший за ними Гульхаров отвез всех в представительство по культурным и научным связям, где Добрешти к тому времени получила последние инструкции от советского связного. С Краковичем она успела встретиться еще накануне вечером. И вот теперь все они направлялись в одну из румынских провинций, дорога в которую Краковичу была хорошо известна.