Благословенный - Виктор Коллингвуд

кавалер возчику, — сворачивай тут, дальше ничего примечательного нет, дома и дома! Да сворачивай, куда ты заехал!

Вдруг мы оказались на неширокой площади. До моего слуха донеслись надрывные, истеричные крики, крепкая ругань, и какие-то странные то ли удары, то ли щелчки.

Обернувшись, я увидел посреди этой пощади грубо сколоченный, дощатый помост, и обступивших его людей. На помосте этом стоял человек, до пояса раздетый, несмотря на мороз; тут же, рядом, стоял здоровый мужик в красном кафтане. Вот он взмахнул рукой, и размашисто хлестнул полуголого здоровенным бичом! Тут только я заметил что первый, раздетый по пояс человек был привязан к столбу. Кнут звонко щелкнул по спине наказуемого, да так, что тот хрипло, надсадно взвыл.

— Да поехали уже отсюда, дурак! — рассердился Александр Яковлевич, и кучер взмахнул поводьями. Я понял, что мы случайно увидели торговую казнь.

Свернул налево, мы резво пошли берегом Фонтанки, вздымая за санями снежную пыль.

— А это — Летний дворец! — сообщил Протасов, указывая на массивное двухэтажное здание перед нами, с почти плоской крышей, украшенной многочисленными статуями и балюстрадой. Судя по мощному слою снега на изящных полукруглых лестницах, в Летнем дворце никто не жил. Даже под снегом видно было, что здание это уже сильно обветшало.

Когда мы проехали мимо еще одного моста через Фонтанку, я увидел справа по ходу движения, на другом её берегу, большие складские здания.

— Соляной городок, — пояснил Александр Яковлевич. — Тут магазины для разных припасов, городу потребных, главным образом, соль и вино. Раньше были тут Партикулярные верфи, для постройки судов гражданских, но лет пятнадцать назад перенесли их на Выборгскую сторону, вон туда, за Гошпиталь!

Действительно, мы выехали на лёд Невы, и там, на другом берегу, виднелись мачты строящихся небольших судов. Тут мы пошли шагом — лошади надо было отдохнуть. Сани с Костей и Остен-Сакеном поравнялись с нами, и шли с нами вровень по заметённому снегом льду Невы.

— А вот тот высокий дом — Морской и Сухопутный гошпиталь. А по левую руку от нас — Марсово поле, — продолжал рассказать Протасов.

— Да, тут парады проходят! — вскричал довольный Константин. Похоже, парады братцу нравились.

— А это — указал Протасов на двухэтажный дом с острой крышей — летний дворец Петра Великого!

Здание это явно на дворец не тянуло — обычный особняк, хоть и большой. «Великий», отличие от потомков, на дворцах своих явно экономил.

Нева поразила меня обилием на ней людей и вмерзших в лёд судов, то тут то там возвышавших к небу свои мачты. Обыватели набирали в Неве воду, заезжая прямо на лед большими, разнообразного вида, конными бочками; добывали лёд для ледников, запасая его на всё лето; или же попросту ловили в лунках рыбу. Особенно поразила меня устроенная посреди реки плавучая прачечная, из которой мощными клубами валил пар. Женщины-прачки, постирав одежду, собирали её в большие корзины и отравлялись прямо к прорубям, полоскать её в совершенно ледяной невской воде. Сами прачки, при этом, одеты были довольно легко.

— Что же они делают? — спросил я. — Ведь так легко простудиться!

На что Протасов ответил мне весьма легкомысленно:

— Это дело привычки, Ваше высочество, если есть навык в своём деле, то любая работа кажется легка!

Мы тем временем возвращались обратно к Зимнему дворцу, но с другой его стороны. Впереди открылась Петропавловская крепость, длинный шпиль которой мы видели почти всю поездку.

Тут только я заметил, что гранитная набережная существует только со стороны Зимнего дворца, а противоположный берег Невы находится в своём первозданном, заснежено-покатом виде, и городские ребятишки катаются там на санках. Здание Биржи на берегу стояло в лесах. Вообще, и Васильевский, и Каменный острова, видно, были застроены ещё слабо, только вдоль берега Невы возвышались приличные каменные дома; далее вглубь теснились деревянные хибары, либо же не было почти что ничего.

Глава 3

Наконец мы возвратились к Зимнему дворцу. Со стороны Невы он почти весь был уставлен лесами — судя по всему, продолжались ещё какие-то фасадные работы. Чуть в стороне, за Адмиралтейством, Неву пересекал наплавной мост: низкий деревянный помост лежал на совершенно одинаковых шхунах, поставленных на якоря по течению реки.

— А что, мост не убирают на зиму? Разве ледоход его не повреждает? — спросил я Протасова.

— Бывает, что и повреждает; но, Ваше высочество, неудобства от разборки и сборки моста настолько значительны, что на это не смотрят. Весною, как идет ледоход, на носы плашкоутов ставят солдат, и они баграми отталкивают льдины, не позволяя создаваться ледяному затору. Вы, верно, запамятовали: мы в прошлом годе с вами смотрели, как это делается, вы еще с Его Высочеством великим князем Константином Павловичем изволили изумляться отваге и силе солдат! А вообще, плашкоуты эти имеют усиленный корпус, способный сопротивляться давлению льда — ответил Александр Яковлевич. — Ну, давайте, Ваше высочество, мы приехали, выходим!

Кучер остановил нас прямо на льду Невы, возле лестницы. Мы вылезли из саней и по скользким каменным ступеням поднялись на набережную, прямо к Зимнему дворцу.

Вечером Протасов зашёл ко мне с разговором.

— Ваше Высочество, я переговорил с Николаем Ивановичем, и он согласился со мною в том отношении, что как и я не мог не заметить разительных перемен, случившихся после вашей болезни. Вы сильно повредились в памяти — забыли и языки, и многия простые вещи. Сие несчастливые обстоятельства могут огорчить государыню и немало вам повредить. Граф Салтыков решил до поры не упоминать о сем в донесениях государыне императрице;однакож питает надежды, что всё исправится к ея приезду. Прошу, Ваше Высочество, в это время усиленно повторить французскую и немецкую грамматику, дабы понапрасну не огорчать августейшую вашу бабку и мою государыню!

— Хорошо, давайте повторять! Думаю, будет полезно, если мы