Дело диких апостолов - Андрей Воробьев

— А если пренебрегать такими элементарными вещами, — Кристина говорила с набитым ртом («Яйца дикого мужчины» уже принесли), — то в один прекрасный день жди сюрприза. Так как у тебя получилось.

После этого, в течение пятнадцати минут, Кристина рассказывала о том, чем и с кем занимается ее супруг, пока она, Лена, занимается своей фирмой «Капитель». При этом чавкала, хихикала, мол, никаких подробностей, всякой новости свое время. «Впрочем, неужели ты сама ничего не знаешь? Мой однажды тоже подзалетел, ну я сразу решила, как с ним буду. Никаких банальных скалок, никаких когтей в глаза. Только психологические пытки. Расспрашивала его долго, обстоятельно. Как у вас начиналось, кто кого раздевал, сколько длился каждый пистон. Тебе тоже советую, расспроси его как следует»…

Лена медленно отхлебывала коньяк, думая лишь об одном: откуда она узнала? Город, и вправду, маленький. Узнать бы с кем тусуется наша Кристя, откуда черпает информацию? Потом поняла: специально отгоняет от себя злость. Не о том говорит подружка, не о том.

Кристина между тем продолжала. Похоже, она вошла в роль мудрой наставницы зеленой молодежи.

— Можно и еще проще. Без кухонной плиты и фартука. Находишь заранее подходящую клинику, хорошего врача. Ну, конечно, так, чтобы долго не разлеживаться в палате, после скальпеля. Потом видит тебя муженек и говорит: не знал, какая ты красавица. А ты ему в ответ: миленок, ты на меня до этого смотрел мутными глазами. Ха-ха-ха!

Лена не выдержала и выдала короткую, но очень агрессивную тираду. Мол, путь к сердцу мужчины лежит не через желудок, а через его член. Или через свои принадлежности.

— Что же касается хорошей клиники, то я, извини, пластические операции делать не собираюсь, пусть этим старухи занимаются. И ты зря сделала. Знаешь, за что мужики нас не любят? За б…во, ревность и сплетни. Ни тем, ни этим заниматься не хочу. И тебе не советую.

Кристина на минуту стушевалась, а потом нагло ответила, что хотела поговорить о том, за что мужики нас любят. У нее с этим все в порядке, а у подруги, похоже, проблема. Лена сорвалась, назвала Кристю стервой. Выхватила из кармана бумажку в тысячу рублей, кинула на стол и удалилась из клуба, оставив подругу доедать «яйца» и допивать коктейль в гордом одиночестве.

И сейчас, когда вчерашняя ссора вспомнилась в самый неподходящий момент, Лена, совершенно внезапно для себя задумалась о том, что ей вчера даже не пришло в голову. С какой стати она решила, что Кристина была пьяна? Нет, ее глаза были трезвыми и злыми. Могло показаться, будто она осознанно мстит.

Оставалась самая малость: понять за что?

Глава 2. Тринадцатый апостол

Иван Гущин, бывший сотрудник уголовного розыска, нынче зарабатывающий деньги в частном сыскном агентстве, проводил Леночку Азартову до дома безо всяких приключений. Разговорить ее, правда, не удалось. Всю дорогу Лена сидела насупившись и вместо ответа на очередной вопрос настырного сыщика попросила, чтобы он, по возможности, помолчал. Ивану ничего не оставалось делать, как подчиниться. Впрочем, когда неразговорчивая особа попыталась распрощаться с ним у парадной, Гущин проявил настойчивость и, как ему было велено, проводил женщину до дверей квартиры. Он бы попытался проникнуть под каким-нибудь предлогом и дальше, чтобы хоть мельком посмотреть внутреннее убранство, вид из окон на всевозможные чердаки, которые мог бы при желании облюбовать киллер, но из этой затеи ничего не вышло. Едва Лена открыла дверь, как на пороге показался вышедший из квартиры муж. Он явно успел «принять на грудь» и теперь, увидев жену с незнакомым парнем, пылал справедливым гневом.

Из довольно короткой, но несвязной речи обиженного супруга в литературном переводе выходило, что его жена — нехорошая женщина. Ей, дескать, было прекрасно известно, что в это время дома никого быть не должно: муж, Гоша, еще с утра говорил, что собирается с друзьями в сауну. Именно поэтому неверная супруга и привела в дом своего любовника.

Возмущенная Лена пыталась урезонить скандального супруга, заметив, что пока тот пьянствует невесть где, именно она пытается зарабатывать деньги и не с помощью гипотетических любовников, а заключая выгодные контракты для фирмы. Но Гошу было не так-то просто остановить. Он тут же снова раскричался, а потом заявил, что не желает мешать неверной жене проводить время как ей вздумается, живо подхватил стоящий в прихожей «дипломат» и срочно уехал на неделю в командировку.

Гущин недоуменно смотрел вслед опрометью выскочившему из квартиры человеку, когда его окликнула Лена.

— Не обращайте внимания, просто Гоша устал. Все будет хорошо. До свидания. Передайте вашему начальству, что мы добрались нормально.

Последнее, что ему удалось услышать, стоя у спешно захлопнувшейся перед носом двери, судорожные рыдания, донесшиеся из прихожей и затихшие где-то в глубине квартиры. Простояв еще несколько минут на площадке, сыщик пробежался по лестнице до чердака, убедился, что там дверь надежно заперта на новенький замок, появившийся здесь, очевидно, благодаря ожидаемым чеченским террористам. Затем Гущин отзвонился в свое агентство, сообщил, что клиентка дома, откуда, по всей вероятности никуда уходить не собирается и, получив соответствующее указание, отправился в обратный путь.

А Лена осталась одна плакать в пустой квартире. День был безвозвратно испорчен. Сначала — происшествие на дороге, потом — этот дурацкий гошкин демарш. Муж, наверняка считавший себя большим хитрецом, не догадывался, что и земля — шарик крошечный, и Питер — город маленький. А потому истории о любовнице, которую некоторое время назад завел Гоша, с помощью «заботливых» подруг уже неоднократно достигали лениных ушей. Вот и Кристина намедни возьми, да ляпни, мол, жди: не сегодня — завтра твой благоверный укатывает со своей Леленькой в Эмираты. Лена тогда не поверила, наговорила подруге гадостей, но, видимо, зря: «концерт», устроенный Гошей на лестнице, подтверждал самые худшие опасения. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: демонстративный уход мужа из дома не был спонтанным. Заранее собранный портфель, вместо любимого халата — верхняя одежда, в которой дражайший супруг разгуливал дома, нетерпеливо ожидая возвращения жены. «Интересно, а что бы он придумал, — размышляла Лена, — если б я пришла одна? Заявил, что невесть где шлялась весь день? Что не додумалась накормить его обедом? Что с утра не вымыла чашку, из которой пила кофе»?

Понемногу женщина успокоилась и теперь, лишь иногда всхлипывала, рассматривая в зеркало свои припухшие глаза, потеки туши на щеках и покрасневший носик. «Все. Кончено. Завтра же подам на развод, — решила Лена, включив воду в ванной, — лучше жить одной, чем так». Теплый душ помог расслабиться, боль обиды понемногу отступала и, нежась под ласковыми струями воды, Лена вдруг решила, что ей необходимо уйти из дома. «Да-да, — думала она, — прямо сейчас. Куда-нибудь в казино, в диско-бар, в ресторан, наконец, пусть с этим занудой — юристом или его коллегами-ментами, или одной… Только бы не оставаться в этой пустой, вдруг ставшей ненавистной, квартире». Лена спешно вылезла из ванной, а вскоре, переодевшись и кое-как наведя макияж, отправилась на прогулку.

Сегодня он наплевал на все зароки, которые давал себе, и выпил «до захода солнца» целый стакан коньяка. Пару лет назад прибывший в Косово старинный школьный товарищ, Вадька Фомин, заметил: «Пить даже дома можно только после захода солнца. Тогда не сопьешься. На работе это — табу». Тим лишь усмехнулся, решив, что друг шутит: пожалуй, ни один из бойцов их отряда, если вдруг не поступал особый запрет, не утруждал себя оставить «дурь» или «бухло» до вечера. Но Фома не шутил. Он сразу же ввел в отряде железное правило не пить и не курить анашу. Первый же ослушавшийся командира доброволец, прибывший сюда недавно с Украины, был немедленно выгнан из отряда новым командиром. Угрюмо молчащим бойцам Фома заявил, что расценивает неисполнение приказа как предательство со всеми вытекающими последствиями.

— А если кто считает, что я не прав и из-за обкурившегося разгильдяя не может погибнуть весь отряд — пусть выйдет сюда сейчас же. Или уже никогда не будет обсуждать мои приказы.

Тогда спорить с Фомой никто не захотел. А Тим взял себе за правило не пить, пока работа не будет закончена. Но сегодня был день исключений. Получив задание убить женщину, с которой он некогда был близок и которую до сих пор, наверное, любил, Петр растерялся. Первой же мыслью, которая пронеслась в его голове после ознакомления с заданием, была: «Немедленно отказаться!». Но потом он сообразил, что из этого ничего не получится: во-первых, на его место не сегодня — завтра найдут другого исполнителя и Аленка все равно будет убита. А, во-вторых, его самого отправят на тот свет следом за несостоявшимся «объектом». Если не раньше. «А если выполнить задание?» — По спине у Тима забегали мурашки от этой мысли. Тогда-то он и нарушил собственные принципы, выпив первый стакан коньяка.