Орудие ведьмы – любовь - Нора Робертс

В окна и двери, распахнувшиеся с порывом ветра – будто старинное строение вдруг ожило и задышало, – хлынул свет. И тепло.

– Смотрите-ка, мы здесь желанные гости. – С улыбкой Брэнног подняла дочку, и усталость от долгой дороги как рукой сняло. – Нас ждут.

Она устроила детей на ночлег на импровизированных постелях, прямо на полу. И была рада видеть, что оба настолько устали, что у них нет сил ныть или спорить, потому что сил кого-то уговаривать у нее сейчас тоже не было.

– Ты их слышишь? – шепнул Эймон.

– Их даже я слышу. – Ойн обследовал церковь, каждый камень в стенной кладке, каждое деревянное сиденье. – Они поют.

– Верно. – Гелвон взял на руки щенка, чтобы успокоить. – Тихонько и нежно. Как, наверное, поют ангелы на небесах или боги. Это святое место.

– Да, и это место предоставляет нам нечто большее, чем убежище на ночь. – Держась рукой за поясницу, Брэнног поднялась. – Оно дарует благодать. И свет. Нас призвали те, кто был до нас. Позвали сюда, в это место, чтобы мы провели здесь эту ночь.

Тейган осторожно, с великим почтением коснулась алтаря.

– Этот храм построен каким-то правителем в ознаменование чьего-то доброго поступка. В знак верности данному слову. Построен рядом с дорогой, которой шли паломники. Это аббатство под названием Бэллинтаббер.

Она подняла руки и улыбнулась.

– Это то, что я вижу. – Она повернулась к мужу. – Да, это место святое, и мы попросим благословения у тех, кто нас сюда призвал.

– Как и тот правитель, что выстроил аббатство, – сказала Брэнног, – мы должны сдержать свой обет. Ойн, любимый, не принесешь мне мамину книгу?

– Принесу, только ты сядь. Сядь и посиди, Брэнног. Ты очень бледна.

– Я действительно устала, но, поверь мне, это надо сделать, нам всем это пойдет на пользу. Тейган…

– Я знаю, что нам нужно. Я сейчас…

– Сядь! – приказал брат. – Я сам принесу все, что нужно, а вы обе передохните минутку. Гелвон, заклинаю тебя, если они сейчас же не угомонятся – усади обеих силой!

Гелвону стоило лишь коснуться щеки Брэнног, взять ее за руку – и обе послушались.

– Что вы собираетесь сделать? – обратился он к Тейган.

– Мы должны сделать подношение. Вознести молитву. Собраться с силами. Ему сюда путь заказан. Кэвон не может сюда проникнуть. Не может видеть, что тут происходит. Сюда его власть не распространяется. А у нас есть возможность собраться с силами.

– Что вам потребуется?

– Ты лучше всех! – С благодарностью она расцеловала его в обе щеки. – Если ты поможешь Эймону, мы с Брэнног, обещаю, останемся здесь и переведем дух.

Когда он вышел, она быстро повернулась к сестре:

– Тебе больно.

– Это еще не схватки. Иногда бывает, что ребенок будто хочет тебя подготовить к тому, что будет, словно дает тебе заранее почувствовать эту боль. Ты скоро сама узнаешь. Это пройдет. Но отдых нам не повредит. То, что нам надо здесь сделать, потребует сил.

На отдых они отвели себе час. И на подготовку.

– Надо очертить круг, – сказала она мужу. – И сделать приношение. За меня не переживай.

– А меня ты попросишь не дышать?

– Нам понадобится твоя любовь, твоя вера. Твоя и Гелвона.

– Тогда считай, она у вас есть.

Они сотворили магический круг, зажгли огонь, и сразу же над ним в воздухе повис котел. Брэнног кинула в него травы, Эймон – растертые в порошок волшебные камни.

– Это все из дома, что мы себе построили.

– И вот еще. – Тейган открыла мешочек, всыпала в котелок горсть его бесценного содержимого. – А это – из дома, к которому мы стремимся. Разные мелочи – засушенный цветок, галька, кусочек коры.

– Это дороже серебра и золота. И все это мы подносим вам. А вот еще прядь волос моего первенца.

– И перо от моего верного ястреба. – Эймон внес свою лепту в уже бурлящий котелок.

– И этот амулет, что сделала мне мама.

– Ой, Тейган… – испугалась Брэнног.

– Она бы этого хотела. – Тейган бросила амулет в котелок.

– Мы вам даруем, что всего дороже, и слезы этой ведьмы – тоже. Отвар скрепим мы кровью под конец, покажем чистоту своих сердец.

Каждый процарапал себе ладонь ритуальным ножом, и от капель их крови тихо побулькивавший до этого котел бурно вскипел, и от него повалил дым.

– Отец и мать, от крови кровь, от плоти плоть! Без вас мы делу вашему верны. В священном этом месте, в этот час могущества и силы ждем от вас. Коль укрепите нас, не страшен нам Кэвон, и с вами нас не одолеет он. Три ведьмы будут как одна, и ваша сила нам нужна. Да будет так!

Пока произносилось заклинание, внутри стен поднялся ветер. Свечи вспыхнули ярче. А на последних словах ветер превратился в циклон и свет сделался ослепительным.

Шептавшие до этого голоса грянули колоколами.

Брэнног взялась за руки с братом и сестрой, и все трое преклонили колени.

Этот свет, голоса, этот ветер пронзили ее душу, потрясли ее. И еще в нее вошла сила. Неодолимая сила.

Потом все стихло.

Она поднялась, и все трое повернулись.

– Вы все светились! – воскликнул пораженный Ойн. – Горели, как живые свечи.

– Мы – трое. Трое детей Смуглой Ведьмы. – Голос Тейган окреп и эхом раздавался в звенящей тишине. – Но мы не единственные. Многие были до нас, многие придут после нас.

– Их свет – это наш свет; а наш свет – их. – Эймон воздел руки, потянув кверху руки сестер. – Нас трое, и мы – одно целое.

Напоенная светом, не чувствуя никакой усталости, Брэнног улыбнулась.

– Мы – трое. Мы рассекаем светом тьму, изгоняем ее из теней. И мы одолеем.

– По праву крови, – хором произнесли они, – мы одолеем.

Поутру, едва забрезжил рассвет, они продолжили путь. Этот путь пролегал по зеленым холмам, мимо сверкающих на солнце синих озер. К массивным серым камням Эшфорда, где навстречу им распахнули ворота и опустили мост, а солнце яркими лучами заливало озеро и землю, где они родились.

Дети Сорки вернулись домой.

3

Брэнна О’Дуайер проснулась от шума серого, промозглого, неумолчного дождя. Ее единственным желанием было свернуться калачиком под одеялом и продолжить спать. У нее всегда было ощущение, что утро наступает слишком быстро. Но как бы то ни было, сон остался позади, уступив место неторопливому, но настойчивому желанию выпить кофе.

В раздражении, какое она часто испытывала по утрам, Брэнна поднялась, натянула на ноги теплые носки, а поверх легкой футболки, в которой спала, – толстый свитер.

По привычке и в силу природной опрятности – во всем должен быть порядок! – она поворошила огонь в камине, и от заплясавших в нем языков пламени в спальне сделалось веселее. Ее пес Катл потягивался на прикаминном коврике, а она застелила постель и набросала сверху целую кучу очаровательных подушечек, которые ей так нравились.