Мальтийский крест - Марина Маслова

на французском, а потом — на каком языке они предпочитают говорить. На русском! Тут Татьяна Андреевна не выдержала и совершенно не аристократическими выражениями объяснила им, что она о них думает. Перед нашими она совершенно не стеснялась и выскочила из воды, как была. Надо сказать, что в сумраке она производила впечатление, фигура у нее была превосходная, чудо косметической хирургии. Она набросила халат и еще раз спросила, что им нужно на нашем пляже. Они извинились и дальше говорили очень вежливо и складно. Я понимала, что они выдумали повод для посещения, им просто хотелось познакомиться, возможно они не знали, что вилла принадлежит русским. Сами они арендовали виллу за ущельем. Они были из Петербурга, один из них показался мне смутно знакомым, возможно я где-нибудь встречалась с ним, мало ли мне пришлось поболтаться по презентациям и банкетам. Они сидели на террасе с Татьяной Андреевной, а я ушла к Соне. Я даже подумала тогда, что хорошо, что по соседству живут русские, всегда можно обратиться при необходимости.

4

На другой день мы познакомились с другим нашим соседом и его дочерью. Мы с Соней играли на пляже в мяч, и я бросила его слишком сильно. Легкий мяч по ветру улетел через стенку из камней, которая была сложена прямо по границе пляжа, скорее всего детьми, живущими здесь раньше. Мне пришлось перелезть через стенку и пойти за мячом. За стенкой пряталась терраса с тентом и там сидела девочка лет десяти и смотрела с любопытством на меня. Я спросила на всякий случай по-английски, можно ли мне взять мяч.

— Это твой? — спросила девочка.

— Нет, это мяч маленькой девочки, которая живет со мной.

— А где она?

— Она там. Хочешь пойти со мной и поиграть?

Она тяжело вздохнула.

— Спасибо, я не могу. А ты англичанка? Ты говоришь не совсем так.

— Я из России. Но тебе понятно, что я говорю?

— Да, ты хорошо говоришь. Так говорят дикторы по телевизору.

Я улыбнулась. Тут появилась Соня, обогнув стенку по воде.

— Катерина, ты нашла мяч? — кричала она, но, увидев девочку, сразу замолчала и уставилась на нее, потом повернулась ко мне и спросила шепотом, — А почему у нее кресло на колесах?

Тут и я увидела, что девочка сидит в инвалидном кресле, на которое накинута пестрая ткань, почти скрывающая его.

— Тише, я потом спрошу, зачем это ей.

— Привет! — услышала я за спиной английскую речь с тревожно-вопросительной интонацией.

Я оглянулась навстречу спешащему к нам мужчине в шортах и майке с подносом в руках. На подносе стоял кувшин апельсинового сока и стаканы.

— Простите нас за вторжение, мы ваши соседи, наш мяч упал через стенку…

— Папа, они из России, — сообщила девочка.

— Мне очень приятно! Не хотите ли сока? — он налил два стакана и протянул нам.

Соня посмотрела на меня. Я подсказала, что нужно поблагодарить по-английски, как я ее учила. Соня посмотрела на девочку и сказала:

— Большое спасибо, как поживаете?

Та глянула на отца и засмеялась. Он, тоже улыбаясь, ответил вежливо:

— Спасибо, мы живем очень хорошо. Пей сок! И скажи, как тебя зовут?

Я перевела Соне вопрос. Она подумала и спросила у меня шепотом:

— А как надо сказать: Соня или София?

Я таким же шепотом подсказала:

— Скажи — мое имя София.

— Софи! А меня зовут Энни! А тебя? — девочка повернулась ко мне.

— Меня зовут Кэтрин.

— Катерина, почему ты сказала Кэтрин? Ты ведь Катерина?

— Ка-те-ри-на, — повторил по слогам мужчина, — Это красиво. Похоже на итальянский. Или на французский: Катрин, Катерин, Катерина… А я — Макс Маклэй, отец Энни. Рад был познакомиться.

Он отошел за мячом и передал его Соне. Энни умоляюще посмотрела на отца. Он подумал и кивнул.

— Может вы поговорите еще с Энни? Она скучает и рада вам, — при этом он посмотрел на меня многозначительно и я кивнула, — Пойду, принесу еще стаканы.

Пока он ходил в дом, Соня с Энни переглядывались и улыбались, не зная, с чего начать разговор. Тут я увидела в кресле сбоку книжку и попросила посмотреть. Соня тоже склонилась со мной над книжкой с чудесными иллюстрациями. Это оказалось «Кентервильское привидение» Уайльда.

— Это рисовал мой папа, — сказала гордо Энни.

— Энни, девочка, не хвастай чужими достижениями, — сказал, подходя, Макс.

— Я не хвастаю, папа, а горжусь!

Я перевела все сказанное Соне. Мне все больше нравились дочь и отец. Мы выпили сока, Энни показала свой рисунок, который был вложен в книгу и тоже был неумелой иллюстрацией к ней. На нем были изображены девочка и привидение. Я похвалила рисунок и сказала, что Соня тоже рисует картинки к прочитанным книгам. Мы поговорили о детских книгах. Оказалось, что многое они читали обе. Нам пора было уходить. Макс пошел проводить нас до воды.

— Спасибо, что вы не спрашивали при Энни про ее болезнь и не упоминали ее маму. Они обе попали в автокатастрофу, теперь у Энни есть только я и очень слабая надежда, что она когда-нибудь сможет ходить. Я боялся, что даже вид счастливого ребенка со своей матерью растревожит ее.

— Я гувернантка. И по-моему, они очень понравились друг другу, несмотря на разницу в возрасте.

— Может быть, вы придете к нам еще как-нибудь? Энни скучно только со мной.

— Хорошо, послезавтра уезжает Сонина мать и мы будем предоставлены сами себе. До свидания. Соня, попрощайся по-английски.

— Мама однажды сказала, что она ушла по-английски, не прощаясь. Нужно так прощаться?

Я перевела ее слова Максу и мы засмеялись.

— Нет, скажи: до свидания!

Когда отбыла Татьяна Андреевна, мы зажили до приезда Алика удивительно спокойно и комфортабельно. Раз в неделю мы ездили в Ла-Валетту за продуктами и вообще устраивали себе маленький праздник. Мы изучали город, в основном крепость, я рассказывала Соне о мальтийских рыцарях, в музее мы рассматривали рыцарские латы, но это ей быстро надоедало и мы выходили на солнечные, веселые и пестрые улицы и следующим номером программы было мороженое, которое мы ели в открытом кафе. Пока я пила кофе, который здесь был изумительным, Соня кормила голубей из специального пакетика с кормом, что продавались тут же. Потом я покупала фрукты и все остальное и мы в такси ехали домой. Соне очень нравилось, когда я, садясь в такси, говорила: «Вилла «Соня», пожалуйста». То же название было написано на указателе на шоссе у поворота к дому. Молоко нам привозили каждый день и оставляли у этого самого указателя. Так можно было заказать все продукты,