Ржевский. Том 2 - Семён Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не за что. Дим!
— А?
— Ты молодой ещё и кроме сисек порой вглубь не видишь.
— Например, чего?
— Мной ещё никто так в жизни, как он, не дорожил. — Она серьёзно смотрит мне в глаза. — Мне сейчас ЭТО главное, остальное херня. Без деталей.
— Оно понятно! Девке двадцать с небольшим, такие сиськи и тело! Ещё любишь его! — Молчу про деньги.
А сам смотрю на её сиськи.
Может, Наджиб права? И я всего лишь похотливая скотина?
— Это лишь возможные причины его любви, — Анастасия как-то мудро улыбается. — Причём не факт, что все.
— Э-э-э?
— А мне важнее результат. Любит — точка. Прочее неважно. Подрастёшь — возможно, поймёшь. Мить, мне деньги не нужны, х*ёв тоже перевидела, а вот что кто-то так, как он… ладно. Поговорили, вроде?
— Да.
Она целует меня в щёку и хлопает по плечу:
— Пока. Звони, если что — а то тебя твои девки потеряют.
Глава 4
— Дамы, да вас не узнать!
Далию и Мадину нахожу на первом этаже в одном из залов летней женской одежды.
Менталистка, когда не в своей чёрной простыне, похоже, питает слабость к плотнооблегающей одежде, судя по надетому на ней сейчас.
Она стоит возле кабинки, из которой через секунду выглядывает голова аль-Футаим:
— О, Дима. Что скажешь? Как выглядим?
— Вы и так были похожи, а сейчас как близнецы.
Они собрали волосы в однотипные хвосты и надели одинаковые чёрные платья.
— Нравимся? — принцесса полностью сдвигает плотную непрозрачную штору и поворачивается перед зеркалом примерочной.
Рядом с ней становится на деревянную подставку Наджиб. Последняя время от времени с тревогой косится на меня, но ничего не говорит.
— Да, — киваю. — Две секс-бомбы, Слово Ржевского, — добавляю чистую правду. — Более чем нравитесь, хоть сейчас в ночной клуб.
А чё, так и есть. Платья их обтянули плотно-плотно, жопы подчёркнуты узкими полосками нижнего белья, буфера, к-хм, без таких корсетов, который был, к примеру, только что на Барсуковой.
Если присмотреться, сквозь ткань платья можно разглядеть даже небольшие окружности на вершинах их выпуклостей.
— У меня сейчас штаны порвутся, — говорю ещё одну правду, наплевав на этикет. — Вау. — Несколько раз хлопаю в ладоши.
— Пха-ха-ха!
— Похотливая скотина!
Выглядят одинаково, а ведут себя по-разному.
— Вы на вид похожи, а в общении отличаетесь, — констатирую для поддержания разговора. — И вообще, Мадина, принцесса как женщина воспитана гораздо лучше тебя! Вот.
— А-а-а-ха-ха-ха-ха!
— Ну давай, подкати и к ней свою кочерыжку, — предлагает Наджиб. — Скотина. Похотливое животное. Чем это она лучше меня воспитана?!
— А не знаю, — здесь я действительно задумываюсь. — Знаешь, там где я учился в молодости, было правило.
— Пха-ха-ха-ха-ха, — аль-Футаим смеётся ещё более заливисто, обращая на себя внимание посетителей всех окрестных бутиков. — Ржевский, жги дальше! Хорошо, наш язык никто не понимает.
— Какое правило? Про молодость, пожалуй, пропущу мимо ушей, — саркастически сжимает губы менталистка.
— Оно простое, но инструктор настаивал, его надо зарубить на носу. «Результатом твоего общения со мной является то, что я о тебе в итоге подумал». — Цитирую по памяти.
— Опа. — Далия задумчиво присвистывает.
— Вода мокрая, — кивает Наджиб, перефразируя. — Я согласна. А смысл-то какой?
— Вот это и есть смысл. Тот ин… преподаватель тоже говорил, что мы поймём не сразу. Я вот только сейчас в полной мере осознал, когда с тобой познакомился.
— Говори уже, что задумал, — вздыхает Мадина, морщась, как от зубной боли. — У меня к тебе иммунитет и резистентность растут. Можешь не бояться задеть.
— Далия, тоже никак не поощряя мои сексуальные эскапады в её адрес, границы личности очерчивает безболезненно для меня. Если, допустим, на моё откровенное предложение откажет — мне будет не обидно.
Пробные шары, пока они так одеты, нужно метать с максимальной скоростью. А вдруг проканает.
— Потому что она все остальные моменты со мной доброжелательна, — я и правда не сразу разобрался. — А ты ради меня жизнью рискнула.
Чистая правда.
— Туфли ценой с имение бросила на дороге, босиком по асфальту прибежала вся в крови. А я тебя иначе чем ежа не воспринимаю, — развожу руками. — Такое странное совместное прошлое и такие разные результаты.
— А ты Дальке напрямую, как мне, предложи ноги раздвинуть и в неё кое-чем потыкать, — предлагает Наджиб с невозмутимым видом. — Гарантирую удивление. От её обратной связи. Может, ты с нами тоже по-разному себя ведёшь?
— А ты за меня не высказывайся, — хихикает сбоку принцесса подруге, потом поворачивается ко мне. — У нас с ней просто темпераменты разные. Но ты прав, мне ей тоже засветить иногда в глаз хочется, — она даже наклоняется вперёд, чтобы якобы пошептать по секрету. — Четыре раза в час примерно. Ха-ха-ха.
Выпуклости аль-Футаим призывно качаются вперёд-назад в такт движению.
— Дура, — обиженно поджимает губы менталистка.
Вот это да, думаю про себя я, наблюдая за плавающей конфигурацией в исполнении аль-Футаим.
Мадина хмуро смотрит на меня сбоку, потом начинает вертеться перед зеркалом:
— А вообще, под такое бельё бесшовное надо надевать. А то труселя по жопе полосками так всё подчеркнули, как те шлюхи из заокеанского бара, — говорит она тихо подруге.
— В Рио? Тогда?
— Да.
— А по мне, идеальная одежда, — прикладываю руку к груди с чистым сердцем. — Если вам комфортно, то и пофиг всё остальное. А что такое бесшовное бельё?
— Видишь, стринги сквозь платье выпирают? — Далия поворачивается спиной и показывает пальцами на своих ягодицах.
— Да.
Как бы так слюну незаметно сглотнуть, а то Наджиб так и сверлит насмешливым взглядом, как коршун при виде мышонка.
— Вот бесшовное — это когда их не видно.
— А на Мадине можешь показать? — предлагаю.
А чё, вдруг прокатит.
— Похотливое животное и есть, — вздыхает менталистка.
— Эй, мать! Ты, если не по канону одета, то и другим не пеняй! — мудро замечает принцесса подруге. — А то нарядилась как… как я, а теперь возмущаешься, что мужик отреагировал! Дим?
— А?
— А если бы она говорить не начала, ты бы мог нас перепутать на вид?
— Нет. Но это я, другие запросто.
Не будешь же рассказывать о расовом бонусе.
А так да, очень похожи. Людишки их скорее всего перепутают, если отпечатки пальцев сравнивать не начнут.
— В принципе, мы всё, — сообщает аль-Футаим.
— А Шу где потеряли? — спрашиваю осторожно.
Может, мне уже пора беспокоиться?!
— Она в купальных костюмах, — фыркает Мадина, пристально разглядывающая меня с короткой дистанции. — Говорит, на твоей природе летом грех в чём-то другом ходить, пока возможность есть загорать. — Затем добавляет в сторону, — ещё одна расчёсочка для лысенького.
— Что? — переспрашиваю.
Вроде всё расслышал нормально, но
