Недобрый час - Фрэнсис Хардинг

Эту фразу следовало произнести как можно быстрее. Одно дело — иметь деньги и потерять их. К чужой беде могут отнестись снисходительно. Но стоит признаться, что она нищенка, — ее погонят со двора. Такова загадочная душа честных граждан. К тому же Скеллоу обещал ей заплатить и не заплатил. Это же самый настоящий грабеж, так?

— Минуй нас беда! — Старик оценил промокшее платье и чулки на ногах и решил пока не бить ее кочергой. — Что стряслось?

— Я несла деньги и письмо своей госпоже… — Мошка сделала паузу, чтобы оценить эффект. Да, слова про госпожу подействовали чудесно, в глазах старика она превратилась из юной попрошайки в прилежную служанку. И госпожа в этом смысле работает лучше, чем господин. — Эти люди, они напали на меня, ограбили, заперли, и я думала, что они убьют меня, потому что я видела их лица, но мне удалось сбежать…

— Местные ребята? — Старик выглянул на улицу, внимательно изучая окрестности.

— Не знаю, вряд ли. Скорее заезжие. Вроде бы они приехали на аукцион Ростовщиков…

Едва слова сорвались с губ, Мошка поняла, что допустила большую ошибку.

— Ничего не знаю ни про каких Ростовщиков! — заявил старик. Подбородок, покрытый щетиной, задрожал, дверь захлопнулась: сперва у него в голове, потом у Мошки перед носом.

— Чтоб у тебя крыша провалилась, — сказала Мошка дверному молотку.

Судя по реакции, в деревне знали про аукцион Ростовщиков и расширять познания не стремились. Видимо, гильдия, запросто швыряющая клиентов в шахту, если те нарушают правила, не будет церемониться и с теми, кто сует длинный нос куда не надо. Лучше запереть двери, закрыть ставни и подождать, пока аукционеры и их загадочные клиенты сделают свое дело и разъедутся.

Мошка поволокла ноги дальше, оценивая на глазок дружелюбность безмолвных домов. Она уже хотела было постучать в очередную дверь, но тут заметила впереди огонек. Последний дом стоял особняком, из трубы вился дымок, а на стене висел фонарь, подсвечивающий вывеску, где три нарисованные собаки загоняли нарисованного оленя. Надпись гласила: «Рогатый бедолага».

Таверна! В деревне есть таверна, там рады гостям, даже странным, даже опасным, даже в эту ночь. Как ни крути, зима — это зима, а деньги — это деньги.

Ей открыли сразу. Запах форели, маффинов и ежевичного соуса вонзился в Мошку, как ложка в пирог, и заскреб по пустому желудку. В проходе стоял златовласый гигант в фартуке. Свет камина за спиной превращал каждый рыжий волосок на мускулистой руке в язычок пламени. Взгляд скользнул по Мошке и нырнул на улицу, будто надеялся увидеть сзади экипаж или хотя бы всадника.

— Да? — спросил гигант у пустой дороги.

— Меня ограбили… — Мошка увидела, как дверь закрывается, и ей хватило силы духа сунуть в щель босую ногу. Это решение принесло ей боль и шанс быть услышанной. — Вроде бы… госпожа говорила, что остановится здесь. Мы должны были встретиться, но меня схватили, ограбили, отволокли в пустоши…

Дверь слегка приоткрылась.

— Как зовут госпожу?

Мысли спутались от усталости. Мошка рылась в памяти, но все имена рассыпались сухой листвой. В отчаянии она хотела уже было назвать имя Клента, когда раздался женский голос:

— Кейл! Да что с тобой? Какие имена, что ты!

Дверь открылась шире, и на Мошку уставились карие глаза. Женщина оказалась ростом с девочку.

Аккуратный вид и резкие, отточенные жесты делали ее похожей на эдакого веснушчатого воробья в миткалевом[1] платье.

— Ты что, забыл? В эту ночь мы не спрашиваем имен. Пусти девочку, попробуем отыскать ее госпожу…

Крошечный рыцарь в юбке провел Мошку внутрь. Ноги донесли девочку до камина, заявили, что на сегодня свое дело сделали, и подкосились. Бедняжку завернули в одеяло с прожженной дырой, пахнувшее лошадьми, зато восхитительно, невероятно сухое. Вскоре у нее в руках очутилась деревянная миска с горячим рагу. От жадности Мошка прикусила язык и дальше ощущала исключительно железный привкус крови.

В дальнем конце зала тихо разговаривали, судя по всему, хозяин таверны и его жена.

— …Пустили в дом, даже не разобравшись, не врет ли она.

— Ой, Кейл! Время за полночь. Ты что, не понимаешь? Эти три часа посвящены Добрячке Нежданчик, покровительнице встреч и узнавания лиц. Коли в эти часы поможешь воссоединиться людям, разлученным волею случая, тебе целый год будет сопутствовать удача. Давай попробуем найти ее госпожу. Та наверняка заплатит за еду.

Мошка понятия не имела, откуда ей посреди ночи взять госпожу, но твердо верила, что на сытый желудок вдохновение придет скорее.

— К нам заезжала всего одна дама, и та уехала несколько часов назад, и до сих пор ее нет…

Тут, посрамив недоверчивость хозяина, раздался бодрый стук в дверь. Мошка застыла. Дверь открылась, и хозяйка радостно защебетала:

— С возвращением, мэм. В такую злую, холодную ночь нечего делать на улице. Скорее проходите, погрейтесь у огня!

— Весьма благодарна за приглашение, моя пышечка. — Голос звучал, как теплый летний ветерок. — Ох, ночь, конечно, злая, но дело есть дело, верно?

— Да-а-а… — Было заметно, что хозяйка не горит желанием знать подробности, поэтому спешит поменять тему.

Мошка застыла с полным ртом: она узнала голос.

В зал вошли две женщины. Первой шла хозяйка, похожая на воробушка. Гостья оказалась крепкой и загорелой, добродушие из нее сочилось, как крем из эклера, но глаза тревожно блестели. Из-под шляпы свисала толстая рыжая коса, тронутая сединой. Коренастую фигуру скрывал темно-зеленый плащ.

— …Девочка ищет госпожу. — Хозяйка продолжала говорить, не замечая, что ее собеседницы, встретившись глазами, замерли, будто кошки на узкой тропинке. — Мы подумали, вдруг это ваша служанка. Вы ее знаете?

— О да, я ее знаю, — ответила госпожа Дженнифер Бессел.

Они с Мошкой уже встречались. Те минуты, что они провели рядом, были посвящены крикам, разрушениям и спешному бегству, что едва ли можно считать завязкой крепкой дружбы.

— О, так это чудесно! — Хозяйка хлопнула в ладоши. — Устраивайтесь поудобнее, дайте мне плащ, а перчатки-то все в грязи, хотите, я их почищу…

— Нет! — Госпожа Бессел ответила достаточно резко, чтобы хозяйка замолчала и напряглась.

Мошка сразу вспомнила, почему Джен прячет руки. При прошлой встрече она носила дамские перчатки из черного кружева, и Мошка сумела разглядеть под ними черную метку «В» на тыльной стороне каждой ладони. Из чего сделала вывод, что госпожу Бессел некогда заклеймили как воровку. С тех пор та стала осторожнее и перешла на лайковые перчатки.

Крошечная зацепка, но Мошка ухватилась за нее.