Несерьезные отношения - Мария Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Святой человек. — Воротник кофты хотелось до ушей натянуть, чтобы спрятаться.
— Хороший мужик! И профессионал, и красавец, и умница, и… — Не договорив, Валя достала из кармана куртки визитку и сунула мне. — Он тебе просил передать. Сказал, что готов обсудить все условия. И это… — Подруга откашлялась. — Согласиться на любые твои требования.
Глава 5
Паша
Проколы с женщинами у меня, конечно, были… лет десять назад. Но нынешний проеб с феечкой… это было эпично.
После второго ее побега я минут пять поднимал с пола челюсть и силился понять, как умудрился забыть имя.
Ответ напрашивался лишь один — не знал. Совсем! Никогда!
Сводня на костылях предупреждала только о «девочке». Ругала потом тоже за «девочку». А у секретарши в списке визитов, как сейчас помнил, значилась «дама от Кравцовой».
Дама, мать ее! Не Света. Не Марина. Не Даша. Дама!
Хоть головой о стенку бейся и снова ищи пакет со льдом.
А все же так хорошо начиналось! Отвечала мне феечка. Сама обнимала. Сама целовала. Брыкалась иногда. Но от ее вкуса и запаха я особо не чувствовал. Только острее хотелось остаться наедине. И посмотреть, как она будет двигаться на мне и подо мной.
Завела девчонка. Снова с одного поцелуя и до отказа. Я уже мысленно сексодром нам в ближайшем отеле организовал. Шмотки монашеские снять намылился. Ножки длинные на плечи закинуть…
На картинках в фантазии ничего целомудренного не осталось. Член, будто начисто забыл вчерашний горький опыт, так и рвался в бой. Таранил тупой башкой замок на ширинке и ныл от желания оказаться там, где тепло и влажно. Загибался так, словно я ему баб месяц не показывал.
И опять облом.
Та же «молния» в то же «место».
Скрутило так, что хоть первую попавшуюся судейскую секретаршу в коленно-локтевую ставь, и вперед до победы, чтобы унять боль.
Хоть бабку какую ищи, чтобы отшептала.
Из здания суда я выходил походкой ржавого терминатора, которому между ног зачем-то пушку приделали. Только когда машину Кравцовой увидел, немного полегчало… на душе.
Ну а дальше… Исправить свой косяк стало делом принципа.
Кравцова, к счастью, сильно не сопротивлялась. Она и не пискнула, когда я водителя такси прогуляться отправил. Глянула только грустно в его сторону. Губки поджала. И тут же смирилась с участью.
Минуты не прошло, как я узнал имя своей феечки, фамилию, размер груди для чего-то, место работы, специальность и сексуальный опыт — «один муж, бывший» — тоже для чего-то.
Клондайк, а не женщина. Впервые не пожалел, что за ее дело взялся.
Азарт появился.
О скуке забыл.
К середине разговора даже кровь от нижней головы снова к верхней прилила.
Еще до окончания чистосердечного признания Кравцовой я план придумал, как приманить назад вредную феечку. И, всучив визитку, без объяснений пока, без просьб отправил своего информатора домой мариноваться.
* * *
Остаток дня сублимировал так активно, как не снилось и дедушке Фрейду. Подчиненные опять стонали от нагрузки. У секретарши зад дымился — так часто я вызывал ее для новых поручений.
А вечером следующего дня к сублимации добавилось сладкое предвкушение.
— У тебя такой вид, словно не в Гамбург летишь, а в Амстердам. Сразу на улицу красных фонарей.
Мой партнер, Никита Лаевский, забрал со стола папку с последними данными на новых клиентов и развалился в кресле напротив.
— Некоторые и в Москве себе «красные фонари» устраивают. Средь бела дня, кстати. Но я ведь не жалуюсь, — намекнул я на недавнее бурное воссоединение Лаевского с бывшей женой.
Из-за этого он все свои дела на меня перекинул. В офисе неделю не появлялся. А первое, что сказал, когда наконец вернулся: «В ЗАГС через месяц идем. Свидетелем будешь».
— Да, только от моих «фонарей» коллектив и посторонние не страдают. А от твоих… — Никита хмыкнул. — Договорной отдел недельный план за два дня выполнил. Канцелярия тоже не отстает. И по делу сталелитейного завода мне судья вечером на личный номер звонил. Сказал, что, если ты не сбавишь обороты, он о самоотводе заявит или в больничку сляжет на пару месяцев.
— Вот видишь, все на пользу бюро! — Я выжидательно глянул на экран своего телефона.
Ни звонков, ни новых сообщений не было.
— Так ради этой «пользы» ты секретаршу с Гамбургом прокатил? — Никита сощурился. — Она, между прочим, русско-немецкий словарь уже месяц из рук не выпускает. До твоего уровня ей, конечно, далеко. Не всем так повезло с бабушкой в Баварии. Но такси вызвать или поулыбаться немцам как-нибудь смогла бы.
— Буду улыбаться сам. Во все тридцать два. Как бабуля учила!
Я вновь глянул на экран. По времени мой парламентер уже должен был побывать у феечки и принести ей благую весть.
Во всяком случае, Кравцова утром клялась, что сделает все в лучшем виде. Как только услышала мою просьбу, так и начала клясться. Будто это ее я позвал с собой в Германию, ей обещал любые условия, а не девочке с красивым именем Женечка.
— На самолет-то два билета, потому что бабуля учила ни на чем не экономить? — не унимался Лаевский.
Так и напрашивался, чтобы я его послал.
— Она очень правильная немецкая бабушка. Запасливая. Мне с генами, наверное, передалось.
— Ну-ну…
Партнер оскалился. Так и не заглянув в папку, вернул ее обратно. И поднялся. Но уже возле двери вдруг обернулся:
— Только кровать в отеле от одиночества не проломи! А то вместо юридического бюро придется детский сад открывать. И с твоей фирменной аллергией на детей бороться. А она, насколько помню, у тебя тяжелая и неизлечимая. Мутировавший вид.
Женя
После ухода подруги я старательно загружала себя работой, чтобы не думать о всяких глупостях. За полчаса проверила домашнее задание в двух классах. Вымыла посуду и даже посмотрела в сторону пылесоса.
От синдрома Золушки спасла Маша. Ее нужно было забрать из детского сада, поэтому вместо уборки я устроила себе прогулку.
Однако, к сожалению, и это развлечение не смогло занять надолго. Словно чувствовала, что с мамой что-то не то, моя егоза вела себя удивительно тихо. Она не капризничала в саду. Не требовала зайти в магазин по дороге. А дома сама построила железную дорогу и накормила своих кукол пластиковым печеньем.
Никаких криков «Мама!», «Помоги!» или «Как это сделать?».
