Владимир Боголюбово Суздаль Юрьев-Польской - Николай Воронин

Обстройка собора галереями превратила его, по существу, в новое, более обширное здание; взамен старых апсид была пристроена новая алтарная часть, значительно выступавшая к востоку. Хотя стены старого собора и были прорезаны новыми проемами, здание не превратилось в восемнадцатистолпный пятинефный собор. В его интерьере ясно выделялись древний храм и пространство галереи, это было подчеркнуто и устройством особых входов в нее с западной стороны (илл. 7).

Характер интерьера собора теперь резко изменился. Хотя в южной стене галереи и были устроены высокие окна, расположенные в два света, а над галереями были сделаны четыре световых главы, храм стал менее освещенным. Сумрачным было и открытое на всю высоту пространство галерей с мощными арочными перемычками. Галереи должны были стать «гробницей»-усыпальницей владимирских князей и иерархов. Для их белокаменных саркофагов были заблаговременно устроены особые ниши- аркосолии в стенах галерей. В их северо-восточный угол был перенесен саркофаг с останками первого строителя собора — князя Андрея; против его аркосолия, у алтарной стены, стала гробница его брата и наследника, второго строителя собора — Всеволода III. В остальных аркосолиях и под полом галерей были позднее погребены другие члены княжеского дома и епископы. Так светлый и торжественный характер интерьера первоначального собора коренным образом изменился. Ликующее мажорное звучание его образа было притушено, сменившись сумрачной и торжественной атмосферой усыпальницы, гигантского мавзолея «владимирских самовластцев».

На стенах собора сохранились драгоценные остатки фресковой живописи, расчищенные в 1918 году^ Большая часть поверхности стен покрыта не имеющей художественной ценности ремесленной росписью, сделанной в конце XIX века и возобновленной соборным духовенством в недавнее время.

15. Внутренний вид Успенского собора

От первоначальной росписи 1161 года не уцелело ничего, кроме уже осмотренного нами фрагмента в поясе северного фасада. После сооружения галерей, в 1189 году, было полностью восстановлено внутреннее убранство собора, появились нарядные полы из наборной майоликовой мозаики и медных плит, сверкавших, подобно золоту, была обновлена и дополнена фресковая роспись. От нее сохранилось несколько фрагментов. Часть из них скрыта за новым иконостасом. Доступны обозрению две фигуры Дртемия и Авраамия в проеме в юго-западном углу андреевского собора (илл. 14). Фигуры помещены в изящных архитектурных обрамлениях — под арками с акантовым орнаментом, опертыми на тонкие колонки, — что хорошо связывает их с архитектурой храма и его фасадными аркатурами. Если и в остальных частях храма, в частности на его столбах, изображения святых были также помещены в арочных обрамлениях, то живопись подчеркивала легкость опор, которые превращались как бы в ряд уходящих ввысь, поддерживающих друг друга стройных арок. Авторы этих фресок — русские живописцы — строго держались церковных традиций: поставленные фронтально фигуры святых лишены малейшего движения, мертвенны и строги. На стене южной галереи сохранился фрагмент росписи, сделанной накануне монгольского нашествия в 1237 году епископом Митрофаном — это часть фигуры воина. Возможно, что и вся роспись княжеской «гробницы» была посвящена воинским культам и темам.

16, Шествие праведных. Фреска Успенского собора. 1408

Пострадавшую от пожара роспись собора возобновлял присланный из Москвы в 1408 году великий живописец Андрей Рублев вместе со своим сотоварищем Даниилом Черным и учениками. Собственно, им пришлось расписывать собор заново, лишь придерживаясь в основном старой системы размещения сюжетов. Рассматривая эти фрески, нужно помнить, что они лишь в малой степени отвечают их былой красоте — испытавшие многократные повреждения и невежественные «поновления», они местами утеряли даже красочный слой.

Основная часть сохранившихся фресок находится под хорами и связана с многосложной композицией Страшного суда. На арке изображены трубящие ангелы (илл. 15), зовущие на суд мертвецов, в ее замке огромная рука, зажавшая в горсть маленьких человечков, — буквальная и наивная иллюстрация текста «души праведных — в руце ожией». На своде, в ореоле из многокрылых серафимов, — фигура судии-Христа, над головой которого ангелы свертывают свиток небес; тут же в медальоне — символы «четырех царств» — четыре зверя. На стене под сводом — престол суда, к которому припадают, моля за род человеческий, «праотцы» Адам и Ева, богоматерь и Иоанн Предтеча. Здесь же апостолы Петр и Павел, старейшины представленного на склонах свода апостольского трибунала с сонмом ангелов (илл. 15, 17, 20). На плоскости северного подхорного столба — видение ангела пророку Даниилу. На противоположной, южной, стороне, над аркой, — интереснейшая, но почти потухшая часть композиции: земля и море, персонифицированные в женских образах, с символом моря — кораблем — отдают своих мертвецов. Далее, с плоскости южного подхорного столба, начинается заключительная картина суда — шествие праведных в рай, — переходящая на малую южную арку и склон юго-западного свода под хорами, где представлена головная часть процессии, ведомой апостолом Павлом (илл. 16). На стенке южной арки — деревянные врата рая, охраняемые херувимом с огненным мечом, и фигура «благоразумного разбойника» — первого райского поселенца. Далее, на склоне арки, — самый рай с тремя «праотцами», где за пазухой у Авраама сидят человечки — праведные души, и рядом души, ожидающие очереди в «лоно Авраамово»; наконец, на северной щеке арки — «царица небесная» с ангелами. Таково содержание росписи с ее древними и наивными образными представлениями.

В северной части под хорами должны были размещаться не дошедшие до нас картины судьбы грешников и самых адских мучений. Мы не знаем, как выглядела эта страшная картина казней. Но сохранившиеся части позволяют говорить о том, что в сознании людей и художников эпохи возрождения Руси представление о Страшном суде глубоко изменилось. Перенесенные народом в пору монгольского ига страдания ушли в прошлое, разгром полчищ Мамая на Куликовом поле предрешал конец монгольской зависимости, страна входила в пору нового подъема, мрак уступал свету надежд. Отсюда — проникающая рублевскую роспись умиротворенность и радостность. Образы судии-Христа, апостолов и ангелов лишены суровости и строгости, в них нет ничего грозного и пугающего. Самые фигуры приобрели стройный, юношеский склад — у них изящные маленькие головы, покатые плечи. В ликах святых и праведников, напоминающих лица простых русских людей, Андрей Рублев и Даниил Черный стремились воплотить нравственный идеал той героической поры, сообщив им выражение душевной стойкости и нравственной чистоты (илл. 18, 19).

17. Апостол, фрагмент фрески «Страшный суд» Успенского собора. 1408

18–19. Головы старцев из фрески «Шествие праведных» Успенского собора. 1408

20 Апостол и ангелы. Фрагмент фрески «Страшный суд» Успенского собора. 1408

Особой одухотворенностью и красотой отмечены фигуры трубящих ангелов на входной арке. В них нет ничего от грозных вестников Страшного суда, поднимающих мертвецов вселенной. Их тела девически стройны, гибки и почти невесомы; изящны прекрасные головы на тонких шеях; они проникнуты легким движением, словно художник хотел передать неуловимое мгновение, когда еще не потухла сила полета и ступни едва коснулись земли; тонкие трубы в руках вестников судилища неспособны к ужасающему звуку и похожи на пастушеские свирели. Много общего с трубящими ангелами в могучих обнаженных фигурах бородатых отшельников в арке южной стены, чьи тела характеризуются той же женственной округлостью форм и как бы струящимся контуром. Если сопоставить эти фигуры с расположенными рядом строгими и неподвижными изображениями Артемия и Авраамия 1189 года (илл.14), то будет ясна глубокая противоположность отраженных в искусстве мировоззрений двух эпох.

Из других фрагментов росписи следует отметить четыре. На юго-западном подкупольном столбе сохранились великолепный торс воина в золотистых латах и часть фигуры князя Владимира. Возможно, что в росписи, создававшейся в эпоху после Куликовской битвы, воинская тематика занимала значительное место. На северной подкупольной арке частично сохранилась большая композиция Преображения. В левом отделении алтаря особенно интересен фрагмент композиции увода архангелом маленького Иоанна (будущего «крестителя») в пустыню (илл. 21); превосходна фигурка ребенка в белой с красноватым узором рубашонке, еле поспевающего за широкой поступью огромного архангела, крыло которого, откинутое движением, как бы осеняет малыша.