Посол на планете Земля - Сима Кибальчич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солнце начало всходить, неутомимый Пятух уже проснулся и будил своих домочадцев. Его крик был хорошо слышан в домике Малыша, где взмокший редактор и его штатный и внештатный сотрудник добивали последний номер. Газеты сползали с кривого топчана и попадались под ноги.
– Да, тираж малюсенький, – сетовал Малыш, – мы не разошлем и половине желающих.
– Каким желающим? Ведь никто еще ни разу не читал нашу газету.
– И не надо. И так ясно, – такую газету нельзя упустить!
Журналист с сомнением посмотрел на косые строчки на грязноватой бумаге. Те поползли в стороны, а голова Варёна, становясь тяжелой, клонилась все ниже. Он вяло клюнул в какую-то из букв и не заметил, как уснул.
Малыш покосился на друга и принялся сгребать листы:
– Надо разносить прессу, пока эти фальсификаторы и прихлебатели не обогнали. А ты спи, Варён, спокойной ночи, то есть, доброго утра…
Он вышел на цыпочках из домика и сразу ощутил прохладу утренней росы.
– Ну вот, так всегда, и обязательно на дорогу воду нальют.
Согнувшись под тяжестью портфеля и высоко поднимая ноги, главный редактор свободной прессы отправился на поиски читателей.
Бегемота просыхал на свежем утреннем воздухе возле бассейна и смущенно фыркал, а Слона в огромных очках сидел рядом и вслух читал книгу специального воспитательного содержания – о пользе хорошего настроения. Открывал он её частенько, почти каждое утро. Поскольку был самым старшим среди друзей Малыша, на целый год старше Бегемоты, то чувствовал большую ответственность за неприятности, вечно сваливающиеся на ворчливого друга. Слона имел твердое убеждение, что Бегемота все в своей жизни сильно преувеличивает, и от этого часто находится в недовольном настроении. А разве можно сделать что-нибудь толковое, если ты такой кислятина?
Поэтому Слона читал громко и внятно:
– Хорошее настроение способствует не только пищеварению, но и особому творческому подъему. У вас все будет получаться. Ваше здоровье окрепнет, и неприятности сами станут разбегаться в разные стороны.
Это место Бегемота всегда слушал с большим сомнением:
– Конечно, только я улыбнусь, как проклятые стены перестанут падать.
Слона промолчал. Падала, правда, пока только единственная стена, но за недолгое время стала для друга символом неисчислимых бедствий.
Около месяца назад стоило только Бегемоте пройти вдоль задней части своей комнаты, как стена тут же заваливалась ему на спину. Ответственный инженер и конструктор Малыш уверял, что это его лучшая конструкция. Просто ходить мимо неё нужно тихонечко, лучше не на четырех, а на двух ногах. На этот совет четырёхногий Бегемота жутко сердился, и главный инженер под давлением общественности все-таки укрепил стену. Бегемота с облегчением вздохнул и уверенно прошелся по жилищу. Тут-то и рухнули сразу три стены, кроме той, единственной, которую укрепил Малыш. Она стояла, как скала, даже не шелохнулась, хотя Бегемота от неожиданности упал на нее боком. Инженер-конструктор появился немедленно и в течение получаса твердил гундосым голосом: «Я же говорил, что предыдущая конструкция самая лучшая, лучше нее никак не придумаешь». Тогда Бегемота не выдержал и ушел с дачи в далекое болото. Это был жест отчаяния.
Несмотря на уговоры друзей, он просидел среди болота больше недели и, может быть, так бы и не вышел, если бы не лягушки. Они устроились у него на голове, на носу, квакали весь день и особенно расходились к ночи. В конце концов бедный Бегемота со страшной головной болью вернулся в родной бассейн. Как ни странно, стена после этого уже не падала, но время от времени со страшным скрипом начинала крениться. Малыш был невероятно горд новым конструкторским достижением, а несчастный хозяин жилища упорствовал и твердил, что эта стена падает. Поэтому Слона каждое утро читал книгу о пользе хорошего настроения.
– У меня и у Питоны, – сообщил он, – никакие стены не падают. А все потому, что мы около них не ходим с недовольным видом. Известное дело, в атмосфере недовольства, не то что стена, дом обрушиться может.
Бегемота громко и с большим сомнением хмыкнул. Слона не обратил на это никакого внимания, перелистнул страницу и поправил хоботом очки. Однако, чтение не возобновилось, – к ним с большим трудом плелся Малыш и волочил коричневый портфель.
– Так, значит, доброе утро, что ли? А Питона еще не выполз?
Слона и Бегемота без лишних слов перевели взгляды на "бревно" в траве. Малыш его тоже с большим интересом рассмотрел, потом подошел, уселся и устроил портфель около ног.
– Странно, удивительно мягкое, – пробормотал он. – Где вы такое бревно нашли?
– Нигде не находили, – буркнул Бегемота, – само приползло.
Малыш кивнул и полез в портфель:
– Я тут вам свежую прессу принес, совершенно новая газета, а уж какая правдивая, никакого сравнения со статейками этих прихлебателей и фальсификаторов.
– Зря ты такие слова говоришь, – возразил справедливый Слона. – У Совы и Ежа очень хорошая газета и полезная.
Бегемота взял листок, сначала удивленно посмотрел на одну сторону, потом на другую:
– Никак не пойму, по-китайски что ли написано?
– Сам ты по-китайски, – возмущенный редактор вырвал листок, присмотрелся, глаза его округлились, а рука потянулась к макушке. – Странно, странно, кто такую белиберду напечатал? Варён что ли? А, понял!
Он вскочил и куда-то понесся, бросив несчастный портфель. «Бревно» в траве зашевелилось и довольный Питона подполз ближе к друзьям:
– Ш-што, он не заметил?
– Не заметил.
– Хорош-шо, коншпирация.
Питона плавно скользнул к развернутой газете, присмотрелся и убежденно прошипел:
– Не китайшшский.
– А какой?
– Не знаю-ш.
– Похоже на китайский, ведь совсем какой-то не русский, все шиворот на выворот.
Тут возник Малыш, запыхавшийся и с зеркалом подмышкой:
– А, привет, Питона, – поздоровался он и оглянулся, – а где же бревно? Только что ведь здесь валялось. Вот не приберешь полезную вещь, так кто-нибудь стащит.
– Оно само уползло, – прояснил Бегемота. – А зеркало-то зачем?
– Газеты читать будем. Все из-за необразованности Варёна, газеты
