Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - Анна Мезенцева

— Але? Але? Саша? С тобой все в порядке?

— Да, — я нахмурилась. Говорил определенно Стас, взволнованный и перепуганный донельзя.

— Тебе придется поехать с этими людьми и пожить некоторое время у… моего старого друга… — на слове «друг» голос в трубке дрогнул и скакнул на октаву вверх. — Ничего не бойся, я позже все объясню! Просто делай, что они говорят!

— Конечно, братишка, как скажешь, — я сбросила вызов. Затем обратилась к Андрею, — Я все поняла. Никаких проблем. Возьму с собой гитару, хорошо? Вон она, на газоне лежит.

Поза переговорщика стала менее напряженной, на лице отразилось облегченье. Я сделала несколько шагов под перекрестьем злобных взглядов, наклонилась и осторожно подняла гитару за гриф.

— Чуть не забрала себе твой телефон, извини, — я с виноватым видом повернулась к Андрею. Тот расслабился и даже выдавил улыбку в ответ. Тем приятнее было с силой швырнуть тяжелый смартфон ему в лицо! Может, трусливая скотина Стас был и не против похищения сестры, но последнее слово в этом вопросе оставалось за мной!

Я знала, что поступаю глупо, но мной овладело какое-то веселое и отчаянное бешенство. А потому, пробормотав: «Помирать, так с музыкой», я крепче сжала гриф и с разворота ударила «московского консультанта» по голове…

Глава 2

Дальше было не так весело. Я успела лягнуть переговорщика по колену и еще разок отмахнуться грустно тренькнувшей гитарой, прежде чем меня повалили на землю. От удара я на какое-то время выпала из реальности, и в себя начала приходить только на заднем сиденье внедорожника. Руки были стянуты за спиной чем-то вроде скотча. Тело болело, как от тренировки после долгого перерыва, на лбу и щеках зверски саднила содранная кожа. А сердце колотилось так громко, что, казалось, заглушало гудение автомобильного движка. Андрей вел машину, положив правую руку на руль и глядя прямо перед собой. В зеркале отражался его профиль, далеко не такой гладенький, как на дне рожденье у подружки меньше часа назад. На соседнем сиденье ворочался бородач с окровавленной губой, искавший, судя по тихой ругани, пачку салфеток. Веселое бешенство давным-давно покинуло меня, уступив место страху. С трудом подавив стон, я посмотрела вниз. На коленке расплылось круглое красное пятно. За ним — еще одно. Похоже, у меня пошла носом кровь. Я громко шмыгнула и попыталась вытереть нос о плечо, но из-за связанных рук ничего не получилось. Пришлось наклониться вперед, чтобы кровь не текла в носоглотку, и ждать, пока она успокоится сама собой, перед этим перепачкав обивку сиденья и мои светло-синие джинсы.

Пропетляв по Нижне-Волчанску, машина свернула на загородное шоссе, где заметно ускорилась. Дальше мы ехали по прямой, никуда не сворачивая, не меньше двух часов. Я молчала, похитители обменивались нейтральными фразами. Андрей изредка посматривал в зеркало заднего вида, каждый раз натыкаясь на полный злобы ответный взгляд. Иногда к злости примешивалась малая толика торжества: в зеркало было отлично видно, как вокруг карих глаз наливаются густо-фиолетовые синяки.

Первую половину пути я пялилась в окно, пытаясь запомнить дорогу, но запоминать было особо нечего: черный частокол леса, всполохи фар редких встречных машин. Утомившись из-за однообразия пейзажа, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Мне было страшно, и я тратила последние силы на то, чтобы зачем-то скрыть этот очевидный факт.

Спокойно. Паника бесполезна. Прежде всего, нападавшие не хотели моей смерти. Если бы хотели, давно бы убили. Мы за два часа проехали столько лесов и полей, что хватило бы на похороны целого студгородка. Да и дрались мужики вполсилы, только благодаря их нерешительности мне удалось продержаться так долго. Я вспомнила подслушанный в детском садике разговор, странное поведение Стаса за завтраком. Похоже, один из претендентов на завод решил заручиться поддержкой судьи, выбрав меня в качестве гаранта сделки. А Стасик взял и согласился. Ну и козлина ты, брат…

Но зачем было устраивать шоу с погоней? Почему не передать меня с рук на руки еще утром, возле подъезда? А потому, ответила я сама себе, что Стас знал: добровольно я никуда не поеду. Буду орать, кусаться и звать на помощь. Прибежит дворник, высунуться из окна какие-нибудь школьники с телефонами, и замять передачу заложницы станет значительно сложней. А может, вопрос был решен только вечером, когда Андрей беседовал с кем-то по телефону. Ему приказали найти сестру помощника судьи, а эта сестра с ним за одним столом сидит, салатик кушает. Вот он и заговорил про совпадения…

Машина сбросила скорость, перевалила через кювет и свернула на проселочную дорогу. Я открыла глаза. Какое-то время мы углублялись в лес, резво подскакивая на рытвинах и буграх, пока впереди не показались ворота КПП, как на территории какой-нибудь военной части. А может, это она и была, черт его знает. Подъезжать пришлось зигзагом, из-за разложенных в шахматном порядке бетонных блоков. От будки отделился темный силуэт, в лицо ударил слепящий луч света. Я зажмурилась и отвернулась.

— Порядок, проезжай!

Мы миновали высокий, не меньше трех метров забор, поверху которого была намотана кругами колючая проволока. Еще я успела заметить две камеры видеонаблюдения, и то, что у охранника на груди висел автомат. За забором снова началась ровная дорога, к которой с обеих сторон почти вплотную подступал сосновый бор.

Я изо всех сил вглядывалась в темноту, пытаясь понять, где нахожусь. Какой-нибудь загородный клуб или частный поселок посреди тайги? Минут через десять лес закончился, впереди показалось поле, а еще дальше — крутой обрыв, за которым поблескивала черная лента реки. На самом краю обрыва прилепился, выставив над водой террасу, двухэтажный коттедж. Открывшийся вид был хорош: усыпанное звездами небо, медленно ползущая в никуда река. Окна одинокого дома светились желтым, добавляя в пейзаж ноту спокойствия и теплоты. Увы, я не могла насладиться открывшейся картиной: мне было страшно, а еще к горлу подступила тошнота, то ли от волнения, то ли от долгой поездки в неудобной позе.

Машина подъехала к самому дому и остановилась на небольшой стоянке, обсаженной по периметру кустарником. Бородач выбрался первым, распахнул заднюю дверцу.

— Приехали!

Я неловко вылезла наружу и подставила лицо прохладному ветру, пахнущему водой. Тошнота немного отступила, зато вернулась слабость в коленях. Вокруг царила тишина, только шелестел оставшийся позади лес. Андрей, из-за синяков вокруг глаз похожий на отощавшую панду, достал из чехла на ремне нож. Поймал блик от фонаря закругленным на конце лезвием, дал хорошенько рассмотреть, после чего переместился ко мне за спину и разрезал впившийся в кожу скотч. Я помахала