Магия обреченных - Клюева Варвара

Кармал задумался. В дерзких речах его любимицы определенно имелся смысл. В конце концов, сам он никогда не был объектом всеобщей ненависти и действительно не способен представить себе, насколько это тяжело. А вдруг девочка воспримет перемену в своей участи как перемену к худшему и возненавидит «благодетеля», ставшего виновником ее несчастий? Этого нельзя допустить ни в коем случае.

– Что же нам делать, Алмель? Как заслужить признательность малышки, защитить ее от житейских невзгод, обеспечить участие лорда Региуса в развитии ее предполагаемого Дара и в то же время оградить девочку от дворцовых дрязг? Ты можешь что-нибудь предложить?

– Да, повелитель. Отдай бедное дитя на воспитание какой-нибудь одинокой доброй женщине из числа вестниц или целительниц.

– Этому отребью?! Ты с ума сошла? – Кармал даже подскочил от возмущения, но тут же плюхнулся обратно на подушки и прикусил себе язык, вспомнив, что Алмель – дочь вестницы. – Прости, душа моя. Я не хотел тебя обидеть.

Его смущение вызвало у наложницы легкую улыбку.

– Ничего страшного, мой господин, я привычна и не к таким выражениям.

– Но не из моих уст. Мне жаль, что я вторю глупцам. И все-таки: почему вестница или целительница? Тебе лучше чем кому бы то ни было известно, как в народе боятся и не любят ведьм. Если мы хотим уберечь девочку от ненависти придворных, зачем навлекать на нее враждебность простого люда? Почему не пристроить ребенка в какую-нибудь благополучную, уважаемую семью?

– Потому что в любой благополучной, уважаемой семье девочка станет бельмом на глазу. Не забывай, повелитель: это дитя – презренная сгорнийка. Уже одного этого хватит, чтобы наши соплеменники избрали ее мишенью для своих издевательств. Даже горные лорды не в силах защитить себя от насмешек и оскорблений нагорнов, хотя уж их-то никак не назовешь беспомощными. А тут маленькая девочка, лишенная зримых Даров, уродливая даже по меркам собственных сородичей. Никакие твои милости и посулы не заставят уважающих себя нагорнов стать любящими родителями для такого ребенка. Скорее наоборот: чем больше ты им заплатишь и посулишь, тем сильнее будет их желание обижать и поносить навязанную им приемную дочь. Вестницы и целительницы – другое дело. Они, как ты хлестко выразился, – отребье, и уже в силу этого не страдают предрассудками. Их предназначение исключает брачные узы, да ни один здравомыслящий нагорн никогда и не решится взять ведьму в жены. Даже временный партнер-сожитель для них – редкая удача. А между тем многие из них хотят иметь детей. Если такой женщине с ее нерастраченной материнской нежностью доверить маленькую сироту, можно не сомневаться: ребенка окружат любовью и заботой. Девочка вырастет счастливой и, конечно, сохранит в сердце благодарность к тому, кто подарил ей надежный приют, нашел добрую приемную мать. Особенно если мать внушит ей, что названный господин избавил их обеих от нужды и лишений, вечных спутников городских ведьм.

– А как быть с наставничеством лорда Региуса? Или ты полагаешь, что простая ведьма способна справиться с магическим Даром огромной силы?

– О силе Дара мы можем только гадать, повелитель. Если твое предположение верно, то лорд Региус тоже вряд ли годится ребенку в наставники. В любом случае он благодаря своим айкасам сможет наблюдать за девочкой издалека. Когда Дар проснется, вы с лордом решите, кому и каким образом следует заняться его огранкой. А пока дайте девочке возможность расти спокойно.

Владыка погрузился в задумчивость. Несколько минут они сидели молча. Кармал медленно и методично поглаживал щегольскую бородку, Алмель наблюдала за игрой разноцветных бликов, испускаемых перстнями повелителя.

– Ты почти убедила меня, душа моя. Остается один вопрос: кто найдет эту женщину? Я имею в виду приемную мать. Соф Омри везет девочку во дворец. Можно было бы дождаться их приезда, малышку оставить здесь, а его отправить в город с новым поручением, но появление девочки вызовет вопросы, которых хотелось бы избежать, раз уж нашей горянке здесь не жить. Конечно, я мог бы упросить лорда Региуса (хоть он и скрипит на меня зубами за сегодняшнюю побудку) внушить Омри на расстоянии, что приказ отменяется и ему следует остановиться в городе впредь до будущих распоряжений, но, боюсь, мой первый советник с перепугу все напутает – он у нас непривычен к магическим разговорам. Следовательно, ему навстречу надо выслать гонца. А тем временем кто-то должен найти женщину, которой мы доверим воспитание малышки. Кто? Как ты понимаешь, поручить это дело абы кому я не могу. Мы должны быть твердо уверены, что кандидатура приемной матери подходит по всем статьям. А это значит, что придется послать человека тонкого и проницательного. Да еще умеющего держать язык за зубами. И где, скажи на милость, я такого найду?

– Господин мой, я буду счастлива исполнить твое поручение. Не качай головой, повелитель. Подумай и ты поймешь – я подхожу для этого дела идеально. Я уже посвящена в твои планы, я достаточно проницательна и находчива и, самое главное, я хорошо знакома с ведуньями, я росла у одной из них. Нам будет легко понять друг друга.

– Ты забываешь о своем положении, Алмель. По закону наложницам владыки нельзя покидать женскую половину дворца. Наказание ослушницам – смерть.

– Можно подумать, это первый закон, который мы с тобой нарушаем, повелитель!

Глава 6

Хайна никак не могла поверить в происходящее. Чувство реальности покинуло ее в ту минуту, когда она, лежа у входа в пещеру бабуров, посмотрела вниз и увидела группу мужчин-сгорнов в коротких меховых охотничьих плащах. С большого расстояния нельзя было разглядеть лиц, но Хайна сразу узнала сородичей. Вернее догадалась, что это они: кто же еще мог рыскать у самых границ владений деда?

Сердце затрепыхалось, как перепуганный птенец в ладонях, сознание помутилось, будто дымкой подернулось, тело оцепенело, как бывает в дурном сне. Хайна и подумала, что видит дурной сон. Нет, сначала она еще цеплялась за действительность, пыталась уверить себя, будто ничего особенного не происходит, просто сородичи вышли поохотиться на бабуров.

Но здравый смысл сопротивлялся столь вопиющему обману. Сгорны не охотятся по осени. Они вообще не любят убивать живых тварей без крайней необходимости, поскольку верят в неразрывную связь между миром людей и миром животных. Хищник, терзая свою добычу, поглощает не только плоть, но и душу жертвы. Человек, питаясь мясом, рискует впустить в свое сердце алчную, властную душу, которая начнет бороться за господство над телом с его собственной душой, а это чревато безумием. Если уж потреблять мясо в пищу, то как можно реже и желательно благородных животных. Не бабуров. Конечно, весной, когда кончаются привезенные с Ярмарки припасы, а сами бабуры, отощавшие после зимней спячки, вылезают из пещер и начиняют слоняться в опасной близости от человеческого жилья, сгорны, бывает, выходят на охоту. Но осенью – никогда.

А значит, сородичей выгнала из дома другая нужда. Гулко забившееся сердце подсказывало Хайне, что нужда эта как-то связана с ней. Но это невозможно! Весь ее жизненный опыт говорил: так не бывает! Дети для сгорнов не ценнее, чем домашняя скотина. Да, когда они вырастают, их можно сбыть нагорнам, но сначала-то нужно вырастить. Много лет кормить, поить, одевать без какой-либо отдачи. И еще неизвестно, окупятся ли в конце концов затраты. Если ребенок слабенький – а слабые дети у сгорнов не редкость, – он просто не доживет до продажи. Если крепкий, но не особенно одаренный, много за него не дадут. Конечно, если в роду появляется дитя с редким и сильным Даром, о нем заботятся неплохо. Дают мощный оберег, кормят посытнее, одевают потеплее, зимой определяют местечко поближе к очагу. Если везунчик захворает, сам лорд не погнушается заняться целительством; если заплутает в горах, тот же лорд хватается за айкасы. Но это только если ребенок исключительно одарен. Во всех остальных случаях никто и не пошевелится ради какого-то малолетка. Заблудился ли ребенок, упал, расшибся, укушен ядовитым гадом, сломал ногу, захворал, окоченел – пускай справляется сам. Захочет выжить – выживет, а не выживет, так невелика потеря.