Ошибочная версия - Василий Лазерко

никого не обманывала. Все было так, как она указала в своем заявлении. Тогда помощник прокурора показал ей второе заявление от ее имени. Женщина даже расплакалась. Успокоившись, заявила, что не писала этого заявления. И не подписывала его. Прокурорский проверил. Действительно подпись у нее была несколько иная. Это было видно и без почерковедческой экспертизы. Но, что самое важное было в этом, так это то, что в заявлении стояла дата, написанная цифрами. Женщина продемонстрировала, что она цифры пишет совершенно иначе. При опросе опер сознался, что это он все состряпал. Но второго опера не выдал. Все на себя взял. Хотя было очевидно, что липовое заявление написано не им, а другим человеком. Может поэтому, а может и по другой какой причине, его не стали привлекать к уголовной ответственности. А ведь могли. Отделался он выговором. Проверка, кстати, проводилась накануне Дня милиции (4 марта). И руководство выдвинуло этого опера для награждения грамотой горисполкома. Пришлось отозвать представление. Хочу только сказать, что сейчас этот опер носит погоны с большими звездами и служит в аппарате Главного управления уголовного розыска МВД. Так-то вот. Значит, не ошиблись в нем прокурорские. Прокурор отменил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и возбудил уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 207 УК. Раскрыто это преступление или нет, я не знаю.

— Да, дела! Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Помолчали некоторое время. Вероятно, каждый думал о своем.

— А хочешь, — нарушил возникшую паузу в разговоре Адам Александрович, внимательно, как-то изучающе взглянув на друга, как будто сомневаясь говорить ему то, что хотел или не стоит.

И все-таки продолжил:

— Расскажу тебе очень грустную историю, в которой первую скрипку играют именно следователи, а не опера. Кстати, последние сработали сразу сравнительно не плохо. А вот на стадии возбуждения уголовного дела и его расследования возникли очень большие трудности. Даже не трудности. А несуразица какая — то. При чем, с благословения руководства следствия еще до возникновения Следственного Комитета, а потом и РО СК. При полном попустительстве со стороны «государева ока», прокуратуры разного уровня. Уверен, если бы не любовь и преданность, упорство потерпевших, а также не настойчивость и профессионализм адвоката, их представителя, справедливость, хотя бы частично, не восторжествовала бы до сих пор. При всем при этом руководство СК постоянно разъясняет подчиненным, что результат труда следователя — справедливость.

— Расскажи, конечно.

— Фамилии, имена, я, конечно, назову вымышленные. Сам понимаешь, у всех есть родственники, друзья, знакомые. Не хочется их травмировать. Тем более, что и следователи, и прокуроские, и судьи работают до сих пор. Разве только некоторые уже вышли в отставку и получают свои пенсии государственных служащих. Но все, что я расскажу, мне известно из уголовного дела, из судебного следствия. Я сам был в зале судебного заседания. Поэтому это уже доказанные факты, а не мои предположения и домыслы.

Приведу его рассказ без купюр и сокращений. С его же эмоциональными отступлениями.

Глава 2. Встреча «друзей»

В тот злополучный день, а это было в середине осени 2011 года, Иван Жаркевич решил выпить. Ничего сверхъестественного в этом желании не было. Нормальное желание человека, в особенности для такого, который привык выпивать. И не важно, был при этом день на дворе или вечер. В этом плане ему ничего не мешало.

Знал бы он, чем закончится конкретно для него эта пьянка, вообще бросил бы пить. Это уж точно. Но тогда он ничего не подозревал о последствиях такого довольно привычного для него шага.

Правда, выпивать в одиночестве он не привык. Ну, не мог он пить один. И все тут. Нужна была компания «единомышленников». А где ее найти? Сложный вопрос для человека несведущего. Но только не для Ивана. Ответ на этот вопрос прост, как, правда. Естественно, во дворе их многоэтажного дома. А где же еще? Там ведь и кучкуются (собираются вместе, группируются, — от автора) любители дармовщинки.

Вот именно туда, не откладывая все в долгий ящик, быстренько и направился наш герой.

Надо сказать, что при всей своей грузности, а также довольно суровой внешности, Иван был очень даже не конфликтным человеком. По натуре мягкий, покладистый, не жадный и компанейский человек. В народе про таких, как он, говорят, что обидеть его может каждый. И обижали не редко. Без всякого высшего образования, не читавший никогда научные книги, он философски относился к нападкам на него. И зла на людей не держал. Такой вот он был в жизни. Все это и сыграло с ним злую шутку.

Спустившись во двор, Иван сразу же заметил на лавочке у соседнего подъезда своих, как он считал, хороших знакомых. Можно сказать, друзей.

В этой группе скажем так, отдыхающих от дел насущных, которых в общем — то и не было, выделялся Мельникайте Игорек.

Хотя фамилия его была явно не белорусская, в Прибалтике и, в частности, в Литве, он никогда не был. Всю свою сознательную жизнь провел в этом городе. Скорее всего, кто — то из родственников — предков оттуда.

Выделялся этот пустобрех (тот, кто говорит много пустого и несерьёзного; болтун, — от автора) значительным ростом и плотным телосложением по сравнению со многими, а также умением переговорить любого заядлого болтуна. Это про него можно сказать, что язык до Киева доведет. Разлагольствовать, или, как Игорек сам говорил, размышлять вслух, он мог в любое время суток, в любой компании, в любом состоянии — нестояния.

Как раз именно это он и делал в настоящий момент.

А беседу этот любитель поговорить вел со своей боевой подругой Маханьковой Эльвирой.

Почему подругой, это понятно всем сразу.

А вот почему боевой, знали не все. Дело в том, что несколько раз в драках она не только защищала себя, такую хорошую, но и здоровье своего сожителя Мельникайте. Оно и понятно — сожитель ведь. Поэтому и боевая подруга.

Сейчас она не просто слушала Игорька, а просто — таки внимала всему тому, что он говорил. А говорить он умел. Как, впрочем, и пить тоже. При этом ей наверняка казалось, что более развитого и умного на свете, чем ее Игорек, никого больше нет.

Сама же Эльвира никакого интереса не то, что для общества, но и конкретно для Ивана не представляла.

Не работала никогда и нигде. Ни одного дня. Скорее всего, и трудовой книжки у нее не было вовсе. Шлялась вслед за такими «рыцарями», как Игорек. Перебивалась с хлеба на «бормотуху» (дешёвое