Отряд особого назначения - Макар Бабиков

— Спасибо за поддержку, — сказал Карпов, — немцы крепко наседали, а у нас раненые. Без вашей помощи нам было бы очень туго.

Всех, кому требовалась помощь, отправили в госпиталь. Карпов категорически заявил, что ремонтироваться будет позже. Он должен быть в Полярном, чтобы доложить об операции лично.

Инзарцев и Карпов хорошо показали свои командирские качества в этом бою. У Визгина и Добротина камень сомнений свалился с плеч.

— Пришло время назначить Инзарцева командиром отряда, — предложил Добротин. — Сам он этот вопрос не поднимает. И все же его неопределенность в отряде вредит делу. Иногда среди разведчиков можно слышать: «кореш», «браточек». Такая вольница ни к чему. Не мешало бы подобрать в помощь Инзарцеву толкового комиссара.

— Ясно! — одобрил Визгин. — Готовьте приказ на Инзарцева. Думаю, что против этой кандидатуры не будет возражений у командующего. Будем думать и о комиссаре.

Глава V

Визгин докладывал Головко:

— Товарищ командующий, метеорологи наконец-то обещают приличную погоду на Варангере. Мы уже три недели ждем. Ребята засиделись на Рыбачьем. Совались несколько раз в море, да возвращались, нахлебавшись воды. Прошу «добро» на операцию Кудрявцева.

Разговор шел в кабинете командующего в глубоком подземелье. Строительство этого командного пункта еще не успели завершить. В кабинете было сыро и неуютно, как в подвале. Не помогли ни вентиляторы, ни электропечи. Укрытие для штаба ускоренно строили в гранитной глыбе сопки все лето. Тоннель тянулся на многие десятки метров, сверху его надежно защищал каменный колпак.

— А у вас все готово, выверено для высадки Кудрявцева? — спросил озабоченно Головко.

— Не бывает так, — ответил Визгин, — чтобы был забит последний гвоздь. Всегда хочется что-то доделать. Но для первой части задачи — разведки обстановки на полуострове Варангер и устройства там баз на будущее, — пожалуй, готово все. Люди снаряжены, ждут команды на выход.

Командующий поднялся из-за стола, выключил настольную лампу. При верхнем свете карта на стене смотрелась лучше.

— Продуман ли план более широких операций, готовы ли люди к тяжелым испытаниям? — спросил Головко.

— Идут в основном норвежцы, планы отработаны, оружие, продовольствие, снаряжение припасено. Действуем в полном контакте с нашими коллегами в Мурманске. У них и опыта немало и возможностей больше нашего. Договорились, что высадку и последующее обеспечение операции мы берем на себя.

— План операции, насколько я помню, — сказал Головко, — состоит из нескольких этапов. — Какой разрыв во времени будет между эшелонами?

— Думаю, недели две. На всякий случай отрабатываем вариант на месяц. Успеют разобраться в обстановке, выбрать места для баз, нащупают надежных людей. А там и забросим основные силы, попутно закинем продовольствие.

Контр-адмирал напомнил Визгину, что в большом и малом нужна строгая конспирация. Разжечь войну в далеком немецком тылу, на норвежских землях, архиважно. И немцы перестанут чувствовать себя там спокойно, и силы им придется дробить, держать охрану и по побережью и в глубине материка. И норвежцы станут чувствовать себя увереннее.

Командующий прошелся по кабинету, чуть постоял в раздумье перед картой и продолжал:

— Помочь надо тем, кто взялся там за оружие. Непременно найдите отряд Ларсена и установите с ним контакт. Они наверняка нуждаются в нашем содействии. В нашей операции и в совместных делах с норвежцами кроме военного выигрыша большой политический смысл. Но главное — конспирация и конспирация! Раскроетесь раньше срока — пострадает дело. Пусть наши люди не забывают и о другом важном моменте. Норвегия с нами не воюет. Отношение к населению должно быть самое доброжелательное.

Согласие на операцию Визгин получил.

Так в конце сентября сорок первого года отправилась через море в дальний поиск в Норвегию первая большая группа разведчиков.

Руководил операцией старший лейтенант Кудрявцев. Ему тридцать лет. Родился в Москве, там, в столице, на Спартаковской живет мать Людмила Анатольевна, а семья уехала из Заполярья в эвакуацию и остановилась в московской квартире на Семеновской.

Еще во флотском училище связи его рекомендовали в разведку, как окончил училище, сразу и определился.

Политрук группы Ершов Алексей Борисович приехал из Мурманска, привез с собой четверых норвежцев, все они после захвата их родины фашистами покинули свои дома, стали политэмигрантами, а потом попросили дать им оружие для войны против арийской нечисти.

Кудрявцев роста выше среднего, сухопар и жилист. Собеседник он активный, умеет подключиться к любому разговору.

Идет он в первую боевую операцию. За три месяца войны его ни разу не посылали ни с отрядом, ни с мелкими поисковыми группами, а тут сразу испытание походом в дальний тыл врага, высадка на чужой, никогда им не виденный берег.

Больше половины группы — норвежцы. Почти все они жили под Мурманском уже больше года. Когда немецкие войска весной 1940 года высадились в Норвегии, захватили Нарвик, многие из норвежцев покинули родину. Некоторые ушли в Англию, другие махнули через Варангер-фьорд на советскую землю, просили дать им оружие, позволить ходить через море к своим родным берегам, там наводить страх на оккупантов, разжигать пламя партизанской войны. В Норвегии, как и в других странах, рождалось и крепло сопротивление захватчикам. Эти ребята — выходцы из Финмаркена и Тромсё — торопились поскорее попасть к отчим домам, принести своим друзьям и близким веру в неминуемое освобождение от фашизма.

Глубокой ночью, когда только вахтенные наружной службы стерегут свои посты, разведчики подъехали на самый дальний причал, к которому привалилась подводная лодка. На ощупь поднесли они к борту лодки свои рюкзаки, тюки, банки, оружие.

Было время прилива, рубка лодки высунулась выше причала, сходня перекинута на борт без наклона.

У трапа встретил командир «малютки» Николай Иванович Морозов. Провожавшему группу в поход начальнику отдела он сказал, что все готово, можно погружать имущество и выходить в море.

Впервые так расщедрилось командование, выделив для операции боевой корабль. Не обошлось без накладок.

У команды не было навыка плавания со столькими пассажирами на борту, а идущие в разведку не умели слезать по скоб-трапам в стальные внутренности подводной лодки.

Сначала спускали груз, складывали его там, где укажут подводники. Первый разведчик попытался пролезть через отвесную трубу из рубки в центральный пост с рюкзаком и автоматом, прошел три-четыре ступеньки и застрял, попытался вернуться назад — автомат уткнулся под скобу трапа. Ни туда и ни сюда! Кое-как его вызволили из ловушки. Всем предложили снять рюкзаки, поклажу, оружие. Моряк встал на среднюю ступеньку трапа, принимал груз и передавал другому, а там, внизу, разносили груз по отсекам. Потом полезли в люк и разведчики. Просунуться туда без навыка оказалось не так-то просто. То подсумки подлезут под скобу, то какая-нибудь фляга или чехол с гранатами застрянет в шершавой узости спуска.

Когда все сгрудились у центрального поста, старпом провел разведчиков по лодке, показал внутренности, объяснил, где и как проходить, к чему можно притрагиваться, а к чему нельзя, подвел каждого к его месту на переходе, строго предупредив, чтобы без крайней нужды его не покидали. Сколько премудростей пришлось познавать разведчикам! Чтобы перебраться из одного отсека в другой через круглые отверстия-лазы, надо сначала просунуть одну ногу, потом наклонить голову и, согнувшись, протащить туловище, а уже затем перенести и вторую ногу. В глазах рябило от обилия труб, приборов, рычагов, рукояток, разных торчащих предметов. Не было такого места ни в стенках, ни в потолке, которое не занимал бы какой-нибудь аппарат, труба, вентиль или рукоятка.

В лодке прозвучала команда готовности к выходу в море. Захлопали люки, задвижки, закрутились колеса задраек, отсеки отгородились один от другого, донесся шум двигателей, а еще через минуту-другую разведчики почувствовали, что лодка идет, слегка покачиваясь на небольшой волне.

Ночью шли в надводном положении, на дизелях, днем погрузились под перископ, затаились до полной темноты. Потом опять всплыли, но уже в Варангер-фьорде взяли курс к мысу Лангбюнес, на котором намечалось высадить разведчиков.

Теперь началось обратное выволакивание рюкзаков, сумок, оружия. Извлекли из глубоких стальных внутренностей лодки весь багаж, сложили его в рубке и поблизости на обшивке корпуса, оберегая от волны, которая перекатывалась через лодку то по носу, то по корме. К радости разведчиков, вода не подтапливала палубу возле рубки.

Моряки-подводники стояли по своим местам, смотрели за горизонтом, за небом, другие помогали разбираться с грузом. Лодка дрейфует, волной и течением ее понемногу сносит от берега.