Чистильщик. Криминальный роман - Андрей Рачковский

Майор Бойцов в сопровождении двух конвойных был сопровожден до служебного автомобиля, которая, под завывание сирен и отблески мигалок, доставила в следственный изолятор. В изолятор временного содержания. Вернее, пока еще должна была его туда доставить…

Петр Алексеевич Проскурин, начальник городского УВД, которого разыскивал майор Бойцов, никуда не девался. И нигде его черти не носили. Как об этом уже думал Бойцов. Просто он был сегодня занят. Встречей с человеком, во время которой мечтал о работе. Но не недельной давности. А многолетней давности, когда он был еще лейтенантом или капитаном. И до начальника УВД города ему было еще далеко. И до сделки со Шведом. Попал на старости лет… И на старуху, как известно, бывает проруха…

Вот и сегодня ему позвонил Швед. И не попросил, а приказал приехать. И жестко даже приказал. Даже обидно вдруг Петру Алексеевичу стало. Давно он такого по отношению к себе не слышал. И уже машинально открыл рот, чтобы поставить наглеца на место, да вовремя вспомнил, кем является этот наглец. Почти хозяином. И Петр Алексеевич поехал. Скрипя зубами поехал.

… – Что же ты, Петр Алексеевич, ситуацию не контролируешь? – тоном, словно он воспитывал нерадивого ученика, выговаривал Швед начальнику городского управления внутренних дел. – Неизвестные открывают стрельбу средь бела дня, устраивают массовые убийства…

– Почему же это неизвестные? – не удержался, чтобы не подколоть, Проскурин. – Как раз таки и известные. Ваши это люди стрельбу открыли. И чуть не убили офицеров госбезопасности, которые, между прочим, находились при исполнении

– Неправ ты, Петр Алексеич, – все тем же голосом проговорил Швед. – Это не мои ребята стрелять начали. А те твои офицеры госбезопасности. Без причин и без основания…

– Ты… Вы… – Проскурин понял, куда клонит Швед. И вдруг вспотел. Нет, до такого он еще не ссучился. И пусть лучше уж все узнают, что он, начальник УВД продался криминальному авторитету, чем он своих подставит. С должности скинут. С органов турнут. О коррупции вряд ли будут кричать на каждом углу. А он продаст здесь все и уедет с женой куда подальше…

– Да, Петр Алексеевич, да, – утвердительно сказал Швед. – Рад, что мы поняли друг друга.

– Я никогда своих не подставлял! – Проскурин встал, намереваясь уйти. – Я тоже имею понятия о чести офицера!

– Именно поэтому мы с вами и договорились о сотрудничестве. Договорились, а не убрали. Понимаете разницу, Петр Алексеевич?

Проскурин понимал разницу. И словно ощутил у себя на шее затягивающуюся петлю.

– А насчет того, что «никогда» и «никого»… Молодец, Петр Алексеевич! Молодец! Но все в жизни когда-нибудь нужно начинать… Так что вам и карты в руки. Телефон на столе, сейчас вы позвоните в больницу, где лежит Ржавый…

– Кто? – переспросил Проскурин, пытаясь выиграть время. Он прекрасно знал по именам и прозвищам всех участников вчерашней перестрелки.

– Ржавый, – пояснил Швед. – Мой человек, раненый вчера. Вы позвоните в больницу и прикажете перевести его в ведомственный вам госпиталь…

– На каком основании? – прервал его Проскурин. – Это почти военный госпиталь…

– На основании, что Ржавый сейчас является главным свидетелем. А таких свидетелей принято убирать. И приставите к нему пару человек. Просто так, для видимости. У Ржавого заберете заявление, оно уже написано, приобщите его к делу. И натравите всех ваших мусор… простите, сотрудников, на поиски и задержание особо опасных преступников. Личность которых вы попытаетесь установить, сделав запросы в соответствующие службы… Вам все ясно? А для того, чтобы вам, Петр Алексеевич, легче разговаривалось и распоряжалось, посмотрите, пожалуйста, сюда.

Швед щелкнул пультом – на большом экране появилась картинка. Его жена и дочь, сидящие на какой-то кровати. А по бокам стояли урки. Боевики Шведа. Вооруженные. Вот ведь гниды! Сволочи!!!

– Где они? Что с ними?

– С ними пока все нормально, они живы и здоровы. Могу вас заверить, что ни один волос не упал с их головы. Пока. Чего не могу вам гарантировать в будущем, если мы не договоримся. Все в ваших руках, Петр Алексеевич!

Ненавидящим взглядом глядя на Шведа, Проскурин подошел к телефону. Набрал номер. И отдал приказы и распоряжения. Все, что требовал от него Швед.

– Петр Алексеевич! – окрикнул его, уже выходящего, Швед. Проскурин медленно обернулся. – Вы уж извините, что пришлось таким методом. Хочу иметь гарантии.

– А не боитесь, что они придут за вами?

– Боюсь. Но вы им не позволите. Потому что вы в этом очень сильно заинтересованы. А если даже и придут, то мне есть что им противопоставить. Или вы, Петр Алексеевич, думаете, я не имею гарантий на этот вариант? – Швед расхохотался.

Майор Бойцов, Николай Иванович, провел ночь в узкой и холодной камере-одиночке. Коридорный попался нормальный, да еще и растерялся немного. Бойцов, как-никак, был все-таки майором. И не простым, а майором госбезопасности. И швырять его в общую камеру, где находилось несколько человек разного сброда, было запрещено. Законом запрещено. Поэтому он и запихнул Бойцова в одиночку. И дело было даже не в соблюдении закона. Просто дорога была своя задница. Потому что завтра майоры, полковники и генералы разберутся между собой, а с него три шкуры спустят. Сделают виновным, козлом отпущения. Без этого никак. Едва оставшись в камере, майор огляделся. Окон не было. Вместо него была небольшая отдушина, высоко под потолком. Поперек, упертая в самый уже конец камеры, стояла шконка. Стальная, вмонтированная концами в бетонный пол, конструкция, на которой вместо матрасов и постелей лежали обтертые другими постояльцами доски. Слева от входа находилась «параша» – прикрытое с одной лишь стороны отхожее место. Майору невольно вспомнились советские времена – тогда таких «параш», раскиданных по стране, было не счесть. Чуть дальше параши, насколько позволяли скромные габариты одиночки, стоял стол. Также вмонтированный ножками в цемент пола. И скамейка у стола. Все открытые места были деревянными, гладко отполированными, а все металлические части были вмонтированы в пол или утоплены в дерево. Майор усмехнулся. Прошел к шконке, растянулся на ней. В голову сразу полезли разные мысли. В основном нехорошие. Майор постарался прогнать их прочь и заснуть. С трудом, после долгих усилий, ему это удалось. Нехорошие мысли все никак не хотели уходить…

Проснулся Бойцов сам. Без будильника, как привык просыпаться за долгие годы службы. Проснувшись, сел на шконке, посетовал на отсутствие воды. Даже умыться нечем. Подошел к параше, справил нужду. После проделал комплекс упражнений. Приседания, отжимания. Тоже как всегда. Чтобы поддерживать тело в форме. После чего снова улегся на деревянную «перину».

И снова в голову полезли разные мысли. И снова большей частью нехорошие. И снова усилием майор с трудом их отогнал. И задремал. Чутко, без сновидений. Задремал, отдыхая. Разбудили его тяжелые шаги по коридору, а после грохот отпираемых засовов на двери камеры. В раскрывшуюся дверь заглянул один из охранников.

– С вещами на выход! – привычная, служебная для него фраза.

Вещей у Бойцова не было. Из всех его вещей все было на нем. Майор поднялся и направился к выходу. Пропустив пленника, охранник заглянул в камеру. Ничего подозрительного или странного. Все, как и должно быть. Все, как обычно.

Бойцова под конвоем провели по коридору, по обеим сторонам которого находились железные двери с массивными засовами и задвижками на них, спустили на первый этаж. Где находился приемник. Где ему вернули какую-то мелочь, что находилась в его карманах в момент задержания. Вернули смятый носовой платок. Несколько чеков из магазинов, которые майор забыл выкинуть, и которые оставались у него в карманах. Расческу тоже не забыли. За свое имущество майор расписался в журнале. После чего его передали с рук на руки двум здоровенным, в камуфляжной форме, бойцам. Те еще раз прошмонали его, проверили полученное имущество по описи и заупрямились. Потому что отсутствовал табельный пистолет и служебное удостоверение. Препирания заняли достаточно долгое время. После чего, махнув рукой, дежурный капитан под роспись выдал конвойным оружие и удостоверение майора.

Майора вывели во двор – небольшую коробку, с высокими бетонными заборами и колючкой по верху них. Бойцову показалось странным, что его усадили не в служебную, с мигалками и сиренами спецмашину, а в обычную, гражданскую легковушку. Слева от майора уселся один конвойный, второй сел за руль. Машина не спеша тронулась с места. Они медленно выехали в раскрывшиеся металлические ворота, вывернули на соседнюю улицу и покатились по ней, постепенно набирая скорость. Майор решил не задавать лишних вопросов, скоро будет понятно, куда его везут.