Чистильщик. Криминальный роман - Андрей Рачковский

Поэтому при деле остались лишь те, кто остался. Тот, кто сумел удержаться. Тот, кого чудом обошли реформы. И те, кто был фанатом своего дела. Остались еще такие. Генерал не раз в этом убеждался. Остались те, кто не продавался. Хотя, генерал знал это по собственному опыту, у каждого человека есть цена. Только у каждого разная. И нет никакой гарантии, что, не продавшись вчера и позавчера, он не продастся завтра. Вдруг захочет. Или заставят…

– Майор Бойцов со своей группой выдвигается завтра. По прибытии ознакомитесь с обстановкой непосредственно на месте. О всех нарушениях докладываете мне. Если что-то выяснится о коррупции в местных органах – немедленный доклад мне. Обо всех ЧП – немедленный доклад мне. Вопросы?

Вопросов не было. Задача была ясна майору Бойцову – убыть в сопровождении трех своих человек в небольшой городок, в котором в последнее время творилось что-то непонятное. Неофициальные источники сообщали, что город захлестнула волна преступности, что большинство правоохранительных органов коррумпированы, а городом неофициально правят криминальные авторитеты. Официальные источники опровергали сведения неофициальных. Город как город, ничего особенного. Да, случаются порой несчастные случаи, но без этого никак. А так – все в порядке. Истинное положение дел и предстояло выяснить майору Бойцову…

– Тогда вы свободны. Сейчас на инструктаж, после него получите полный расклад по ситуации в городе, также в вашем распоряжении будет вся оперативная информация. Все, готовьтесь! – майор поднялся, и, козырнув, вышел из кабинета. Генерал проводил его взглядом. После повернулся к присутствующим. – Вы тоже работайте. У каждого есть задачи… Если все всем понятно и нет вопросов, никого больше не задерживаю!

Зашумели задвигаемые стулья. Подчиненные покидали кабинет генерала. У многих были задумчивые лица – серьезные задачи поставил всем им генерал. Каждому. И предстояла теперь огромная работа.

Впрочем, как и всегда. И раньше ее было не мало, а теперь, когда на развалины могучей некогда страны, словно стервятники, слетелись все, кому не лень, работы только прибавилось. Снова бессонные ночи, опасные задания, и все нужно сделать так, чтобы не нарушить законы. Которые переписывались чуть ли не каждый день. Переписывались, чтобы служить тому, кто их писал. И быть полезным тому, кто их писал. Законы пишутся не народом. А тем, кто у власти. И не для народа. А для тех, кто у власти. Для их еще большей власти.

…Трое высоких, крепких мужчин вышли из большого, длинного автобуса. Междугородного автобуса. Одеты они были в просторную одежду. В руках – спортивные сумки. Вместе с другими прибывшими прошли через здание автовокзала, вышли на привокзальную площадь. Там остановились. Двое из них закурили. Прикуривая, они не зажмурились. Не опустили взгляд на сигарету. Прикуривая, они быстро, но внимательно оглядели небольшую площадь, взглядом ощупали каждого находящегося на ней. Вездесущие таксисты опытным взглядом без труда определили в них приезжих и бросились к ним, наперебой предлагая им свои услуги. Докурив, приезжие согласились на предложение одного из них. Он мигом убежал, а через минуту подъехал на стареньких бренчащих «Жигулях». Прибывшие загрузились в нее и назвали таксисту гостиницу, в которой были забронирован на них номер. Таксист резво взял с места. Через полчаса они выгрузились из машины, остановившейся возле серого, двухэтажного кирпичного здания. На котором, возле входных дверей, висела табличка «Гостиница Изабелла». Без смущения они вошли, взяли ключи и поднялись в номер. Тот был под стать зданию – маленькие комнатки на двух человек; душевые, в которых едва мог поместиться один взрослый человек; простая и дешевая мебель; застиранное, сероватого оттенка, но свежее постельное белье. Аккуратно поставив сумки, приехавшие собрались в номере. Предварительно полностью его проверили. На «жучки», на камеры, на диктофоны. Вернее, на их отсутствие. И начали негромко совещаться. Спустя минут десять сидящий в фойе лысоватый мужчина встал, свернул газету, которую читал, бросил ее в урну. Подошел к девушке за стойкой на входе. Что-то у нее спросил. Потом еще раз. Словно фокусник, достал откуда-то большую плитку шоколада, положил ее перед девушкой. Дорогого шоколада. Та, игриво улыбаясь, убрала шоколадку. Видимо, после такого маленького подарка разговор заладился. Девушка открыла журнал учета постояльцев, продиктовала мужчине фамилии прибывших. Тот широко осклабился, обнажив полный золотых зубов рот. Развернулся и вышел на улицу. Там, у входа в гостиницу, остановился и кому-то позвонил. Дозвонившись, сказал всего несколько слов. Рядом никого не было, поэтому никто и не слышал, что он сказал. А мужчина сказал-то всего-навсего невидимому собеседнику: «Это ОНИ. В Изабелле». После чего сел в стоящую напротив гостиницы 99-ую модель «Жигулей» и уехал. Новые посетители гостиницы «Изабелла», посовещавшись, разошлись по номерам. Гостиницу они так и не покинули. До самого утра. А утром, наспех позавтракав чаем и печеньем, купленным еще в дороге, вышли из гостиницы. Поймали проезжали местного «бомбилу». Назвали адрес

Минут через пятнадцать машина остановилась у здания центрального УВД. Мужчины расплатились с таксистом и уверенно вошли в здание. Сидевшему на входе дежурному показали небольшие красные корочки, после чего спокойно прошли. Дежурный их не остановил. Потому что права на это не имел. Прибывшие вели себя так, будто были здесь главными. Нагло вели себя. Нахально. И также нахально, без стука, они вошли в кабинет начальника. Бесцеремонно расселись на стулья. На плохо скрываемое раздражение начальника показали свои удостоверения. И вкратце объяснили, почему они здесь и что они здесь делают. Начальнику не нравилось, что в его дела и владения вторглись посторонние, но ничего поделать он не мог. Не мог отказать им в их требованиях. Потому что старший среди «посторонних» положил на стол несколько листов бумаги. Обычной бумаги. На которой был напечатан некрупный текст, а внизу стояло несколько размашистых подписей, поверх которых – гербовые печати. И, после прочтения этих листов бумаги, «посторонние» перестали ими быть. А стали – своими. Потому что на первом листе был напечатан приказ, согласно которому майор Бойцов и его группа прибыли в этот город. На втором листе – другой приказ. По которому майор Бойцов и его группа имели право потребовать любые дела и документы для ознакомления. И обязаны были их получить. И был еще третий приказ. По которому все сотрудники и он лично – начальник УВД города – должны были оказывать им всяческую помощь и всяческое содействие. И даже перейти в их распоряжение. При необходимости… Начальник УВД заскрипел зубами от досады. Но приказы имели гербовые печати. И подписи. Людей, перечить которым он не мог. Мог только подчиниться их приказам. И он подчинился.

После ознакомления Начальника с приказами, майор Бойцов затребовал сводку происшествий за последние два месяца. Затребовал рапорта, отчеты, служебные записки и объяснительные сотрудников и простых граждан.

Отказавшись от угощений, майор Бойцов и его люди закрылись в выделенном им кабинете. И занялись работой. Скрупулезной, однотонной, утомительной. Бумажной работой.

А Начальник сделал звонок. Всего один короткий звонок. И принялся ждать.

Швед положил трубку. И призадумался. Не понравился ему тон звонившего. Очень не понравился. Хотя он прекрасно понимал того, кто ему только что звонил. И его панический голос понимал. Звонившему было что терять. Недавно он прикупил дочери огромную дачу. В качестве подарка к свадьбе, которая должна была состояться через пару месяцев. И машину сыну. Подарок на его совершеннолетие. Дорогую машину. И шубу жене. На которую она засматривалась последние полгода. Хотя до зимы было еще далеко. Но купил все же шубу. Которую он не мог себе, вернее, жене раньше позволить. Так как зарплата начальника УВД города не очень большой. А теперь смог. Смог и машину, и дачу, и шубу. Смог купить, потому что теперь он получал от Шведа приличную сумму. В долларах. Ежемесячно. В ответ делал всего лишь небольшие одолжения. Закрывал дела, разваливал следствие, заставлял перевирать показания свидетелей и очевидцев. Всего-то…

И теперь его «одолжения» могли разнюхать прибывшие проверяющие. И повязать. И разговорить. И докопаться до истины. И выйти на него, на Шведа. А этого нельзя было допустить. Никак. Иначе – он не отвертится. И теперь нужно было что-то делать. Принимать меры. Думать. Ведь на то он и Хозяин, чтобы думать. И Швед думал…