Кавказские евреи-горцы (сборник) - Илья Анисимов

Такие поминки возобновляют по окончании года в тот самый день, в который покойник умер; тогда делается еще раз всеобщий обед и ужин для целого общества. Траур по усопшему исполняют по установлению религии: разрывают верхний кусок платья под воротником, возле груди, и так ходят в разорванном платье целый год. В Кубе мне рассказывали евреи, но я сам не видел, что в течение первого года от смерти какого-нибудь молодого храброго человека женщины не раз берут его лошадь, надевают на нее сбрую, на коня садится верхом молодая женщина ростом с умершего, причем она одета в его костюм, с его пистолетами, кинжалом и шашкою. Все женщины и девушки собираются и окружают коня, начинают при этом плакать, кричать и рыдать, бьют себя в груди, зовут эту женщину его именем и оглашают воздух воплями. Этим они себе воображают, что покойник сам сидит верхом на коне и одет, как живой, пред ними. Представление такого рода доводит их до экстаза.

Вообще женщины горских евреев очень склонны к плачу и ищут случая для того, чтобы было о чем поплакать.

Так, когда я объезжал Прикаспийский край и Терскую область, я везде встречал женщин, оплакивающих покойников. Они говорят: «У нас такой адат. Когда мы выплачемся, то на сердце легче делается». Помню, например, что по приезде моем в селение Янгккен, лежащее недалеко от Маджалиса в Кайтаг-Табасаранском округе, я услыхал издали пение женщин; с тамошним раввином я отправился по тому направлению, откуда оно слышалось, и спросил раввина, что это за пение? Он мне ответил, что это не пение, а плач женщин. И действительно, когда мы подошли ближе, то увидели, что почти все женщины деревни сидят в живописной группе и плачут с такой странной мелодией, что издали казалось, будто они пели; их глаза уже опухли от рыдания, и все они были избиты страшным образом. Я спросил их, давно ли умер тот, которого они оплакивают? Представьте мое удивление, когда я услышал, что уже 25 лет прошло после смерти оплакиваемого!

Кроме склонности к такому странному оплакиванию покойников, я заметил еще, что горские еврейки любят заводить между собой перебранки, доходящие до схваток. Во всех почти еврейских деревнях в горах пришлось мне видеть ссоры и драки между прекрасным полом. Мужчины в этом отношении гораздо скромнее. За какую-нибудь мелочь еврейки могут поссориться между собою, причем поднимают крик и шум. Смешно смотреть, как они бранятся, – одна против другой дергаются, машут руками на все стороны и кричат изо всех сил, проклиная одна другую. Подобные ссоры происходят и среди улиц, и на крышах саклей; с большим трудом мужчины разгоняют ссорящихся по домам. Но, упомянувши об этой слабой стороне горских евреек, я должен сказать, что они вообще добросердечны. Они душевно рады принять гостя, услужить и угодить ему. Они вообще весьма трудолюбивы – занимаются хозяйством, приготовлением пищи, присмотром за домашним скотом, рубкою дров, носят на себе в кувшинах воду – богатые и бедные, без различия; они также занимаются шитьем одежды для всех членов семейства, как для женщин, так и для мужчин. В свободное от домашнего хозяйства время они ткут разноцветные шнурки для продажи, занимаются сушением табака и другими разными работами. Между ними попадаются искусные рукодельницы, которые вышивают кисеты для табака и денег бисером с разными украшениями, а также изготовляют различные принадлежности женских уборов. Кроме всего этого, женщины занимаются печением хлеба. Печки для хлеба устроены только у некоторых хозяек для всей деревни; этими печами пользуются и остальные хозяйки. Большей частью пекут они хлеб и только раз в неделю, под праздник, но иногда случается, что пекут и в другие дни недели, в особенности когда приезжает к ним гость. Печки эти устроены в особой комнате или же на дворе возле дома. Это большие ямы, сделанные в земле и обмазанные глиною и известью. Каждая хозяйка приносит туда хворост и одно-другое полено дров для топки, также приносит с собою готовое тесто, из которого делает чуреки, прилепливая их к внутренним стенам ямы, в каком положении они и выпекаются. Возле таких печей собирается много женщин, и каждая ожидает своей очереди, а между тем, в ожидании ее, рассказывают сказки, новости и разные сплетни, болтают без умолку, хохочут, шепчутся, поверяя иногда друг дружке любовные свои интрижки.

Между молодыми женщинами встречаются франтихи, которые красят себе волосы и брови. Встречал я и таких, которые разрисовывают себе лицо возле глаз и на щеках; они рисуют красками разные фигуры вроде маленьких шариков и кривых линий черного, красного и каштанового цвета, и в таком виде они весьма похожи на дикарок. Заднюю косу они постоянно носят в длинном шелковом мешке, похожем на рукав. Этот рукав на голове, под покрывальным платком, висит сзади плеча, как хвост.

Глава 4

Свадьба у горских евреев. Одежды и наряды, мужские и женские. Обряды при рождении детей мужского пола. О древних именах мужского и женского пола. Богослужение и молитвенные дома

Горские евреи совершают брачные союзы большей частью между своими родственниками, реже со своими единоверцами из других аулов. Девушка двенадцати лет и далее уже выдается замуж. Помолвка совершается у них с младенчества. Иногда два друга или родственника, когда у одного родился сын, а у другого дочь, заключают между собой нечто вроде брачного условия в том, что дети их уже считаются засватанными. В тот день они пируют. Когда дети вырастают, то из дома невесты или сама невеста посылает каждую субботу жениху подарок, а жених, в свою очередь, посылает подарок невесте, также каждую субботу. Подарки состоят из различных фруктов и субботних кушаний. Невеста должна непременно попробовать кушанья, приготовляемые в доме жениха, а жених должен попробовать кушанья, приготовляемые в доме невесты. Сверх этих подарков жених посылает невесте часто и другие подарки, как, например, что-нибудь из предметов одежды и разные золотые и серебряные украшения. Невеста же вышивает жениху кисеты для табака, арахчины, то есть ермолки, отделанные в азиатском вкусе, с галунами, бисером и мишурными украшениями. Кто приносит невестин подарок жениху, тому дает жених подарок за труды. Жених завязывает монету в платок, в котором был невестин подарок, и отсылает это секретно к невесте.

Жених называется арас (халдейское слово, означает «засватанный»); невеста называется аруса (тоже слово халдейское, означает «засватанная»). В течение времени от обручения до свадьбы, которое продолжается несколько лет, невеста, лишь только увидит своего жениха или кого-нибудь из его родственников, должна сейчас же присесть на землю, закрыть лицо свое платком, а жених, увидевши невесту или ее родных, от стыда стесняется даже говорить.

В течение сказанного времени, когда случается посторонняя свадьба, на которую жених и его невеста оба приглашены, то жених делает там для своей невесты шабаш. Шабаш делается таким образом: жених дает несколько монет распорядителям танцами; эти распорядители берут сперва одну монету и объявляют громким голосом следующее: «Арас, филонкез, бир монат шабаш айлади», то есть жених такой-то дал одну монету для танца и кружения. Все молодые люди отвечают затем громко: «Гой шабаш! гой шабаш!» (Вот и танец! вот и танец!), то есть скоро и потанцуем. Потом опять распорядитель танцами кричит: «Вот еще монета в честь приглашенных гостей», – и молодежь опять отвечает: «Гой шабаш! гой шабаш!» Потом распорядители танцами еще раз говорят: «Вот еще монета в честь музыкантов (зурначей)», – а молодежь опять отвечает: «Гой шабаш!» гой шабаш!» После этого распорядители говорят опять: «Еще монета в честь всего общества», – а молодежь отвечает громко: «Гой шабаш! гой шабаш!» Тогда зурначи начинают громко играть с аккомпанементом барабанов, невеста танцует, а распорядители танцами и молодые люди прыгают кругом невесты.

За месяц до бракосочетания приходит отец жениха с двумя свидетелями в дом невесты отдать отцу ее определенную выкупную сумму денег, которую согласился жених выплатить за невесту. Отец невесты делает на эту сумму своей дочери одежды и наряды; если же он хочет, то берет эту сумму себе и требует у жениха, чтобы он выплатил ему еще столько, сколько издержано на воспитание невесты с младенчества ее до свадьбы; иногда же, сверх суммы жениха, он сам еще прибавляет какую-либо сумму в приданое своей дочери, – все зависит от доброй воли отца невесты. В старину был у них адат, что жених должен был дать отцу невесты перед свадьбой 1 корову, 12 руб (18 пудов) пшеницы, 2 рубы (3 пуда) сарачинского пшена, 20 кур, 3 аршина шелковой материи и 1 белую простыню; в настоящее время он дает только 10 кур, 1 рубу (полтора пуда) сарачинского пшена, 3 аршина шелковой материи и 1 белую простыню.

Брачное условие, или свадебный контракт, заключает раввин в присутствии родителей жениха и невесты и при свидетелях. В условии говорится, что муж должен кормить и одевать жену, жить честно и хорошо с нею, в случае же развода, когда того захочет муж, он обязан выплатить ей сумму, по обычаю (если он женился на девушке, то следует ей 35 рублей серебром, если же женится на разведенной, то 15 рублей, кроме того, разведенной остается та одежда, которую жених ей сделал до брака); если же причиною развода будет жена, то она должна возвратить мужу всю одежду, справленную ей на свадьбу, и родители ее должны выплатить ему все расходы, издержанные им на свадьбу. Все европейские евреи, по обычаю и установлению Европы, имеют только по одной жене; но по закону Моисея не запрещается многоженство, а потому горские евреи, по закону и обычаю своих предков, а также по примеру тех мусульманских племен, между которыми они живут, имеют и более чем по одной жене, но не более трех.