На суше и на море. Выпуск 12 (1972 г.) - "На суше и на море"

– Посмотрим, - снисходительно кивнул головой Майкл.

Высокий, подтянутый человек сидел на перекладине забора, опоясавшего луг, и, положив ноги на нижнюю планку, всматривался в крохотного жеребенка, резвившегося около матки. Пососав ее, требовательно подталкивая мордой в живот, жеребенок настороженно замирал, ловя широко раскрытыми, вздрагивающими ноздрями теплый луговой ветер, и, распушив хвост, носился по кругу, не отбегая далеко от кобылы. Иногда он устремлялся во всю прыть к жеребцу, который пасся поодаль, но тут же останавливался, взбрыкивая всеми четырьмя ногами в воздухе, и, когда жеребец недовольно поднимал голову, мчался обратно и с нарочитым испугом жался к теплому боку матери.

Человек довольно посмеивался, покачиваясь на перекладине, и так был поглощен созерцанием эволюций жеребенка, что не заметил подошедших, пока Иван не коснулся его плеча. Он порывисто обернулся и нахмурился:

– Что случилось?

– Алеша, представляю тебе Майкла, нашего американского гостя. Он тоже потомок лихих ковбоев, и вы, я полагаю, сумеете найти общий язык.

– Путаешь, Иван. Мои предки запорожские казаки, а не ковбои. А это существенная разница, - ответил Алексей, спрыгнул на землю и пожал руку Майклу.

– Да, да, - легко согласился Иван, - но во всяком случае ваши общие предки наверняка были кентаврами.

– Ты и не подозреваешь, до какой степени близок к истине, - усмехнулся Алексей. - Ну ладно. - Он повернулся к Майклу: - С какими целями ты к нам пожаловал?

– Цель у меня простая,- смущенно пригладил мальчишеские вихры гость. - Ваш Центр располагает уникальной аппаратурой, ваша генотека - уникальным подбором перфокарт по реконструкции исчезнувших видов. Мне хотелось ознакомиться с вашими работами.

– Что же, намерения благие, пойдемте потолкуем, - ответил Алексей, задумчиво взглянув напоследок на жеребенка.

– В нашей работе наметился определенный кризис, - продолжал Алексей, на ходу полуобернувшись к Майклу. - Мы реконструировали несколько живых существ, удивительно близких своим прототипам. Но дальнейшая судьба наших созданий не ясна - они стерильны. С гормональной настройкой организмов мы пока не справляемся, хотя вплотную подошли к решению этой задачи. Но каждое исследование вызывает сейчас излишне пристальное внимание. Ты выбрал, Майкл, не самый удачный момент для посещения.

– Я не планирую самостоятельного эксперимента, меня интересуют твои работы, Алексей, особенно реконструкция стеллеровой коровы. Она вызвала восхищение геноскульпторов Калифорнийского Центра. Правда, - с заминкой произнес Майкл -высказывались сомнения о целесообразности уклонения от размеров прототипа. Кроме того, ты сообщил ей агрессивность, как будто совсем ей не свойственную. Это сделано намеренно? Или…

– Никакой ошибки не было, Майкл, - прервал его Алексей. - Стеллерова корова погибла, потому что у нее слишком далеко был упрятан инстинкт самосохранения. А я извлек его оттуда на поверхность, и только. Я все-таки геноскульптор, а не копировщик в музее природы.

– Однако, насколько я знаю, к ней теперь трудно подступиться даже в лабораторных условиях.

– Мне она подчиняется не раздумывая, - ответил Алексей, - и это доступно каждому, кто проявит минимум терпения и внимания.

– Но ведь ты был около ее биологической колыбели, Алеша, - вмешался Иван, - и здесь сработал эффект запечатления.

– Не следует полагаться только на него. Это лишь преимущественное право, которое легко растерять, если смотреть на животное только как на подопытный объект.

– Прошу, Майкл, - сдержанно улыбнулся Алексей, открывая тяжелые двери Центра.

Пройдя просторный холл и коридор, они остановились у высокой медно-красной двери, яростно полыхавшей пурпуром в косых лучах солнца, которые проникали через застекленную крышу. На литом барельефе, украшавшем дверь, тянулись языки пламени, пытаясь сжечь бьющего крыльями Феникса, мучительно возникающего из праха.

Алексей набрал код входного пароля. Медленно, торжественно разошлись дверные панели, мгновенно сомкнувшись, когда они вошли.

Двумя полукружиями-крыльями сходились памятные блоки «Феникса» у пульта управления с двумя экранами и креслами операторов перед ними. Сферический купол мозга словно нависал над людьми, и Майкл почувствовал подсознательный протест против строгой простоты зала, не позволявшей забыть о безжалостной пропасти минувших времен, которая открывалась испытателям. Ему была непонятна ощущавшаяся в тысяче мелочей почтительность сотрудников Центра к суровой мощи электронного мозга, названного «Фениксом» в знак надежды на то, что в зыбучих песках времен ничто не пропадает бесследно, что подлинная страсть не остается бесплодной. И Майкл неохотно вслушивался в резко звучащие сухие пояснения Алексея, который, заметив отчуждение гостя, сократил и без того немногословный рассказ. Наконец Алексей вопросительно взглянул на Майкла:

– Что тебя еще интересует? Генотека?

– Да, разумеется, - оживился Майкл. - С программированием на «Фениксе» я уже освоился.

– Полный набор перфокарт и все методики по реконструкции животных, разработанные в Центре, ты получишь с его помощью, - кивнул он на Ивана. - А пока я вас оставлю. Увидимся позднее.

– Пойдем, Майкл, - ободряюще сказал Иван слегка обескураженному гостю. - «Феникс» - детище Алексея, и он органически не переносит отсутствия интереса к этому удивительному созданию. Ну и еще… у него личные неприятности. Его оставила жена, забрав сына, после того как Алексей снял с него генокарту.

– Он, что же, собирается использовать эту генокарту для экспериментов? - изумился Майкл.

– Какие-то соображения у него, видимо, были, но он ими ни с кем не поделился, - уклонился Иван от ответа и, обрывая расспросы, вывел гостя из зала, где медленно померкли огни.

– Майкл, полагаю, что за эти недели ты понабрался информации настолько… - Алексей помедлил, внимательно глядя на него, - что сумеешь мне помочь. От этого эксперимента я жду многого, и мне необходим беспристрастный свидетель и помощник.

– К твоим услугам, - отрывисто бросил Майкл, усаживаясь за дублирующий пульт.

– Хорошо. Подготовь камеру, пока я буду готовить программу.

– Что имеется в виду, Алексей?

– Немного потерпи, все увидишь своими глазами, - неопределенно улыбнулся Алексей. - Теперь в пределах отпущенного машинного времени у нас развязаны руки. - Потом сквозь зубы добавил: - Но некоторые предосторожности придется принять.